Проблемы исследования общения как взаимодействия (стр. 3 из 12)

«Целесообразно допустить, — пишет А.А. Леонтьев, — что в социально-ориентированном общении его предметом является не конкретный человек или конкретная аудитория, а социальное взаимодействие… внутри определенного социального коллектива. Действительно, мотивом любого социального общения является то или иное изменение в характере социальных отношений внутри данного общества, его социальной и социально-психологической структуре, в общественном сознании или непосредственных проявлениях социальной активности членов общества. В сущности, такое общение есть процесс внутренней организации самого общества (социальной группы, коллектива, его саморегуляции)[[25]].

Используемые в этом тезисе идеи Г.В. Гусева непосредственно накладываются на регуляционную функцию ПР, когда одна часть общества (группа, организация) воздействует на другую ее часть (общественность) с целью оптимизации взаимоотношений и, в частности, увеличения его социально-психологической сплоченности, повышения уровня сознательности и доверия, уровня информированности и т.п.

«В этом случае, — отмечает А.А. Леонтьев, — процессы взаимодействия осуществляются внутри «совокупного субъекта». Субъект же социально-ориентированного общения – оратор, коммуникатор»[[26]].

Личностно-ориентированное общение выступает в двух вариантах: диктальное общение, т.е. общение, связанное с предметным взаимодействием (согласование позиций, обмен информацией, значимой для деятельности, и т.п.). Такое общение тождественно предметно-ориентированному, где предметом является взаимодействие, а субъекты взаимодействия и общения совпадают. Второй вариант – модальное общение — «это то, что в обиходе называется «выяснением отношений». Оно также связано с определенным видом взаимодействия. Но «в данном случае деятельность, для которой необходимо взаимодействие, не носит непосредственно социального характера, а отсюда и само взаимодействие реализует в первую очередь не общественные отношения, а возникающие на их основе и приобретающие относительную самостоятельность личностные, психологические взаимоотношения людей…, выступающие именно как психологические взаимоотношения или их отражение в сознании участников общения. Мотивом (предметом) общения является в этом случае не кооперация, а согласие»[[27]].

«Согласие устанавливается путем взаимного принятия ролей. Когда возникает согласие, происходит взаимопроникновение картин мира, что позволяет каждому участнику согласованного действия понимать точку зрения других участников… Результат коммуникации – это не просто изменение установок или поведения слушателя под влиянием внешних стимулов, но достижение определенной степени согласия»[[28].]

Итак, во всех рассмотренных видах общения предметом является не конкретный человек, а либо взаимодействие (в социально-ориентированном могут выступать и общественные отношения), либо психологические взаимоотношения людей. «Таким образом, мы приходим, — пишет А.А. Леонтьев, — к правомерности «совокупного объекта общения» и к хорошо сформулированной А.У. Харашем мысли, что в общепсихологическом плане, «с точки зрения принципа деятельности, исследование общения – это… раскрытие его личностно-смысловой стороны, имеющей своим поведенческим фасадом систему коммуникаций»[[29]], которая и по выражению Т. Шибутани – это, прежде всего, способ деятельности, который облегчает взаимное приспособление поведения людей.

Опираясь на концепцию А.Н. Леонтьева и его анализ общения как деятельности и обозначая его как «коммуникативную деятельность»[[30]], рассмотрим суть построения процесса общения.

Процесс коммуникативной деятельности в социальной психологии ПР будем рассматривать как «систему сопряженных актов» (Б.Ф. Ломов). Каждый такой «сопряженный акт» – это взаимодействие двух субъектов, двух наделенных способностью к инициативному общению людей. В этом может проявляться (согласно М.М. Бахтину) диалогичность коммуникативной деятельности, а диалог может рассматриваться как способ организации «сопряженных актов».

Таким образом, диалог – это реальная единица коммуникативной деятельности. Элементарными единицами диалога являются действия, высказывания и слушания. Однако на практике личность выполняет роль не просто субъекта общения, но и субъекта – организатора коммуникативной деятельности другого субъекта. Таким субъектом может стать отдельная личность, группа, массы (применительно к системе ПР – сама ее структура, отдельные специалисты).

