Не могут не вызвать удивление панические разговоры отечественных демографов и социологов по поводу кризиса семьи. Чем же подпитывается такой пессимизм? Как правило, на протяжении последнего столетия ссылаются на одни и те же факторы: увеличивается число одиноких мужчин и женщин, растет количество разводов, снижается уровень рождаемости, становится больше «неполных» семей, интенсифицируются внебрачные связи и т. д.
Рост числа разводов, по убеждению Голода С.И., не в последнюю очередь предопределен переходом от «сватовства» как способа заключения брака к индивидуальной избирательности, или в более широком плане — к принципиально иному типу семейных отношений. Свобода выбора партнера имплицитно подразумевает и свободу расторжения супружества, если оно складывается неудачно.
Факт снижения деторождения, таким образом, несомненен. Чем же это объяснить? Подавляющее большинство исследователей связывают падение рождаемости с резким ухудшением социально-экономической ситуации в стране. И в этом есть доля истины.
Однако перечисленные выше процессы, по мнению Голода С.И., по преимуществу обусловлены историческим типом семьи.
Еще в начале 80-х годов им была высказана гипотеза о наличии трех идеальных исторических типов моногамии (см.: Голод С. И.Стабильность семьи: социологический и демографический аспекты. Л., 1984). В 90-е гг. немногочисленные демографы и социологи стали разрабатывать концепцию многообразия семейных типов. Голод С.И. пишет: «Главное — признание множественности идеальных типов семьи и фактического разнообразия их форм».
Анализ семьи, как любой системы, имеет два вектора: один направлен на раскрытие внутреннего механизма ее функционирования и взаимодействия элементов; другой — в окружающий семью мир, взаимодействие с которым составляет ее внешнее функционирование.
Перенос исследовательского фокуса на собственные закономерности поставил задачу нетрадиционного определения понятия «семья».
Семья— это совокупность индивидов, состоящих по меньшей мере в одном из трех видов отношений: кровного родства (брат — брат, брат — сестра и т. п.), порождения (родители — дети), свойства (муж — жена). Характер названных отношений (грубо говоря, авторитарный-эгалитарный) может, по убеждению Голода С.И., служить критерием, определяющим этап развития моногамии. Следуя этой логике, можно сконструировать три идеальные исторические типа семьи: патриархальный(или традиционный), детоцентристский(или современный) и супружеский(или постсовременный).
Однако, история знает и эпоху матриархата, когда в древнем обществе главенствующее положение занимала женщина, и на то были свои особые причины. Когда было наложено жесткое табу на кровосмешение, образовался род, как новая форма семьи, в основу которой был положен принцип родства по материнской линии. Ввиду того, что мужья и жены были общими, отцовскую линию проследить было фактически невозможно, и поэтому действительно кровными родственниками можно признать было только мать и ее детей, которые оставались при ней и составляли ее, материнский, род [2 ]. В период матриархата наследование всегда шло по женской линии, а в брачных соглашениях собственность жениха часто передавалась во владение невесты. Многие фараоны женились в связи с этим на своих сестрах и даже дочерях, так как это помогало сохранить трон, династию и наследство.Так Клеопатра (69 – 30 гг. до н. э.) сначала была женой своего старшего брата, затем после его смерти, – супругой младшего брата. Каждый этот брак давал им право владеть Египтом.Приведем слова Ф. Энгельса: «Ниспровержение материнского права было всемирно историческим поражением женского пола. Муж захватил бразды правления и в доме, а жена была лишена своего почетного положения, закабалена, превращена в рабу его желаний, в простое орудие деторождения» [6].С появлением частной собственности женщина становится бесправной домашней прислугой с многочисленными хозяйственными обязанностями, она не может даже распоряжаться личным имуществом без разрешения мужа, а в случае его смерти власть в доме переходила к сыну.По свидетельствам историков, женщина могла делить с мужем ложе, но не трапезу. В Древней Греции красивая женщина стоила несколько голов рогатого скота [3].2.1. ПАТРИАРХАЛЬНЫЙ ТИП СЕМЬИ
Наиболее архаичный тип семьи — патриархальный. Он опирается на зависимость жены от мужа и детей от родителей. Этот тип возник в результате ниспровержения материнского права. Одной из иллюстраций перехода от материнского к отцовскому счету родства может послужить обычай «кувада» (от франц. cuvade — высиживание яиц), обнаруженный у примитивных племен Африки. После разрешения от бремени женщина сразу же приступает к повседневной деятельности, мужчину же укладывают в постель. Он имитирует схватки и послеродовую слабость, за ним тщательно ухаживают. Отец, таким образом, демонстрирует свою решающую роль в воспроизводстве потомства.
