Изучение и моделирование ситуаций, вызывающих эмоциональное напряжение и стресс
Условия существования человека в современном мире постоянно создают эмоционально напряженные ситуации, обусловленные в основном тремя моментами. 1) взаимодействием в системе человек — машина, 2) межличностным взаимодействием, 3) выполнением человеком умственной деятельности в условиях дефицита времени.
Большинство возникающих у человека эмоционально напряженных ситуаций в работе и в быту можно объяснить одним из трех моментов или их сочетанием. Именно исходя из этого была предпринята попытка вызвать эмоционально напряженное состояние человека в лабораторных условиях. Мы понимаем, что лабораторное моделирование ситуаций не может охватить всю богатую гамму условий внешней среды, в которых реально может возникнуть эмоциональное напряжение. Однако наличие стандартизированной ситуации позволяет вскрыть алгоритм работы в среде управления динамическим объектом и прогнозировать поведение человека в этих условиях. Кроме того, лабораторное моделирование позволяет выявить у данной личности наличие того или иного стереотипа поведения, а также подвижность нервных процессов, степень их инертности и т. д.
Динамические характеристики протекания психических функций (особенно таких, как темп и интенсивность) генетически детерминированы, и нередко они оказывают решающее влияние на эффективность выполняемой человеком умственной нагрузки в эмоционально напряженной ситуации. Давно известна взаимосвязь психического состояния человека с уровнем его работоспособности.
Например, тревожность и депрессия отрицательно сказываются на решении различных задач.
Сопоставляя конкретно наблюдаемые формы проявления нервно-эмоционального напряжения, можно качественно и иногда количественно измерить градиент нарастания эмоций, выделить группу лиц, у которых эмоциональный потенциал мгновенно достигает критической величины.
Физиологами давно отмечено, что ЦНС модулирует тоническим уровень симпатической активности и фазные изменения на стимуляцию внешней среды в определенном ритме. Очень неблагоприятно сказываются на организме смена биоритмов, нарушение физиологической цикличности процессов. «Никакой сумасшедший ритм современности, никакая острота нервных переживаний не могут вызвать гипертонии, если это именно ритм, если периоды наибольшего напряжения чередуются с периодами покоя»,— писал П. К.Анохин.
Учитывая тот факт, что интенсивность эмоциональной окрашенности работы человека в эмоционально напряженной ситуации зависит от того, насколько отличается действительная динамика событий от ожидаемой ситуации (другими словами, насколько велико рассогласование между ожидаемой моделью и реальной ситуацией), мы можем выяснить пластичность его психологической реакции, степень эмоциогенности для каждого человека одного и того же внешнего стимула.
Физиологические и психологические стрессоры запускают разные механизмы, но в обычной жизни их взаимодействие на организм носит интегративный характер и возникает эффект суммации, где нельзя вычленить удельный вес каждого фактора. Поэтому, изучая реакцию человека на различные лабораторные виды эмоционального напряжения, мы можем построить концептуальную модель поведения человека в различных фрустрационных ситуациях, т. е. приблизиться к вопросам прогноза.
Значимость эмоционального состояния в формировании поведения человека известна давно, но реально представить себе все взаимосвязи между психологическими детерминантами, физиологическими коррелятами эмоций является задачей очень трудной. Наиболее близко к решению этой проблемы подошел П. К. Анохин. Созданная им теория функциональной системы указывает на важную роль эмоций и мотиваций в процессах афферентного синтеза, как важнейшего звена в принятии решения и осуществления целенаправленного поведения. Согласно этой теории можно ожидать наличие определенной зависимости между эффективностью переработки человеком информации, активностью его поведения и степенью эмоционального напряжения.
Приступая к разработке различных лабораторных ситуаций, провоцирующих эмоциональное напряжение, мы исходили из того, что в современных условиях человек часто сталкивается с напряженной интеллектуальной деятельностью, к которой относится переработка математической информации. В процессе этой деятельности человек вынужден включать не только ассоциативный характер мышления, но и предыдущий опыт по переработке такого рода информации.
