Такую диагностику невозможно провести опираясь только лишь на социально-психологическое различение групп по размеру, поэтому мы применили типологическую модель социальных отношений, предложенную Фердинандом Теннисом. Теннис, обозначив два крайних типа социальной связанности, в научной традиции известные как Gemeinschaft (общностная, традиционная)/Gesellschaft (общественная, современная), тем самым установил идеальные логические пределы или стандарты сравнения, с помощью которых осмысляются процессы изменения в социальных взаимоотношениях индивидов, а также более крупные сдвиги в социальных системах.
В данной работе указанная типология применима для диагностики преобладающего типа социальной связи и склонности к толерантному/не толерантному взаимодействию. Несмотря на то, что подобная типология опирается на очень широкие обобщения и в силу этой широты остается относительно неопределенной, «рыхлой», тем не менее, она создает контекст объяснения или согласования со всей схемой.
Такого рода социологические типы, ориентированные на поиск наиболее общего и повторяющегося, в силу абстрактности своего содержания оказываются применимыми к различным эмпирическим случаям.
Анализ интервью: пространство групповых МЫ-ОНИ взаимоотношений
Соотнося теоретические постулаты, выдвинутые Теннисом для характеристики каждого из обозначенных им типов и их эмпирические референты, которые были выявлены в дискурсе респондентов в форме соответствующих языковых конструкций, мы получили следующие результаты. Были проявлены несколько случаев с проницаемой, открытой границей между группами и несколько случаев, соответственно с непроницаемой, закрытой границей.
Основные эмпирические импликации следующие:
1) Для ряда случаев граница между группами в пространстве МЫ-ОНИ может быть открытой, прозрачной при определенных условиях.
Во-первых, если пространство МЫ-ОНИ групп существует в рамках единого Gemeinschaft-го целого. Тогда группы «своих – не своих» воспринимаются не как противопоставляемые категории, но как различные (в связи с появлением Gesellshaft-х ресурсов: статус, богатство, власть) в рамках этого единого сообщества. (Например, когда респондент указывает на то, что другие – это часть «своих», но различающиеся по соответствующим критериям).
В этом случае восприятие идентификационного пространства единым реальным или символическим социальным целым нейтрализует возможную поляризацию групп. В дискурсе респондента также фиксируется возможность взаимо-перехода между группами, готовность принимать «других» в свою собственную группу и выстраивать сотруднические отношения.
Во-вторых, проницаемость границ возможна, в случае, если между группами существует различие, например МЫ-малая – ОНИ-большая, но диагностируя границу в указанном пространстве, обращаясь к дискурсу респондента обнаруживается, что обе группы конструируются при помощи схожих Gemeinschaft параметров. Это может означать, что пространство групповых отношений воспринимается неразрывным. То есть ОНИ – это своего рода проекция МЫ, но при определенных условиях «если…то», ив неопределенном будущем. Здесь также предполагается возможность перехода из одной группы в другую и, соответственно, если граница транспарентна, то напряженность между группами минимизирована.
В-третьих, граница между группами может быть выстроена внешне, например, разница в географическом положении, но при мысленном конструировании обладать свойством транзитивности, то есть переноса социальных характеристик и основанных на них отношений со «своей» группы на «чужую» и наоборот.
Тенденция к открытости границы не обнаруживает связанности с преобладанием Gemeinschaft либо Gesellschaft-го конструирования: и та и другая стратегия групповых отношений допускает существование транспарентной границы между группами МЫ и ОНИ.
2) Для ряда случаев граница в пространстве групповых отношений МЫ-ОНИ может быть закрытой. Такого рода стратегия возможна в результате нескольких следствий:
Во-первых, если «другая» группа воспринимается как враждебная, инородная. Такая стратегия аналогична описанной Теннисом Gemeinschaft-Gesellschaft-ной форме социальных отношений. Здесь граница четко отделяется – это «свои», а это «чужие», которые могут соприкасаться, даже в определенной мере влиять на «своих», но никогда не стать частью МЫ-единства. МЫ и ОНИ это два сообщества, которые в силу определенных обстоятельств вынуждены сосуществовать в пространстве социальных отношений, сохраняя постоянную дистанцию.
