Нина.
5. Если меня найдут. Я ухожу из жизни добровольно, потому что всё против меня. Я старался, но ничего не вышло и больше нет сил. Прошу близких меня простить. Деньги у меня дома, в шифанере под рубашками. Игорь Ковалёв. Аня, я любил по-настоящему, а ты ничего не поняла.
6. Моя любимая покончила с собой, а я не могу жить без нее. Простите нас!
7. Вот вы и нашли это письмо, можете называть это предсмертной запиской, неважно. Я, наверно, первый, кто разместил ее в сети, а может и нет. До пизды. Если вы консервативны, распечатайте ее и считайте, что нашли ее у бездыханного тела. Вас сейчас волнует одно: "Почему? Почему?". Это пульсирует в висках, перекликаясь с выскакивающей на первый план истеричной мыслью-молнией: "Его уже нет!!!!!!!!!!!!" Не прикидывайтесь, не врите себе. Все, меня нет. Сядьте спокойно, сделайте себе кофе, читайте дальше.
Я боюсь за своих детей. Мне уже сейчас страшно, что им придется умереть. Мои зайчики, мои милые, не оставляйте меня. Нет, их еще нет на свете и пока не предвидится, но ведь все движется, вся эта сраная масса ползет вперед, тянет за собой последствия и факты и прочее говно. Когда-то это случится, я точно знаю. Что тогда говорить, что писать, о чем думать, кому улыбаться, на кого дрочить? У меня нет ответа. Лучше сейчас, чем никогда.
Когда-то я написал: "Возьмите бритву - опасную, раскладную, выйдите на балкон ночью. Встаньте у края, откройте бритву. Возьмите ее в правую руку. Медленно проведите по своей шее, по лицу. Не режьте, а просто касайтесь кожи. Посмотрите вниз. Закричите во весь голос. Если вы теперь готовы - делайте шаг, если нет - продолжайте жизнь с новыми силами. Оба варианта хороши." Ни х*я!!! Оба варианта НЕ хороши! Хорош лишь один вариант - правильный. В моем случае - первый. В вашем - наверно жизнь. Живите, радуйтесь.
Пока!
8. Я не могу понять, в чем причина, но я чувствую себя чужим. Чуждым этому миру и людям. Я за его пределами, я не здесь. Я где-то там…Меня здесь не понимают, я никого не могу понять…хотя, возможно и не хочу. Мне больше нечего здесь делать, поэтому я ухожу. Всем счастливо!
9. Вчера с самого утра мама напилась. Опять говорила, что ей не хочется жить. Я просил замолчать и хорошо проспаться, но она не умолкала. Лежала на кровати и продолжала свои бредни. Я ударил ее. Она вроде бы успокоилась. Через некоторое время поднялась. На ногах она стоять не могла. Все время падала. Хваталась руками за стены, за двери. Что выпила она, я не знаю. Я довел ее до кровати, уложил, накрыл сверху одеялом. Она уснула...навсегда. Еще раньше она говорила мне: "Ты бьешь меня по лицу, я вся в синяках. Если я умру, то тебя посадят за убийство". Как она умирала, я не видел. Просидел на кухне. Курил. Часа в четыре потрогал маму, какая-то она была холодная, но верить, что это произошло, не хочется до сих пор... Выхода у меня, кроме как уйти вслед за мамой, нет. Она, я так понял, умерла в бессознательном состоянии, как и хотела. Или, по крайней мере, всегда так говорила, чтобы не лежать в доме при смерти, как бывает с другими. Буду уходить, как смогу. Только из-за того, что я урод и судьба мне досталась такая злая, не хочу садиться в тюрьму. Я понимаю, какие страдания и стыд принесу своим близким. От сознания этого становится еще больней на душе. Но чудес на свете не бывает. Другого выхода нет. Пусть меня судит Бог!..
Я не хочу, чтобы вы думали, что моя мама была плохая. Она была самым лучшим человеком на этой земле, просто водка отняла у нее сначала разум, а потом и жизнь.
10. Говорю языком опытного простака, который скорее предпочел бы быть лишенным мужества, инфантильным жалобщиком. Эту записку, наверное, будет довольно легко понять.
Все предупреждения взяты из курса Punk Rock 101 за все эти годы, с тех пор как мое первое введение в своего рода этику, предполагающую независимость и принятие общности с вами, подтвердило свою правоту. Уже много лет я не испытывал волнения ни от прослушивания, ни от создания музыки, равно как от чтения и писания стихов. Трудно передать словами, как мне стыдно за все это.
Так, например, когда мы стоим за кулисами, и зажигаются огни, и слышен неистовый гул толпы, это не трогает меня так, как это трогало Фредди Меркури, которому, видимо, нравилось наслаждаться любовью и обожанием толпы, чем я восхищаюсь и чему завидую. Дело в том, что я не могу вас обманывать. Никого из вас. Это было бы просто несправедливо по отношению к вам или ко мне. Самым страшным преступлением мне кажется дурачить людей, притворяясь, что мне весело на все 100%.
Иногда мне кажется, что я хотел бы разбить часы перед выходом на сцену. Я прилагал все усилия, чтобы ценить наши отношения, и я делаю это, видит бог, я делаю это, но этого недостаточно. Я ценю то, что я и мы затронули чувства многих людей. Наверное, я - один из тех нарциссистов, которые ценят что-либо только тогда, когда оно уходит... Я слишком чувствителен. Мне необходимо быть слегка бесчувственным, чтобы вновь обрести энтузиазм, которым я обладал, будучи ребенком.
