С точки зрения Аристотеля, для воспитательных целей лучше всего подходит дорийский лад, которому «свойственна наибольшая стойкость» и который «отличается по преимуществу мужественным характером» [8, с. 157]. Вслед за Платоном Аристотель запрещал использование в музыкальном воспитании авлоса — музыкального инструмента типа флейты, поскольку этот инструмент мог склонять слушателей к необузданности и, следовательно, вредно воздействовал на нравы.
В античных источниках мы находим множество свидетельств, говорящих о чудесных исцелениях, достигнутых при помощи музыки. Неоплатоник Боэций в трактате «Наставления к музыке» свидетельствует, что музыканты «Терпандр и Арион из Метимны посредством пения избавили жителей Лесбоса и ионян от тяжелых болезней. А Исмений Фиванский, как говорят, избавил от страданий многих беотийцев, которых мучили сильные подагрические боли» [1, с. 127—130]. Согласно воззрениям древних, каждому ритму пульса соответствовало то или иное заболевание, а ритмы эти располагались по порядку музыкальных чисел. У средневекового итальянского теоретика музыки Джозефа Царлино мы находим свидетельства, как некто Сенократ звуками труб возвратил безумным прежнее здоровье, а Талет из Кандии звуками кифары изгнал чуму. Пророк Давид своим пением и игрой на кифаре излечил библейского царя Саула от приступов тяжелой депрессии. Пророки во время своего действа требовали, чтобы некто искусный начинал играть, ибо «при побуждении их этими сладостными звуками в них вселялась духовная благодать».
По преданиям, суровый царь лакедемонян Ликург одобрял и даже сам сочинял музыку, и его войска никогда не шли в бой, если предварительно не были воодушевлены и подогреты звуками воинских труб и дудок.
Знаменитый оратор Гай Гракх всегда, когда выступал перед народом, держал позади себя раба-музыканта, который звуками флейты давал ему верный тон и ритм речи, умеряя или возбуждая дух красноречия своего господина.
Певец Орфей мог своим пением смягчить души не только людей, но даже диких зверей и птиц. Врач Асклепиад звуками музыки усмирял раздоры, а звуками трубы восстанавливал слух глухим. Пифагореец Дамон своим пением обратил юношей, преданных вину и сластолюбию, к жизни умеренной и честной. В «Одиссее» Гомера рассказывается о лечении Одиссея. Его рана от музыки и пения перестала кровоточить. Гомер указывает также, что Ахилл успокаивал свой гнев и ярость пением и игрой на лире.
Слушание музыки, исполняемой на цитре, по мнению древних греков и римлян, способствовало процессу пищеварения. Римский врач Гален рекомендовал использовать музыку как противоядие от укусов ядовитых змей.
При лечении тарантизма (укуса пауком-тарантулом) эффективным средством у итальянцев считались музыка и танец. Больные в бешеном темпе танцевали до полного изнеможения танец под названием «Тарантелла», твердо веря, что яд останется в теле до тех пор, пока он весь не «вытанцуется».
Демокрит рекомендовал слушать флейту при смертельных инфекциях. Платон предлагал от головной боли лекарство, состоящее из набора трав. Лечение сопровождалось пением магического характера. Считалось, что без пения и музыкального сопровождения лекарство теряло свои лечебные свойства.
В средние века практика музыкальной психотерапии была тесно связана с широко распространенной в то время теорией аффектов, которая изучала воздействие различных ритмов, мелодий и гармоний на эмоциональное состояние человека. Устанавливались различные отношения между темпераментом пациёнта и предпочтением им того или иного характера музыки. «Меланхолики любят серьезную, не прерывающуюся грустную гармонию. Сангвиники, благодаря легкой возбудимости кровяных паров, всегда привлекаются танцевальным стилем. К таким же гармоническим движениям стремятся и холерики, у которых танцы приводят к сильному воспалению желчи. Флегматиков, — отмечал немецкий ученый-музыкант Атаназиус Кирхер, — трогают тонкие женские голоса» [12, с. 195].
Согласно А. Кирхеру, психотерапевтические возможности музыки заключались в ее посредничестве между музыкой сфер (musica mundana) и той, которая заключена в движении физиологических процессов в теле (musica humana). Приводи в соответствие последнюю с первой, музыка оказывает оздоравливающее воздействие.
