3.Представления К.Г.Юнга про коллективное и личное бессознательное
К. Юнг был одним из первых учеников Фрейда, отмежевавшихся от своего учителя. Основной причиной разногласий между ними была идея пансексуализма Фрейда. Но борьбу с Фрейдом Юнг осуществлял не с материалистических, а с идеалистических позиций. Свою систему Юнг назвал «аналитической психологией».
По Юнгу, психика человека включает три уровня: сознание, личное бессознательное и коллективное бессознательное. Определяющую роль в структуре личности человека играет коллективное бессознательное, образующееся из следов памяти, оставленных всем прошлым человечества. Коллективное бессознательное носит всеобщий характер. Оно оказывает влияние на личность человека и предопределяет его поведение с момента рождения. В свою очередь, коллективное бессознательное тоже состоит из разных уровней. Оно определяется национальным, расовым и общечеловеческим наследием. Самый глубокий уровень складывается из следов дочеловеческого прошлого, т. е. из опыта животных предков человека. Таким образом, по определению Юнга, коллективное бессознательное — это разум наших древних предков, способ, которым они думали и чувствовали, способ, которым они постигали жизнь и мир, богов и человеческие существа.
Коллективное бессознательное проявляется у отдельных людей в виде архетипов, которые обнаруживаются не только в сновидениях, но и в реальном творчестве. Архетипы присущи отдельным людям, но в них отражается коллективное бессознательное. Это некие общие формы мысленных представлений, включающие в себя значительный элемент эмоциональности и даже перцептивные образы. Например, архетип матери — это всеобщая идея матери с чувственным и образным содержанием собственной матери. Ребенок получает этот архетип уже в готовом виде по наследству и на его основании создает конкретный образ своей реальной матери.
Кроме коллективного бессознательного существует, по мнению Юнга, личное бессознательное, но оно не отделено от сознания. Личное бессознательное состоит из переживаний, бывших когда-то осознанными, а затем забытых или вытесненных из сознания. Они при известных условиях становятся осознанными.
4.Основные положения структурного психоанализа Ж. Лакана
Начнем с основных положений Лакана, касающихся строения и работы психики. Последняя включает три регистра - Реальное, Воображаемое и Символическое. Их удобно рассматривать в качестве трех измерений человеческой жизни - экзистенциального (чувственный опыт), феноменологического (индивидуальное сознание) и структурного (социальные отношения). Во фрейдовской теории аналогичное разделение на Оно, Я и Сверх-Я сделано на основе различия между чисто инстинктивными ощущениями (Ид), осознаваемыми переживаниями (Эго) и социальными устоями (Супер-эго).
Разумеется, соответствие между фрейдовскими категориями и регистрами структурного психоанализа весьма приблизительное. Многообразие психических явлений, как индивидуальных, так и коллективных, невозможно втиснуть в жесткие рамки даже самой совершенной классификационной схемы. Такие феномены, как инсайт, сновидение, трансперсональные переживания, синхронистичность, вообще трудно описывать на языке отдельно взятой психологической теории (не говоря уже о том, что, скажем, теория деятельности для этого совершенно не подходит - она хорошо вскрывает сущность навыков и умений, но практически беспомощна перед фантазмом или архетипическим образом мира). Понимание относительности, приблизительного характера любого описания, представление о том, что любая отрасль научного знания оперирует своими рассказами (recit), созданными по определенным правилам, и есть то, что Ж.-Ф.Лиотар называет "состоянием постмодерна".
В духе постмодернистских представлений, т.е. с учетом того, что любой рассказ (ведется ли он от имени Фрейда, Лакана, Юнга или A.Н.Леонтьева) руководствуется собственными критериями истинности и точности, основные описательные категории глубинной психологии удобно соотнести друг с другом следующим образом:
Классический психоанализ
Ид (Оно)
Эго (Я)
Супер-эго (Сверх-Я)
Реальное - это доязыковое бессознательное, "доопытный опыт", нечто невыразимое, исконное, неизгладимое. Это недоступный именованию хаос впечатлений, ощущений, состояний, влечений и чувств, в котором живет новорожденный младенец до того времени, когда под контролем взрослых, под влиянием культуры и при участии языка он научается, наконец, выражать свои переживания с помощью специально усвоенных семиотических (знаковых) средств - жестов, осмысленных слогов, слов-наименований, слов-понятий и культурных образцов поведения. Реальное у Лакана, как и у Фрейда, - изначально телесно-сексуальное, нечто бесформенное и аморфное. Оно постепенно осознается в форме целостного образа в возрасте полутора лет. Момент такого осознания, стадия зеркала (la stade du miroir) - один из важнейших этапов формирования личности. (Как и большинство психоаналитиков, Лакан почти не пользуется понятием "личность", предпочитая термин "субъект". Отношения "субъект-Другой" составляют основную экзистенциальную дихотомию человеческого существования). Начальная точка этого процесса описывается Лаканом как усвоение образа собственного тела. Функция стадии зеркала заключается в установлении связей