Во время трех наших последних туров я стал гораздо больше ценить всех тех, кого я знаю лично, а также поклонников нашей музыки, но я все еще не могу отделаться от разочарования, вины и сочувствия, которые я ко всем испытываю. Во всех нас есть что-то хорошее, и, мне кажется, я просто очень люблю людей. Люблю столь сильно, что это вызывает во мне чертову грусть, превращая меня в грустного, чувствительного, не ценящего хорошего человечка, Рыбку, Иисусика! Почему ты не радуешься этому? Я не знаю.
У меня жена-богиня, дышащая честолюбием и сочувствием, и дочь, которая напоминает мне меня, каким я когда-то был. Исполненная любви и радости, она целует всех, кто ей встречается, потому что все хорошие, и никто не причинит ей зла. И это пугает меня в такой степени, что я практически ничего не могу делать. Я не могу смириться с мыслью, что Фрэнсис станет таким же несчастным, саморазрушающимся смертником-рокером, как я.
Меня окружает много хорошего, очень хорошего, и я признателен за это, но с семи лет я стал ненавидеть всех людей в целом. Только потому, что им кажется столь простым быть вместе и сочувствовать друг другу. Сочувствовать! Только потому, что я очень люблю людей и сострадаю им, так мне кажется.
Благодарю вас всех из глубины своего пылающего, выворачивающегося наизнанку желудка за ваши письма и вашу заботу, которую я ощущал все последние годы. Во мне слишком много от сумасбродного, капризного ребенка! Во мне больше нет страсти, поэтому помните: лучше быстро сгореть, чем медленно угасать.
Мир, Любовь, Сочувствие
Курт Кобэйн
Фрэнсис и Кертни, я буду у вашего алтаря.
Пожалуйста, продолжай, Кертни, ради Фрэнсис.
Ради ее жизни, которая будет намного более счастливой без меня.
Я ЛЮБЛЮ ВАС, Я ЛЮБЛЮ ВАС!
11. До свидания, друг мой, до свидания.
Милый мой, ты у меня в груди
Предназначенное расставание,
Обещает встречу впереди
До свидания, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, -
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Предсмертная записка С.Есенина (1925г.)
12. Спустя пять лет поэт написал совершенно другие строчки. Маяковский два дня носил в кармане этот листок, прежде чем решиться на задуманное. Он застрелился.
Всем
В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста,
не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил.
Мама, сестры и товарищи, простите - это не способ
(другим не советую), но у меня выходов нет.
Лиля - люби меня.
Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик,
мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская.
Если ты устроишь им сносную жизнь - спасибо.
Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся.
Как говорят-
"инцидент исперчен",
любовная лодка
разбилась о быт.
Я с жизнью в расчете
и не к чему перечень
взаимных болей,
бед
и обид.
Счастливо оставаться.
Владимир Маяковский.
12/ IV -30 г.
Товарищи Вапповцы, не считайте меня малодушным.
Сериозно - ничего не поделаешь.
Привет.
Ермилову скажите, что жаль - снял лозунг, надо
бы доругаться.
В.М.
В столе у меня 2000 руб. - внесите в налог.
Остальное получите с Гиза.
В.М.
13. Я устал. Устал жить. В этом мире, полном страдания, боли и лжи. Я устал играть эту роль. Совершенно пустую роль. Я устал носить маску – личину – а потом сменять ее другой маской, потом – третьей… Новая квартира, новая должность, новая машина, новый унитаз, новая одежда, новый одеколон, новая любовница, старая жена, маленькие дети, повзрослевшие ублюдки – вперед и вверх, прямо до самой смерти. Эта жизнь оказалась не для меня. Она слишком монотонная. Люди лицемерят, все корчат из себя веселых и жизнерадостных. Все хотят показать: “Мы умеем жить!!”, все кричат: “Мы живем!!!! Вот это – настоящая жизнь!!!!”. Что это за жизнь? – мерседесы, красивые бабы, деньги, шампанское… Это оказалось не для меня. Мерседесы? – ну и что: разобьешь, или угонят, потом новый купишь, и еще один, и еще один… Бабы красивые? – но ни одна из них не будет с тобой заниматься тантрой. Никто не хочет открыть свое настоящее лицо – они его прячут за тонированными стелами, за брызгами шампанского, за девичьими грудями, надевают маски, на которых улыбки до ушей, а потом лежат на асфальте, в луже крови – такие спокойные и безмятежные. Только смерть дает тебе покой. Эта жизнь не для меня. Зачем лицемерить, зачем копить деньги, зачем новые мерседесы? Зачем брызги шампанского? Зачем вся роскошь – если в конце концов придет смерть, и все это станет разом не нужно. Смерть ждет везде – за ближайшим поворотом, в каждом подъезде. Нельзя о ней забывать! Любой человек может пасть жертвой автокатастрофы, или стрелки братков – и какой смысл тогда было копить деньги? Но вряд ли хоть один из людей в момент смерти понял, что все это - пустое, что жизнь их была пуста. Что произойдет, если убрать из жизни все тачки, все пушки, все национальности, все расы, все дома, все деньги, всю одежду, все-все-все? Останется голое дрожащее, бледно-розовое, существо, едва держащееся на тонких и худых ножках. Это существо ведь не знает Бога, не знает жизни – оно подохнет. Жизнь пуста за стеклами бронированных лимузинов, за искрящимися брызгами шампанского. Жизнь искрится только в глазах истинного саньясина, только в глазах истинного Ищущего можно увидеть настоящее голубое небо.