Эти возникшие в нас образы редко соответствуют в точности тем людям, которых представляют. Первоначально они формируются для построения отношений в совершенно изолированной межличностной ситуации, но, однажды сформированные, обычно закрепляются и влияют на отношение к другим людям. Так, человек персонифицировавший отца как неприятного человека с диктаторскими наклонностями, может проецировать эту персонификацию на других мужчин старшего возраста, например, учителей, полицейских, работодателей. Следовательно, нечто, на ранних возрастных стадиях служившее редукции тревоги, может вмешиваться в возникающие позже межличностные отношения. Эти исполненные тревоги образы являют искаженные представления о значимых в данных момент людях. Самоперсонификации – такие, как Я – хороший и Я – плохой – следуют тем же принципам, что и песонификации других. Персонификация "Я – хороший" возникает из "вознаграждающих" по характеру межличностных отношений, "Я – плохой" – из ситуаций, повышающих тревогу. Подобно персонификациям других, самоперсонификации препятствуют объективной оценке.
Персонификации, разделяемые многими людьми, называются стереотипами. Это – представления, по поводу которых существует единодушие, то есть идеи, получившие широкое распространение в обществе и передаваемые из поколения в поколение. Примеры распространенных в нашей культуре стереотипов – рассеянный профессор, бескомпромиссный художник, тупой чиновник.
Когнитивные процессы
Уникальный вклад Салливана в разрешение проблемы роли познания в функционировании личности – выделение трех типов переживаний. Переживания, говорит он, могут быть прототаксическими, паратаксическими либо синтаксическими. Прототаксический опыт "может рассматриваться как дискретный ряд кратковременных состояний сензитивного организма" (1953, с. 29). Этот тип опыта соответствует тому, что Джеймс назвал потоком сознания, "сырых" ощущений, образов, чувств, протекающих через разум чувствующего существа. Между ними нет никакой необходимой связи и они не имеют смысла для субъекта опыта. Прототаксический способ переживаний наиболее явно обнаруживается в первые месяцы жизни и является необходимой предпосылкой двух других.
Паратаксический способ мышления представляет усмотрение причинных отношений между событиями, которые возникают примерно одновременно, но логически между собой не связаны. Выдающийся чешский писатель Франц Кафка в одной из новелл описывает интересный случай паратаксического мышления. Однажды пес, живший в сточной канаве у высокого забора, мочился и в это время через забор перелетела кость. "Кость появилась потому, что я мочусь", – подумала собака. Впоследствии, когда хотелось есть, пес поднимал ногу. Салливан полагал, что наше мышление во многом не выше паратаксического: мы видим причинные связи между переживаниями, не имеющими друг к другу никакого отношения. Примеры паратаксического мышления – суеверия.
Третий и высший способ мышления – синтаксический, предполагающий признанные формы символической деятельности, особенно вербальной. Признанный символ – тот, в отношении которого в плане стандартного его смысла существует согласие группы людей. Слова и числа – лучшие примеры символов такого рода. Синтаксический способ устанавливает логический порядок между переживаниями и дает людям возможность общаться друг с другом.
В дополнение к этим представлениям о способах переживаний, Салливан обращает внимание на то значение, которое для когнитивного функционирования имеет предвидение. "Человек живет прошлым, настоящим и ближайшим будущим, и понятно, что все это существенно для объяснения его мыслей и действий" (1950, с. 84). Предвидение зависит от воспоминаний и интерпретации настоящего.
Хотя динамизмы, персонификации и когнитивные процессы не исчерпывают состава личности, они представляют главную спецификацию системы, предложенной Салливаном.
Динамика личности
Салливан, как и многие другие теоретики, представлял личность как когнитивную систему, главная работа которой состоит в редукции напряжения. По словам Салливана, к терминам "энергия" и "напряжение" не нужно добавлять "психическая" или "психическое" – он использует их в том же смысле, что и физики.
