Из рисунка видно, что амстердамские школьники оценивают негативные явления в своей среде заметно критичнее. Эти данные отражают ситуацию на начало 90-х годов и могут служить базой при проведении подобных мониторинговых исследований в дальнейшем.
Также следует отметить, что в начале 90-х в качестве наиболее опасных преступлений московские и амстердамские школьники отмечали убийство (москвичи – 92,9%; амстердамцы –91,6%); изнасилование (соответственно: 83,8% и 83,0%); истязание (60,0% и 47,2%) и торговлю наркотиками (57,1% и 63,6%). Это позволяет сделать вывод о том, что иерархия опасности различных видов преступлений в подростковой субкультуре достаточно инвариантна.
1.Представленные данные показывают неуклонный рост преступности в
подростковой и юношеской среде. Отличительной особенностью
подростковой и юношеской преступности является крайне высокое
распространение в ней «тяжких» и «особо тяжких» преступлений. Данные статистики преступлений показывают линейную зависимость падения доли «тяжких» и «особо тяжких» с увеличением возраста правонарушителей. Это свидетельствует о повышенной агрессивности подростковой и юношеской среды. Характерной чертой для периода 90-х годов является разное увеличение криминализации девочек-подростков.
2.Анализ статистики правонарушений показывает крайне высокую долю среди подростков преступлений, связанных с половой неприкосновенностью: каждое 6-е изнасилование совершено несовершеннолетним; каждое 3-е групповое изнасилование было совершено либо несовершеннолетним, либо при их участии. На распространенности групповых изнасилований в подростковой среде следует сделать специальный акцент, поскольку этот факт свидетельствует не только о существенной трансформации моральных норм среди подростковых групп или о действенности механизма групповой идентификации, влияющего на поведение подростка, но и об особом типе подросткового сознания, готового на разделение групповой ответственности, но уходящего от ответственности индивидуальной.
3. Материалы статистики свидетельствуют о стремительном росте алкоголизации, наркомании и токсикомании в подростковой среде. Практически половина поставленных на учет 1997 года наркоманов и токсикоманов являются несовершеннолетними. Этот факт имеет принципиальное значение, поскольку распространение венерических заболеваний и особенно ВИЧ-инфекция, напрямую связывается экспертами с употреблением наркотиков.
4.Приведенные данные свидетельствуют о необходимости принятия неотложных мер по проведению совместной профилактики работы МВД, Минздрава и Министерства общего и профессионального образования.
Часть IIЭкспериментальное исследование
В предыдущей главе не было упомянуто о проблеме и роли семьи и семейного счастья в жизни подростка. В данной же главе мы проследим основные особенности этой проблемы и попытаемся представить себе демографическую ситуацию в стране лет через 15-20. Для этого мы приведем результаты социологического опроса нынешних подростков. Как они хотят жить, когда вырастут, собираются ли заводить семью, детей и т.д. Эти вопросы российским мальчикам и девочкам задало московское бюро ЮНЕСКО.
В аналитическом докладе московского бюро ЮНЕСКО приводятся данные социологических опросов российских школьников за последние 10 лет, а также результаты сравнительных исследований семейных ценностей у подростков Москвы. Амстердама и Нью-Йорка.
Главный вывод, сделанный исследователями, должен по идее успокоить тех, кто предрекает нам демографическую катастрофу: «счастливая семейная жизнь» в течении последних 10 лет занимает первое место среди жизненных ценностей (заметим, в отличии от интересов) российских старшеклассников, а «воспитание детей» переместилось в списке ценностей с шестого места на четвертое, обогнав «общение с людьми» и «развитие своих способностей». Правда, в абсолютных цифрах значимость «воспитания детей» почти не изменилась: оно по-прежнему остается важным примерно для четверти подростков.
А вот «счастливая семейная жизнь», оставаясь мечтой большинства подростков, демонстрирует совершенно загадочную динамику: среди юношей ее роль падает, тогда как среди девушек, наоборот, резко возрастает.
Объяснить этот странный парадокс помогает исследование. Которое проводилось среди старшеклассников и студентов Барнауля. Участников исследования просили дать развернутые определения таких понятий. Как «советская женщина» и «советский мужчина», «новый русский мужчина» и «новая русская женщина».
Образцы советских мужчины и женщины выглядят в интервью подростков серыми и скучными: женщины замечены стоянием в очередях, а мужчины унижены низкой зарплатой. Что касается представления о современных мужчине и женщине. То они в основном сформированы не личным опытом наблюдения за реальными людьми, а повторяют расхожие клише, предлагаемые СМИ (газетами, журналами, кино и телевидением).
