Итак, мы рассмотрели типологию на основе деяния, которое само по себе не раскрывает полностью субъективных сторон личности преступника. Деяния, одинаковые по юридическим признакам, могут быть обусловлены разными мотивами и психологическими факторами. Кража, например, в одном случае обнаруживает хищническую приобретательскую направленность виновного, а в другом – слабоволие и внушаемость. От первого скорее всего можно ожидать повторного хищения, от другого – самых разнообразных действий. Чтобы достичь достаточного объяснительного уровня субъективной стороны преступления, необходимо, по всей видимости, разработать типологию преступников по мотивационным критериям. Такие попытки уже предпринимались, но, к сожалению, они не вполне удались. Тем ни менее, используемая вкупе с вышерассмотренными типологиями, типология по мотивационным критериям значительно выигрывает в своей практической ценности. Поэтому мы и ее рассмотрим.
Ранее мы говорили о двух уровнях мотивации: о той, которая лежит на поверхности и о мотивации более глубокого уровня, мотивации субъективного смысла. Недостаточно просто отметить, что насилие совершается по приступу агрессии, хотя вполне возможно, что в некоторых случаях такое поведение действительно продуцируется психологической структурой личности данного преступника и его явная опосредованная причина – социальная дефектность (несформированная или искаженная социальная идентичность). Корыстное преступление также далеко не всегда следствие корыстной направленности. Чтобы разобраться в часто сложно мотивированном человеческом поведении, необходимо учитывать мотивацию субъективного смысла. На это и ориентирована предлагаемая типология. Итак,
(1).«Утверждающийся» («самоутверждающийся»)тип.
К нему относятся лица, смыслом преступного поведения которых является утверждение себя, своей личности, на социальном, социально-психологическом или индивидуальном уровне. Среди корыстных преступников простой пример, когда подросток совершает кражу или принимает участие в групповых хулиганских действиях для того, чтобы быть принятым в определенную неформальную группу. Владение и распоряжение похищенным выступают в качестве средства утверждения личности, «своего я». При чем не только в статусе «я такой» (как определенная референтная группа), но и в существовании – «я есть» (человек чувствует себя значительным и значимым, обладая чем-то). Разумеется, здесь присутствует и корыстный мотив, который выступает как параллельный, а впоследствии может превратиться и в корыстную направленность.
Среди насильственных преступников есть движимые потребностью доказать ценность своего «я» и добиться ее признания. Это навязывание нередко носит ярко демонстративный характер, используются все способы втянуть другого человека в сферу своего влияния, по существу подчинить его себе. Рано или поздно другой человек стремится разорвать эту связь, и тогда возникает ситуация насилия, т.к. насильник утрачивает своего «донора», без которого существование невозможно.
По мотивам утверждения себя в глазах других и самоутверждения нередко совершаются изнасилования, например, для того, чтобы закрепить свой авторитет среди сверстников-подростков или подтвердить свой биологический статус мужчины в собственных глазах. Следует сразу отметить, что среди лиц, совершивших изнасилования, часто встречаются лица, страдающие дебильностью, слабоумием, которые попадают соответственно в «отвергаемый» тип, и их насилие часто является попыткой удовлетворить сексуальные нужды.
Мотив самоутверждения тесно граничит с мотивом, связанным с блокированием возможности проявления своей личности в определенном поведении при наличии высокой субъективной необходимости таких проявлений, проще говоря, с комплексом неполноценности. Например, среди насильственных преступников существуют люди, движимые потребностью утвердиться в собственном мнении о себе как о лице, способном на решение, поступок, необычное, рискованное действие. Их наиболее характерной личностной особенностью является постоянная неуверенность в себе. Они испытывают более-менее осознаваемое изматывающее чувство неполноценности, своей никчемности. Своим преступлением они достигают чувства уверенности в собственном существовании, праве на существование, не как «тварь дрожащая, а как право имеющее» существо. Классический пример – Раскольников.
С мотивом самоутверждения связано также гипертрофированное чувство должного. Такие люди предъявляют очень высокие и жесткие требования к окружающим с позиций собственных представлений о нормах поведения. В сущности, они зависимы от своих представлений о должном, находятся в плену идеального. Незначительные отклонения поведения других людей от этих представлений вызывают у них чувства эмоционального дискомфорта, более значительные – внутреннего негодования и действия по корректировке ситуации. Нередко это так называемые борцы за справедливость, основным способом установления которой становится насилие, принуждение. Среди корыстных преступников подобного типа классический пример – Деточкин из фильма «Берегись автомобиля».