Напряжение
Салливан начинает со знакомого нам представления об организме как напряженной системе, которая теоретически может варьировать между абсолютным покоем, или, как предпочитал говорить Салливан, эйфорией, и абсолютным напряжением, примером чего является крайний ужас. Есть два основных источника напряжения: 1) напряжение может проистекать из потребностей организма и 2) оно может быть следствием тревоги. Потребности связаны с физиохимическими аспектами жизни – в частности, с недостатком воды, еды, кислорода, что нарушает равновесие в организме. Потребности могут быть общего плана, например, пищевая, либо соотноситься с определенной частью тела – например, потребность ребенка в сосании. Потребности иерархически организованы; нижестоящие должны быть удовлетворены прежде, чем могут быть улажены проблемы, связанные с вышестоящими. Одним из результатов редукции потребности является чувство удовлетворения. "Напряжения могут рассматриваться как потребности в конкретных энергетических трансформациях, которые рассеют напряжение, что часто сопровождается изменением "ментального" состояния, изменениями сознания, по отношению к которым применим термин "удовлетворение" (1950, с. 85). Типичное следствие постоянных неудач в удовлетворении потребностей чувство апатии, порождающее общее снижение напряжения.
Тревога – переживание напряжения в связи с реальной или воображаемой угрозой безопасности. Высокий уровень тревоги снижает эффективность удовлетворения потребностей индивида, нарушает межличностные отношения, вызывает нарушения мышления. Интенсивность тревоги зависит от того, насколько серьезна угроза и настолько эффективны способы защиты, которыми располагает индивид. Крайняя тревога подобна удару в голову: она не несет никакой информации, приводя вместо этого к полной неразберихе и даже амнезии. Менее жесткие формы тревоги могут быть информативны. По существу, Салливан считает, что тревога оказывает первое в жизни обучающее влияние. Тревога передается ребенку матерью, которая сама выражает тревогу взглядом, голосом, общей манерой поведения. Салливан признает, что не знает, как именно происходит эта передача, но возможно, что это происходит посредством некоего эмпатического процесса, природа которого неясна. Вследствие этой полученной от матери тревоги ребенок наполняет ей ближайшие объекты среды посредством парасинтаксического способа ассоциирования смежных переживаний. Например, плохим становится сосок материнской груди, что вызывает у ребенка реакцию избегания. Ребенок научается избегать активности и объектов, вызывающих тревогу. Если ребенок не может избежать тревоги, он обычно засыпает. Этот, как назвал его Салливан, динамизм сомнолентного отделения, – двойник апатии, динамизма, вызванного неудовлетворением потребностей. Фактически эти два динамизма трудно объективно отличить. Салливан говорит, что одна из величайших задач психологии – выявить основу тревожности, а не пытаться справиться с симптомами, выступающими как следствие тревоги.
Трансформация энергии
Энергия трансформируется посредством работы. Работа может представлять внешнюю активность с использованием полосатой мускулатуры или же быть ментальной (восприятие, запоминание, мышление и др.). Эта открытая или скрытая активность направлена на снижение напряжения. Во многом она определяется обществом, в котором воспитан человек. "Исследуя свое прошлое, каждый может обнаружить, что составляющие его жизнь стереотипы трансформации напряжения и энергии удивительным образом во многом выступали как то, чему обучало данное общество" (1950, с. 83).
Инстинкты Салливан не считает важными источниками человеческой мотивации, не принимает он и фрейдовой теории либидо. Индивид научается вести себя тем или иным образом в результате взаимодействий с людьми, а не потому, что обладает внутренним императивом.
Развитие личности
Салливан очень тщательно описал последовательность межличностных ситуаций, в которые вовлекается личность на пути от младенчества ко взрослости, и то, как эти ситуации влияют на формование личности. Большее внимание, чем другие теоретики личности, за исключением, может быть, Фрейда, Салливан уделил рассмотрению стадий развития личности. В то время как Фрейд рассматривал развитие в основном как развертывание полового инстинкта, Салливан отстаивал социально-психологический подход к развитию личности, подход, в котором воздается должное уникальному вкладу в этот процесс человеческих взаимоотношений. Хотя Салливан не отвергал биологических факторов развития личности, он ставил их ниже социальных детерминант психического развития. Более того, он считал, что иногда эти социальные влияния противоречат биологическим потребностям человека и наносят ущерб его личности. Салливан не принадлежал к тем, кто слеп к вредным влияниям общества. В сущности он, как и другие теоретики социально-психологической ориентации, был решительным и проницательным критиком современного общества.