Например, 20-летний студент так описывает основные типы «нового русского мужчины»: «Новый русский – это:
а) бритоголовый мужик, перекачанный анаболиками, золотой крест на груди, ездящий на «Ленде», глупый, живущий «разбоем и грабежом»;
б) элегантный молодой человек, стильный джентльмен, высокообразованный, ориентирующийся в политико-экономической сфере, много работающий».
Разумеется, юноша может идентифицировать себя не с отрицательным образом «нового русского». А сего позитивным вариантом – образованным профессионалом, уверенным в себе, состоятельным и самодостаточным.
Подобные модели мужественности активно разрабатываются сейчас на телевидении (сериалы о частных сыщиках), в рекламе (сигареты Camel), в мужчинах журналах («Медведь»). Гордый и стильный образ одинокого волка (медведя) не предполагает наличие семьи, вообще каких-либо прочность отношений или обязательств.
В представлениях подростков о «новой русской женщине» также выделяются два типа. Первый – зеркальная копия – деловая женщина, занимается своим делом, владеет фирмой; семья, дом, квартира; мечтающая о страстном муже» (из интервью 18-летней студентки); «уверенная с себе бизнес-женщина. Которая считает. Что ей здорово повезло в этой жизни» (20-летний юноша).
Противоположная версия выглядит следующим образом: «Новая русская – жена нового русского, неработающая, доставляющая удовольствие своему мужу. Не ухаживает за домом, так как для этого у нее есть прислуга. Играет в гольф, купается в бассейне возле коттеджа» (школьник 16 лет).
Оба варианта «новой русской женщины» являются заманчивыми для идентификации. При этом. СНИ акцентирует внимание на традиционном женском образе: многочисленные «женские» журналы и телепередачи в основном сосредоточены не на описании успешной профессиональной карьеры женщины, а на советах по макияжу, выбору одежды, оформлению интерьера и воспитанию детей.
Поэтому, более привлекательной и реалистичной представляется девушкам модель идентичности, сформулированная 20-летней студенткой: «Новая русская женщина – обеспеченная жена нового русского, которая сидит дома (не работает). Следит за собой, ходит в салоны красоты, магазины одежды, ужинает с мужем или любовником в ресторанах, не отказывает себе ни в чем, но сильно зависит от денег мужа».
Парадокс в том, что эта сексуальная кошечка может быть женой только бритоголового варианта «нового русского», поскольку ролевая модель одинокого профессионала вообще не предполагает наличия жены. Рядом с одиноким волком может быть только столь же независимая и уверенная в себе женщина – профессионал, связь с которой не предполагает взаимных обязательств и не угрожает личной свободе мужчины.
Исследования показало, что ценность семейной жизни наиболее высока из школьников из семей среднего класса, тогда как дети из бедных и богатых семей не считают семейное счастье главной жизненной ценностью. Этот результат совпадает с представлениями социологов о среднем классе как носителе традиционных ценностей.
Вместе с тем стремление создать крепкую семью более характерно для подростков из малообеспеченных или богатых школьников. Это противоречие объясняется тем, что счастливая семейная жизнь и способность создать крепкую семью относятся к разным смысловым пластам сознания подростков.
Счастливая семейная жизнь представляется подростку условием его личностного развития, самореализации и душевного благополучия. Именно эти ценности традиционно культивируются в среднем классе. В то же время образ человека, способного создать крепкую семью, ассоциируется с мужчиной, способным свою семью материально обеспечить. Этот образ, наоборот, оказывается значимым для подростков из бедных семей и выполняет роль образца, которого они стремятся достигнуть.
Третий результат исследования касается сравнения представлений о семейной жизни у российских подростков и их западных сверстников. В качестве примера для сравнения были выбраны голландские и американские школьники. Социологи считают, что Голландия находится на первом месте среди западных стран по распространенности феминистических взглядов как среди женщин, так и среди женщин. Голландцы уверены, что замужество и рождение детей не должно мешать профессиональной карьере женщины, что мужчины и женщины должны пользоваться одинаковой свободой действий, в том числе сексуальной свободой. Многие голландские женщины рассматривают заботу о своем внешнем виде как потакание секцизму.
Напротив, большинство жителей США придерживается в целом более традиционных взглядов на распределение ролей между мужчиной и женщиной. Американцы менее терпимо, чем большинство европейцев, относятся к рождению внебрачных детей, считают более предпочтительными семьи с двумя и более детьми и неработающей матерью, больше радуются рождению мальчиков, чем девочек.