Главенство мужа, в частности, проявляется в том, что в его руках сосредоточены экономические ресурсы и принятие основных решений. В соответствии с этим и произошло жесткое закрепление внутрисемейных ролей.
Было бы большим упрощением полагать, что изживание экономических и нравственных приоритетов главы семейства и сопутствующих обычаев происходит с легкостью. Наиболее рельефно проступают следы классической формы традиционной семьи в среднеазиатском регионе. У коренного населения обнаруживаются древние обычаи. Скажем, до сих пор в ходу (в основном, правда, в сельской местности) обряд публичной демонстрации простыни после первой брачной ночи.
В России патриархальные принципы, хотя и не в столь откровенной форме, также живучи. Напомню две патрилинейные традиции: невестка меняет свою родовую фамилию на фамилию мужа; при названии новорожденного используется реестр семейных имен.
Другая центральная ось семьи: отношения родители — дети. В традиционной семье на протяжении многих лет господствовала абсолютная родительская власть и авторитарная система воспитания.
В отношениях порождения, нет сомнения, осталось меньше ритуалов, чем в супружеских отношениях. И, тем не менее, один из обычаев довольно устойчив — «сватовство». У народов, исповедующих ислам, в большинстве случаев брачные договоры до сих пор заключаются между родителями; молодые люди становятся действующими лицами только после этого. Согласно мусульманским нормам, воля родителей — закон для детей, даже если она направлена против их интересов. Остается только удивляться наивности местных демографов и этнографов, которые, прикрываясь сомнительным идеалом стабильности семьи, склонны защищать все без исключения патриархальные предписания. Вот типичный пассаж: «...направляя острие идейно-воспитательной работы против купли-продажи невесты (калым), нельзя игнорировать связь этого обычая с элементами традиции уважительно подчиненного отношения детей к старшим и особенно к своим родителям, с установками своеобразного укрепления семейно-брачных отношений и института семьи в целом».
Итак, смысл патриархальной моногамии упрощенно можно свести к двум принципам: жесткой половозрастной субординации и отсутствию индивидуальной избирательности на всех стадиях семейного цикла. Эти принципы в текущем столетии в разных национальных регионах с разной степенью интенсивности подвергаются пересмотру. И когда сегодня подчеркиваются кризисные явления, то, надо понимать, речь идет в первую очередь о традиционном типе семьи. На самом деле эмансипация женщин и все ей сопутствующие социально-экономические перемены подорвали (но не ликвидировали) основы авторитарности, и как следствие — рост числа разводов, снижение уровня рождаемости, переоценка понятия «девственность» и т. п. Немало исследователей усмотрели в указанных тенденциях угрозу семье вообще и стали активно призывать к реставрации патриархальности. Не стоит заблуждаться на этот счет: попытки реанимации ее как массовой формы обречены на провал.
2.2 ДЕТОЦЕНТРИЧЕСКИЙ ТИП СЕМЬИ
Со второй половины ХIХ века в Европе формируется детоцентристский тип семьи. Для него характерно возвышение роли частной жизни, чувственной стороны брака и интимности. Более или менее равноправные отношения между мужем и женой привели к появлению устойчивой зависимости экспрессивной удовлетворенности от супружества, с одной стороны, а с другой — к осознанию того, что сексуальность, практикуемая в границах брака, не сводима к деторождению. Все это наводит супругов на мысль о необходимости планировать время рождения детей и их количество. В силу этого ограничивается репродуктивный период непродолжительным временем (в пределах 5—10 лет) и рождение одного двух детей. Желанный ребенок превращается в объект родительской любви и стойкой привязанности. Тем самым канул в Лету обычай многодетности.
Решение о количестве детей принимают, по преимуществу, сами супруги. Возможности внешнего давления, как показывает практика, даже тщательно разработанные меры демографической политики (например, такой, как французская после второй мировой войны) предельно малы. Следует подчеркнуть, что детоцентристская семья по природе — малодетна.