В-третьих, общение со сверстниками – это специфический вид эмоционального контакта. Сознание групповой принадлежности, солидарности, товарищеской взаимопомощи не только облегчает подростку автономизацию от взрослых, но и дает ему чувство эмоционального благополучия и устойчивости. Для самоуважения подростка решающее значение имеет то, сумел ли он заслужить уважение и любовь равных, товарищей [15, с. 266-267].
Специфика общения подростков характеризуется в первую очередь необходимостью преодолевать коммуникативные трудности, самой распространенной среди которых является застенчивость. Психологические исследование показали, что те, кто считает себя застенчивым, действительно отличаются пониженным уровнем экстраверсии, менее способны контролировать и направлять свое социальное поведение, более тревожны, склонны к невротизму. Неудивительно, что застенчивость считается нежелательным качеством и люди стремятся от нее избавиться (например, при помощи психотерапии) [5, с. 35-39].
Из 2500 опрошенных американских студентов в возрасте от 18 лет до 21 года 42% считают себя застенчивыми (с учетом тех, кто преодолел эту черту, цифра повышается до 73%), причем 60% из них рассматривают застенчивость как серьезную трудность. Особенно тяжело переживают ее юноши, поскольку застенчивость считается "немужским" качеством [15, с. 273].
Чтобы облегчить свои коммуникативные трудности, подростки и юноши используют целый ряд хитростей, приемов. Понятие стратегического взаимодействия введено в науку известным американским социологом Эрвином Гоффманом (1969) для обозначения ситуаций, в которых партнеры по общению улавливают, скрывают или открывают друг другу какую-то информацию о себе не прямо, а косвенно, с помощью специальных приемов и ухищрений. Совместив эти идеи с теорией Пиаже, Дэвид Элкинд (1980) отметил в общении подростков ряд особенностей:
во-первых, будучи постоянно озабочены собой и предполагая, что другие разделяют эту их озабоченность, подростки и юноши обычно действуют в расчете на некую "воображаемую аудиторию" (одно из следствий этого – застенчивость). Совершение запрещенных действий, начиная с прогуливания уроков и кончая выпивкой и приемом наркотиков, также имеет свой второй план, рассчитанный на воображаемую аудиторию [17, с. 69-75];
во-вторых, преувеличивая свою уникальность и особенность, подростки часто создают себе "личный мир", вымышленную биографию, поддержание которой требует постоянных усилий. Поэтому подростковое общение часто является напряженным, неестественным, имеет двойной план.
То есть, нельзя сказать, что застенчивость – отрицательное качество. Каждый человек – индивидуальность, интроверт или экстраверт. Подростки и юноши используют целый ряд хитростей, чтобы облегчить свои коммуникативные трудности, и часто это выходит за рамки норм социального поведения. Можно совершенствовать свои коммуникативные навыки, но радикально изменять стиль своего общения так же трудно, как тип личности.
Психология общения в подростковом и юношеском возрасте строится на основе противоречивого переплетения двух потребностей: обособления (приватизации) и аффилиации, т.е. потребности в принадлежности, включенности в какую-то группу или общность.
Обособление чаще всего проявляется в эмансипации от контроля старших. Однако оно действует и в отношениях со сверстниками (желание уединиться). Усиливается потребность не только в социальной, но и пространственной, территориальной автономии, неприкосновенности своего личного пространства. "Как только у меня появилась своя комната, у меня появилась и внутренняя жизнь, – пишет Анатоль Франс. – Я получил возможность думать, размышлять... Она отделяла меня от вселенной, и в ней я обретал вселенную" (А. Франс "Маленький Пьер").
В переходном возрасте меняются представления о содержании таких понятий, как "одиночество" и "уединение". Чем самостоятельнее и целенаправленнее юноша, тем сильнее у него потребность и способность быть одному.
Кроме спокойного, умиротворенного уединения существует мучительное и напряженное одиночество – тоска, субъективное состояние духовной и душевной изоляции, непонятости, чувство неудовлетворенной потребности в общении, человеческой близости.
Напряженная потребность в общении и аффилиации превращается у многих ребят в непобедимое стадное чувство: они не могут не только дня, но и часа пробыть вне своей, а если своей нет – какой угодно компании. Особенно сильна такая потребность у мальчиков.