«Назначение музыки, — писал немецкий музыкальный теоретик Маттесон, — первоначально в том состояло, чтобы содержать нашу душу в сладком покое, или, если она утратила последний, вновь успокоить и удовлетворить ее. …Наши современные виртуозы стараются лишь увеселять и поражать своим высоким совершенством, прежние же умели делать своих слушателей печальными, живыми, гневными, влюбленными и даже бешеными, каковы музыкальные секреты в наши времена утрачены» [4, с. 21].
Русский учёный А.М. Бехтерев в начале ХХ века создал «Общество для выяснения лечебного значения музыки». Создатель фонографа, изобретатель Эдисон посвящал утренние часы музыке. Из 600 записей Эдисон выбрал около 100. И опробовал их на взрослых, пожилых и детях. Одни произведения предназначались для развития воображения, другие — для приятных воспоминаний. Была определена музыка для воспитания чувства товарищества, для пресечения детских шалостей.
Французский композитор Марена Маре лет 200 назад писал музыку, посвященную болезням. Цикл из 12 сонат был предназначен для лечения подагры, соната для альта и клавесина использовалась для сопровождения операций. И никто этому не удивлялся, в то время лечебное музицирование было модным в великосветских салонах. Врачи прописывали музыку своим пациентам от множества болезней. Предписания выполнялись легко, так как у знатных особ состояли на службе музыканты. Даже барабан мог стать «лекарем»: «Желудок любит ритм» - утверждали врачи в то время, поэтому обеды сопровождались барабанной дробью.
Почему бурлаки пели во время работы? Оказывается, если поднимать ящики одинаковой величины и тяжести, то более легким покажется тот, который поднимали под музыку. Это заметили в старину люди, и тяжелую работу выполняли под песню.
Даже природа реагирует на созданные человеком музыкальные произведения. Один австрийский садовод играл на скрипке каждое утро по полчаса в саду для цветов и овощей. Окраска растений отличалась яркостью, они росли быстрее, чем растения у соседей. Скрипичные концерты их «вдохновляли». Оказывается, различные звуковые волны благоприятно воздействуют на развитие клеток. На птицефабрике в Минске однажды включили магнитофон, и вдруг куры перестали кудахтать, затихли, стали «клевать» носом, задремали. Когда сменили грустную музыку на веселую, она подействовала возбуждающе. После долгих экспериментов определили, что самой благоприятной является легкая, ненавязчивая музыка. Куры хорошо растут, несутся и становятся активными, подвижными.
В общем подходе к лечению больных различными нервными и психическими заболеваниями возобладал принцип стремится к подобному, что и определяло выбор характера музыкального произведения для лечения и инструмент, на котором оно должно было исполняться. Этот подход сохранялся на протяжении довольно значительного отрезка времени. Не потерял он своей актуальности и в настоящее время.
Начало нынешнего этапа развитие музыкальной психотерапии берет с конца 40-х годов, когда во многих странах Западной Европы и США стали организовываться музыкально-психотерапевтические общества и центры. Большую известность получили музыкально-психотерапевтические центры и школы в Швеции, Австрии — Osterreichische Gesellschaft zur Forderung der Musiktherapie, Швейцарии — Schweizer Forum fir Musiktherapie, Германии — Arbeitsgemeinschaft fur Musiktherapie.
Сегодня музыкальную терапию в более или менее широких масштабах применяют практически во всех странах Западной Европы, направляя ее на широкий круг не только нервно-психических, но и соматических заболеваний, поскольку в любой нозологии (раздел патологии, изучающий сущность и характер течения болезни) заболевания так или иначе всегда затрагивается и страдает аффективная сфера.
Поскольку обзор существующих школ и направлений содержится в работах Л.С. Врусиловского, З. Матейовой и С. Машуры, то мы остановимся только на тех основных положениях и принципах, которыми руководствуются ведущие музыкально-психотерапевтические школы, — шведская, американская и немецкая.
В шведской школе, основателем которой считается А. Понтвик, исходным моментом является концепция психорезонанса, она исходит из того, что глубинные слои человеческого сознания могут приходить в резонанс со звучащими гармоническими формами и таким образом выявляться наружу для анализа и понимания. Опираясь на понятия «коллективного бессознательного» и «архетип» К. Юнга, А. Понтник разработал представление о путях проникновения в глубинные слои психики через пропорциональные соотношения звуков, дающие эффект обертонов.