Общение субъекта-организатора с другим человеком определяется как межличностный уровень коммуникативной деятельности, а общение с группой – как личностно-массовый. Коммуникативная деятельность рассматривается как единство этих трех уровней, так как все уровни опираются на единое организационно-методологическое основание – личностно-деятельное. Такой подход предполагает, что в центре общения находятся два субъекта общения, взаимодействие которых реализуется через деятельность и в деятельности[[31]].

Деятельный подход применительно к коммуникативной психологии в рамках социальной психологии ПР означает, прежде всего, трактовку ее как организации и управления формированием системы взаимовыгодных, гармоничных взаимоотношений, достижения взаимопонимания, общих взглядов и оценок, доверительных отношений.

Общение же, как деятельность представляет собой систему элементарных актов. Каждый акт определяется: а) субъектом – инициатором общения; б) субъектом – партнером, которому адресована инициатива; в) нормами, по которым организуется общение; г) целями, которые преследуют участники общения; д) ситуацией, в которой совершается взаимодействие.

Каждый акт общения представляет собой цепь (алгоритм) взаимосвязанных коммуникативных действий:

В зависимости от уровня психологического единства группы, применяемой модели функционирования системы ПР каждый такой акт может происходить в трех основных коммуникативных формах:

1) монологической;

2) диалогической;

3) полилогической[[32]].

Здесь речь идет именно о коммуникативных формах, а не о коммуникации.

Смешение понятий общения и коммуникаций берет свое начало в середине ХХ века в результате этологических исследований в западной науке. Общение тогда стало рассматриваться как отнюдь не специфически человеческий феномен. Оно было обнаружено в мире животных, в связи с чем получили распространение такие понятия, как «зоосоциология» или «зоосемиотика». «Биологизация общения привела к стиранию коренного различия между общением и коммуникацией, т.е. между взаимодействием субъектов и информационной связью индивидов, передачей сообщений от некоего «отправителя» к некоему же «получателю». Такая «коммуникативная редукция» получила поддержку в новой научной дисциплине – теории коммуникации. В свое время[[33]] мы анализировали систему коммуникации, построенную на основе методов теории К. Шенона, отнеся ее к известным в литературе социально-психологическим моделям ПР. Отличительным признаком в функционировании таких моделей являются содержательные аспекты отношений субъектов, т.е. то, что вкладывается в сам процесс коммуникации.

Весьма показательна в этом отношении (как и теория К. Шенона) книга К. Черри «О человеческой коммуникации (русский перевод: Черри К. Человек и информация. – М.: 1972)[[34]]. Вряд ли стоит удивляться, что столь широкое понимание коммуникации заставило переводчика книги использовать для перевода термина «коммуникация» три разных слова – «коммуникация», «общение» и «связь»[[35]]. Изложение своего понимания коммуникации автор начинает таким определением: «Коммуникация является по сути своей общественным делом. Люди развернули множество различных коммуникационных систем, которые сделали возможной их общественную жизнь… Наиболее значительной из этих коммуникационных систем является, конечно, человеческая речь и язык», играющий огромную роль в разных сферах социальной жизни, позволяя людям понимать друг друга и объединяться. «Слово «коммуникация», — продолжает К. Черри, — означает буквально «участие», и именно в той мере, в какой вы и я в данный момент находимся в состоянии коммуникации, мы соучаствуем. Мы образуем не столько союз, сколько единство[[36]]. В той мере, в какой мы друг с другом соглашаемся, мы говорим, что мы одного мнения, или же что мы понимаем один другого. Это и есть единство. Поэтому, по мнению Черри, группу людей, общество, культуру правомерно определять как «людей в состоянии коммуникации».

Речь и письменный язык – главные, но не единственные коммуникативные системы. «Социальное общение» использует мимику и жесты, манеры и разнообразные формы поведения, а в современном мире все большее значение получают технические средства коммуникации (теперь уже и Интернет). Коммуникация делает осуществимой общественную жизнь, поэтому «коммуникация» означает «организацию». Таким образом, характеризуя коммуникацию в самом общем виде и не отличая ее от общения, К. Черри сводит ее теоретический анализ к проблеме знаковых систем, с помощью которых она осуществляется. Оно и понятно! Содержательно коммуникация никак не может быть определена, она предполагает передачу любой информации, любых сообщений, и проблема состоит только в способах кодирования и трансляции. Так теория коммуникации растворяется в семиотике[[37]].