(2).«Игровой» тип личности преступника.
Весьма сложен с психологической точки зрения. Представителей игрового типа отличает постоянная потребность в риске, поиске острых ощущений, связанных с опасностью, включение в эмоционально возбуждающие ситуации и т.п.. В целом всю совокупность этих ситуаций можно условно обозначить как «криминальное влечение» (условно, поскольку игровая мотивация присуща не только преступникам). Этот тип достаточно часто встречается среди преступников и особенно среди воров (вспомним Шуру Балаганова из «Золотого теленка»). Корыстные побуждения при этом, как правило, действуют наряду с «игровыми», поскольку для них одинаково значимы как материальные выгоды в результате совершения преступлений, так и те эмоциональные переживания, которые связаны с самим процессом преступного поведения.
Среди насильников примечательной чертой некоторых из них является склонность к очень глубоким и сильным переживаниям, сходных с экстазом. В момент совершения насильственных действий возникает чувство духовного освобождения, представляющее исключительную ценность для данного лица. Но в его основе лежит неосознаваемое стремление к выходу из состояния зависимости.
Среди лиц, совершивших изнасилования, могут быть лица пассивно-игрового типа, пассивного потому, что (чаще бессознательно) игру затевают женщины, своим поведением создающие видимость возможности вступления с ними в половую близость. Насильники же, не понимая сущности возникших ситуаций и действительного отношения к ним будущих потерпевших, вступают с ними в такие отношения, которые можно назвать игрой. Опыт изучения подобных преступников показывает, что значительное большинство из них искренне верит в то, что женщины были согласны на все, и поэтому они ни в чем не виноваты.
Хорошо известно, что среди насильников изредка встречаются изощренные интеллектуалы, превращающие процесс своего преступления в игру, кульминацией которой становится само насилие.
(3).«Дезадаптивный» (или «асоциальный») тип.
Включает в себя лиц, у которых нарушена социальная адаптация, т.е. приспособляемость к условиям социальной среды. Основная их тенденция выражается в неосознаваемом избегании социальной идентификации и социального контроля. Это, как правило, лица, ведущие бездомный, паразитический образ жизни. Соответственно они не имеют законных источников получения средств к существованию; кражи и другие имущественные преступления дают им эти средства.
Вопрос к аудитории: как отражается этот тип среди насильственных преступников? Нередко это молодые люди, с хорошими внешними данными, эгоистичные, черствые, расчетливые, не приспособленные к жизненным трудностям и труду, выбирают себе будущую жертву, способную обеспечить их безбедное существование. Понятие «дезадаптивный» применяется к ним с определенной долей условности, но в основе их лежит неспособность к самостоятельному существованию.
(4).«Алкогольный» тип.
Очень близок к дезадаптивному, но не сливается с ним. Алкоголь здесь становится самостоятельным, смыслообразующим мотивом поведения, мерилом всех ценностей и отношений. Среди корыстных преступлений критерий его выделения это совершение корыстных преступлений ради получения средств для приобретения спиртных напитков. Преступления совершаются примитивными способами, обычно заранее не готовятся, не принимаются меры к уничтожению следов, а похищенное тут же чаще всего сбывается.
Среди насильственных преступников подобного типа преступление является следствием специфической жизненной ситуации, которую можно свести к постоянному третированию этих людей домашним или ближайшим окружением. Обычно это преступления, совершаемые на так называемой «бытовой» почве. Перед судом нередко предстает в таких случаях опустившийся, несчастный человек, переживающий свою вину и безразличный к наказанию.
Перечисленный перечень далеко не полный, но главное, он демонстрирует нам невозможность создать типологию личности и поведения всех преступников в зависимости от мотивов их уголовно наказуемых действий. Понятно, что ценность попыток создать такие типологии не исчезает, поскольку в сочетании с более четкими классификациями и они приносят свою реальную, практическую пользу. При всем сказанном мы помним, что остается единый знаменатель – отчуждение личности, основы которого закладываются путем ее психологического и эмоционального отвергания в детстве.
Лекция 15. Криминальная психология: психология преступного деяния, феномен преступных групп, психология несовершеннолетних (преступников)