Однако можно с уверенностью сказать, что в ядро социального представления входит понятие терроризма (до 85% упоминаний как в виде самого термина, так и в виде его конкретных проявлений – терактов, взрывов, захватов заложников). Менее устойчивые элементы ядра – это понятия национализма и религиозного экстремизма (по некоторым вопросам представление о проявлениях национализма как об экстремизме поддерживали лишь 50-60% респондентов). В «целевую» часть ядра представления также входят такие сугубо политические цели как захват власти, изменение существующих порядков, привлечение внимания и пр. К характеристикам экстремизма чаще всего относят такие его стороны как агрессивность, жестокость и радикальность. По мнению абсолютного большинства респондентов (более 75%), экстремизм также не имеет пола, национальности или вероисповедания, и также не существует «хорошего» экстремизма.
Примечательно, что на периферии социальных представлений остается явление вандализма (иррациональный экстремизм), а также экстремизм, основанный на мировоззрениях (протесты, несанкционированные митинги, отстаивание ущемленных прав).
В целом можно подтвердить, что для абсолютного большинства респондентов экстремизм остается сугубо негативным явлением, однако необходимо отметить, что психологическая наполненность этого термина гораздо уже юридической, т.е. обыватели склонны приписывать экстремизму лишь наиболее масштабные и деструктивные его проявления, оставляя на периферии менее физически разрушительные, но не менее угрожающие его формы. Любопытно также отметить, что небольшой процент реакций, несущих положительное отношение к явлению экстремизма, отчасти объясняется абсолютно неправильным пониманием терминологии. Порядка 5% респондентов приписывали экстремизму черты рискованности, азартности, а видами экстремизма называли увлечения сноубордом или прыжками с парашютом. Этот факт лишний раз подтверждает несформированность данного представления.
Связь фактора пола и представлений об экстремизме проявилась в большей толерантности к данному феномену у девушек, которые были склонны видеть наполненность этого термина более широкой. Как следствие, девушки чаще молодых людей оправдывали экстремистов и их действия.
Связь фактора материальной обеспеченности и социальных представлений проявилась в более дифференциированном и значительно более отрицательном отношении к экстремизму у представителей более состоятельной части нашего общества. «Богатые» респонденты чаще воспроизводили негативные ассоциации и гораздо больше называли его криминальные проявления.
Связь параметров социально-психологической адаптации и социальных представлений об экстремизме проявилась, в частности, в следующих корреляциях. Респонденты с низким уровнем приятия других и с низким уровнем адаптации «мыслили» менее дифференцированно, чаще называя конкретную атрибутику экстремизма (оружие) или имена конкретных экстремистов (вместо упоминания абстрактно-логических терминов и понятий). Приблизительно схожие тенденции мы можем наблюдать и на примере эскапизма, когда более высокие баллы по этой шкале свидетельствовали в пользу большей образности восприятия феномена экстремизма, связанной с конкретными отрицательными проявлениями и атрибутами, а не с содержательной сутью понятия.
Влияние рассмотренных нами факторов способствовало неоднородности картины полученной структуры социального представления и большей разносторонности его периферической части, что в свою очередь поспособствовало более детальному социально-психологическому анализу явления.
Дальнейшие исследования призваны выявить более точную структуру социального представления путем использования комплексных методик, а также проверить гипотезу о связи структуры этого представления с другими психологическими и социологическими факторами.
Заключение
Важной задачей нашего исследования является выявление и анализ техник и приемов, направленных на оказание помощи горюющему человеку, в частности феномену преодоления утраты через религию в рамках структурирования жизненного мира человека, переживающего утрату близкого человека. Различные техники и приемы психологической помощи разработаны в психологии и религии, анализ их требует критического осмысления т.к. нельзя не признать определенную эффективность воздействия церкви на человека. Возможность негативного влияния религии и вероятность непродуктивности подобного подхода к помощи, поскольку в нем выражена тенденция психологического принуждения: человека вынуждают занять крайне пассивную позицию по отношению к случившемуся и психологическому восстановлению.
Список литературы
1. Василюк Ф.Е. Психология переживания. - М., 2006.
2. Магомед-Эминов М.Ш. Трансформация личности. – М.: Психологическая Ассоциация, 2008.
3. Магомед-Эминов М.Ш. Экстремальная психология. - М., 2006
4. Психология мотивации и эмоций / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер и М.В. Фаликман. – М.: ЧеРо, 2009.
5. Линдеман Э. Клиника острого горя. В.: Хрестоматия по психологии эмоций под ред В.К.Вилюнаса. - М.: Изд-во МГУ, 2004.
6. Двойнин А.М. К вопросу о психологической природе религиозной веры // Психология – наука будущего: материалы международной конференции молодых ученых «Психология – наука будущего», 1-2 ноября 2007 г. Москва / Под ред. А.Л. Журавлева, ЕА. Сергиенко. – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2007.
7. Румянцева Т.В. Трансформация идентичности студентов медицинских вузов в меняющихся социальных условиях //Диссертация на соискание ученой степени кандидата психологических наук, Ярославль, 2009.