При сходстве внешних контуров социального поведения глубинные мотивы, скрывающиеся за юношеской потребностью в аффилиации, индивидуальны и многообразны. Один ищет в обществе сверстников подкрепления самоуважения, признания своей человеческой ценности, другому важно чувство эмоциональной сопричастности, слитности с группой, третий черпает недостающую информацию и коммуникативные навыки, четвертый удовлетворяет потребность властвовать, командовать другими. Большей частью эти мотивы переплетаются и не осознаются [10, с.198-199].
От 11 до 15 лет наблюдается отчетливая тенденция предпочитать социально-ориентированную форму общения, создающую для подростков действительные условия их признания как социально значимых лиц.
Данная тенденция тесно связана со свойственным подростку активным стремлением к занятию новой социальной позиции, с осознанием им своего "Я" и утверждением во взрослом мире. При этом речь идет не о желании ребенка подражать взрослым, а о том, что он жаждет приобщиться к их делам и отношениям; у подростка появляется чувство социальной ответственности как возможность и необходимость отвечать за себя и других на уровне взрослого человека.
Одна из главных особенностей подросткового возраста – смена значимых лиц и перестройка взаимоотношений с взрослыми. Одна из самых важных потребностей переходного возраста становится потребность в освобождении от контроля и опеки родителей, учителей, старших вообще, а также от установленных ими правил и порядков. Причина этого кроется, прежде всего, в психологии взрослых, родителей, не желающих замечать изменения внутреннего мира подростка. Рассуждая абстрактно, родители знают о своем ребенке значительно больше, чем кто-либо другой, даже он сам. Но изменения, происходящие с ребенком, происходят слишком быстро, а родители все еще видят его таким, каким он был несколько лет назад. Спешка неумение и нежелание выслушать и понять то, что происходит в сложном юношеском мире, постараться взглянуть на проблему глазами сына или дочери, уверенность в собственной непогрешимости – вот что в первую очередь создает психологический барьер между растущими детьми. Еще на один момент исследователи обращают внимание. Взрослые, видя взросление подростка, чаще всего замечают в этом процессе только негативные стороны: подросток стал "непослушным", "скрытным" – и совершенно не замечают позитивного нового. Одним из таких ростков является развитие в подростковом возрасте способности подростка к эмпатии по отношению к взрослым, стремление помочь им, поддержать их горе или радость. Взрослые, в лучшем случае, готовы сами проявить сочувствие и сопереживание по отношению к подростку, но совершенно не готовы принять это отношение подростка, как раз и необходимо быть с ним на равных.
Таким образом, одна из главных тенденций переходного возраста – переориентация общения с родителями, учителями, вообще со старшими, на более или менее равных по положению. Роль эмоциональной функции общения проявляется в двух аспектах: в приобретении опыта эмоциональных отношений с людьми и в развитии эмоционального приятия окружающей действительности.
Общение со сверстниками очень важный специфический канал информации (позволяющий часть информации по вопросам пола подросток получать от сверстников, поэтому их отсутствие может задержать его психосексуальное развитие или предать ему нездоровый характер). Это специфический вид межличностных отношений. Положение принципиального равенства детей-сверстников делает эту сферу отношений особенно привлекательной для подростка: это положение соответствует этическому содержанию возникающего у подростка чувства собственной взрослости. Происходящие в начале подросткового возраста специфические сдвиги в развитии определяют принципиальное сходство у подростков новых потребностей, стремлений, переживаний, требований к отношениям с взрослыми и товарищами. Это способствует развитию отношений со сверстниками вглубь. У подростка формируются ценности, которые больше понятны и близки сверстнику, чем взрослым. Общение с взрослыми уже не может целиком заменить общения со сверстниками. Сознание групповой принадлежности, товарищеской взаимопомощи дает чувство эмоционального благополучия и устойчивости. Хотя общение подростков часто бывает эгоистичным, а потребность в самовыявлении, раскрытии своих переживаний – выше интереса к чувствам и переживаниям другого.
В современной ситуации потребность подростков в приобщении, причастности к обществу, стремление к самоутверждению сталкивается, во-первых, с отсутствием понимания, уважения со стороны взрослого сообщества, которое не подчеркивает самостоятельность, общественную ценность растущего человека; во-вторых, с отсутствием условий для реального выхода подростка на серьезные дела общества. Данное противоречие приводит к острому внутреннему конфликту и искусственной задержке личностного развития подростков, лишая их возможности занять активную социальную позицию[15, с. 114-116].