Такого рода идентификационная стратегия - наиболее конфликтная в смысле взаимодействия людей, так как не допускает или минимизирует какие-либо контакты вообще, ибо последние – могут привести к жесткому противостоянию групп. Такого рода стратегия конструирования пространства отношений может обострять напряженность в большом обществе.
Во-вторых, закрытость границы может быть обусловлена симметричным, «зеркальным» прямым противопоставлением, которое становится возможным в результате антиномичного восприятия пространства социальных отношений. Но в отличии от первого описанного случая, такого рода стратегия конструирования не предполагает «жесткого» противостояния, «латентного» конфликта, так как обе группы: и МЫ и ОНИ взаимообусловлены друг другом и существование одной возможно только при условии появления или наличия другой. Антиномия в этом случае не преодолима, то есть граница остается не проницаема, поскольку и МЫ и ОНИ – являются полярными сторонами, зеркальным отображением друг друга, и возможность перехода, то есть открытость может означать нивелирование самой группы. Группы в этом случае взаимообусловлены, соответственно, ликвидация одной группы влечет за собой исчезновение противоположной.
Предлагаемый подход в изучении феномена социальной идентичности ориентирован на диагностику границы в пространстве МЫ-ОНИ взаимоотношений; возможности/не возможности взаимодействия между группами; а также фиксации преобладающих параметров и механизмов идентификации и противопоставления с группой/общностью. Это, в свою очередь, что позволяет выявлять случаи конфликтных, нетерпимых форм взаимодействия групп и наоборот, отмечать те случаи, в которых напряженная ситуация между группами минимизирована или не возможна.
Предпринятая попытка использования качественной методологии позволяет расширить представление о способах конструирования пространства отношений между людьми и выявить формы репрезентации собственной социальной идентичности в рамках дискурса респондентов.
Такой подход в изучении феномена социальной идентичности способствует диагностике возможности/не возможности взаимодействия между группами; а также фиксации преобладающих параметров и механизмов идентификации и противопоставления с группой/общностью, что позволяет выявлять случаи конфликтных, нетерпимых форм взаимодействия групп и наоборот отмечать те случаи, в которых напряженная ситуация между группами минимизирована или не возможна.
4. Этническая идентичность
В мировой науке существует несколько объяснительных концепций этнического возрождения второй половины ХХ века. Разные социологические школы объясняют рост этнической идентичности: а) реакцией отставших в развитии народов на порождающую этнокультурное разделение труда экономическую и технологическую экспансию народов более развитых; б) мировой социальной конкуренцией, в результате которой интенсифицируется внутриэтническое взаимодействие несмотря на унификацию материальной и духовной культуры; в) повышением влияния больших социальных групп в экономике и политике и облегчением процессов их сплочения благодаря средствам массовой коммуникации. При этом утверждается, что именно этнические общности оказываются в более выгодном положении, чем другие большие группы, например классы.
Мы не будем анализировать достоинства и недостатки этих социологических концепций, так как в любой из них, как справедливо отмечает этносоциолог А.А. Сусоколов, этнос рассматривается как группа, призванная обеспечивать экономические и политические преимущества. А психолога этнос интересует прежде всего как психологическая общность, способная успешно выполнять важные для каждого человека функции:
1) ориентировать в окружающем мире, поставляя относительно упорядоченную информацию;
2) задавать общие жизненные ценности;
3) защищать, отвечая не только за социальное, но и за физическое самочувствие.
Человеку всегда необходимо ощущать себя частью «мы», и этнос — не единственная группа, в осознании принадлежности к которой человек ищет опору в жизни. Среди таких групп можно назвать партии, церковные организации, профессиональные объединения, неформальные объединения молодежи и т.д. и т.п. Многие люди целиком «погружаются» в одну из подобных групп, но с их помощью стремление к психологической стабильности не всегда может быть реализовано. Опора оказывается не слишком устойчивой, ведь состав групп постоянно обновляется, сроки их существования ограничены во времени, самого человека могут за какой-то проступок из группы исключить.