между организмом и его реальностью. На этой стадии формируется регистр Воображаемого, Я (эго) - как инстанции, в которой субъект себя отчуждает. В отличие от большинства психоаналитиков, Лакан считает Эго, сознательное представление человека о себе, мнимой, воображаемой сущностью. Он рассматривает эго как сумму всех психологических защит и сопротивлений, свойственных индивиду, как некую вымышленную конструкцию, иллюзорный образ, указывая на который, субъект говорит: "Это я". Произнося эту фразу перед зеркалом, малыш (а позже и взрослый) указывает в действительности не на, а от себя, на целостную и завершенную иллюзию своего тела. Так формируется основополагающее заблуждение человеческого сознания: представление о том, что подлинная природа и сущность желаний и влечений субъекта доступна рациональному познанию и пониманию. Это изначальное отчуждение составляет, по Лакану, первичный опыт, лежащий в основе воображаемого нарциссического отношения человека к собственному Я. "Стадия зеркала, - пишет он, - представляет собой драму, стремящуюся от несостоятельности к опережению - драму, которая фабрикует для субъекта, попавшегося на приманку пространственной идентификации, череду фантазмов, открывающуюся расчлененным образом тела, а завершающуюся формой его целостности, которую мы назовем ортопедической, и облачением, наконец, в ту броню отчуждающей идентичности, чья жесткая структура и предопределит собой все дальнейшее его умственное развитие." Как видим, развитие сознания у Лакана не продолжает или дополняет бессознательное существование ребенка, но противостоит ему как нечто иллюзорное, ирреальное, воображаемое.
Психотерапевты часто сталкиваются с воображаемым самопредъявлением. Мнимая природа собственного Я, которое люди демонстрируют друг другу в интимно-личностном общении или в социально значимых ситуациях, - типичный источник многих трудностей и психологических проблем. Однако действительные сложности, обусловленные воображаемым существованием личности, лежат намного глубже. Дело в том, что отчуждение от Реального чаще всего затрагивает ситуацию удовлетворения потребностей, в том числе и тех, что связаны с самостью (сэлф-потребности). "Ложная самость" интенсивно поддерживает себя за счет действий и поступков, рассчитанных на восхищение аудитории, а подлинные экзистенциальные потребности не просто фрустрируются, но все реже и реже дают о себе знать - с каждым актом воображаемого само-конституирования человек отдаляется от своей настоящей природы. Хорошим примером является описанный мексиканским поэтом и критиком Октавио Пасом дохляк - маргинальный тип личности латиноамериканца, не сумевшего ни интегрироваться в американскую культуру, ни сохранить собственную этнокультурную идентичность.
Размышляя над этим и другими литературными примерами воображаемого конституирования, я поняла, что представить конкретные описания терапии в рамках данной проблемы очень сложно. Налицо классический парадокс: воображаемое самоконституирование (в своей развитой форме) исключает обращение за психотерапевтической помощью, и наоборот - признание необходимости последней (а, значит, того факта, что в жизни не все так уж хорошо) способствует разрушению данного паттерна поведения. Настоящие "воображалы" никогда не признаются в этом ни себе, ни другим.
Люди, страдающие от засилья Воображаемого, засоряющие воображаемым свое и чужое жизненное пространство, воспринимаются окружающими очень специфически. Они и раздражают (своей агрессивной неадекватностью, примитивно завышенной самооценкой), и в то же время вызывают жалость и желание помочь. А помогать без запроса не принято, да и нельзя. Кроме того, ситуация самораскрытия для таких лиц - предельно дискомфортная, особенно в случаях, когда собеседник является человеком проницательным. Одним словом, остается позаимствовать изображение данного феномена в литературе. Вот как описывает своего дохляка Октавио Пас: "Их отличает какой-то опасливый и взбудораженный вид - вид людей, переодетых в чужое и боящихся постороннего взгляда, который может их вдруг раздеть, пустить нагишом. Разговаривая с ними, я понял, что настроение у них - вроде маятника, потерявшего ритм и болтающегося теперь, не жалея сил, то туда, то сюда. Такое вот состояние духа - или уж, точней, полное его отсутствие - и породило тех, к кому приклеилось словечко "дохляк". Неспособные усвоить окружающую цивилизацию, которая, со своей стороны, их попросту выталкивает, дохляки не придумали иного способа противостоять всеобщей враждебности, чем обостренное самоутверждение... Дохляк знает, что высовываться опасно, что его поступки раздражают общество, - наплевать, он как будто сам ищет травли, манит преследователей, нарывается на скандал... Безответный и презрительный, дохляк не мешает все этим чувствам сгущаться, пока они, к его болезненному удовлетворению, не выплеснутся в драку у стойки, налет или вспышку сокрушительной злобы. И тогда, в минуту затравленности, он находит себя, свое подлинное Я, свою неприкрытую суть, удел парии, человека, который -никто." Тут схвачена очень характерная для обилия Воображаемого особенность - саморазрушительные тенденции, то, что в психоаналитической классификации называется аутодеструктивной (self-defeating) личностью.