Первая модель стандартизированной ситуации интеллектуальной деятельности состоит из решения математических задач сложности не выше среднего. Продолжительность работы человека на этой модели составляет 30 мин. Приступая к моделированию стресса, мы исходили из концепции Р. Лазаруса о разделении эмоционального стресса на физиологический (вегетативный, первосигнальный) и психический (эмоциальный, второсигнальный). Без сомнения, для обоих видов стресса наблюдаемые изменения в сердечнососудистой системе в некотором смысле имеют сходство, но подключение разных отделов нервной системы осуществляется различно. Если при первом виде стресса пусковым фактором являются безусловные рефлексы (бег при виде опасности, избегание боли, голод и жажда, половой рефлекс и т. д.), то при втором виде стресса (который свойствен человеку) включаются тонкие корковые механизмы. При этом виде стресса человек испытывает воздействие и выделяет различные социально значимые факторы: время, мотивацию деятельности, порицающие факторы и т. д. Именно поэтому мы считали целесообразным при разработке этой модели сосредоточить внимание не столько на физиологических стрессах, сколько на психологических.
Лазарус делит все психологические стрессоры на три группы: к 1-й группе он относит факторы новизны, необычности, внезапности; ко 2-й группе — временные факторы: дефицит времени, увеличение темпа деятельности, совмещение двух видов деятельности, введение помех (как частный случай совмещения); к 3-й группе он относит приемы, связанные с изменением мотивации, создание конфликтных ситуаций. Мы сосредоточили внимание на стрессорах 2-й и 3-й групп, считая их наиболее пригодными для лабораторного моделирования ситуаций эмоционального напряжения. Стрессоры 1-й группы включались нами как обстановочные дополняющие эмоциональный фон исследования. Кратковременность воздействия — основное ограничение на их применение в моделировании.
Кроме этого разделения психологических стрессоров на три группы, существует еще разделение их на специфические и неспецифические. Все вышеотмеченное относится к неспецифическим стимулам. Специфические стимулы качественно индивидуальны. Они становятся значимыми для данного человека только в сочетании с перенесенным им когда-то неспецифическим стрессогенным воздействием. Например, некто несколько лет назад пострадал от пожара и получил ожоги (неспецифический стрессор). В последующие годы самые разнообразные индифферентные раздражители — сигнал пожарной машины, вид огня, вид человека в форме пожарногои т. д.— могут вызвать достаточно сильную стрессогенную реакцию, но только индивидуально у данного человека. Количественная представленность специфического стимула не играет роли она может быть минимальной, важна цепная реакция следующих за ним воспоминаний.
В связи с тем что моделирование ситуаций эмоционального напряжения происходило в условиях клиники, где осуществляется экспертная диагностика того или иного заболевания, мы могли широко использовать мотивацию с точки зрения выявления взаимосвязи прогноза состояния здоровья и физиологических показателей во время моделирования.
Кроме того, большое значение мы придавали такому фактору как дефицит времени. Социальная значимость этого фактора является общепризнанной. Он универсален в своем воздействии на человека, а также может явиться, по теории П. К. Анохина, одним из системообразующих факторов. Кроме того, этот фактор, изменяется в широком диапазоне в зависимости от поставленных задач, ив связи с этим мы можем получить эмоциональное напряжение различной биологической модальности. Решение даже простых арифметических задач в условиях дефицита времени более рельефно выявляет сенсорные и умственные процессы человека, значимость этого эмоциогенного напряжения у одного и того же человека в условиях дефицита времени и без него.
Необходимость переработки информации в условиях дефицита времени является важнейшим стрессогенным фактором. Изменение качества и количества умственных операций сказывается на временных характеристиках интеллектуальной деятельности человека. Дефицит времени может быть количественно изменен и создает, таким образом, разные по интенсивности воздействия. Кроме того, обеспечение мозгового кровотока тонко приспосабливается к темпу умственной деятельности.
Дефицит времени воздействует на человека двояко: 1) он вызывает эмоционально напряженное состояние, количественное проявление которого зависит как от психологической структуры личности данного человека, так и от сензитивности его нервной и сердечно-сосудистой системы, 2) влияние дефицита времени на качество выполняемой им работы сказывается неоднозначно. У некоторых людей дефицит времени вызывает мобилизацию их адаптационных возможностей, и качество работы повышается. У других людей дефицит времени и возникающий при этом эмоциональный стресс вызывают резкое торможение умственной деятельности вплоть до ступора. Эти различия обусловлены типом ВНД, социальными условиями, генетической детерминацией нервной системы. Для иллюстрации стрессогенного действия дефицита времени мы провели исследование у здоровых лиц в спокойной обстановке и при дефиците времени. Дефицит времени вызывает четко выраженное эмоциональное напряжение. Если в обычных условиях частота пульса при умственной деятельности 114—117 ударов в минуту, то в условиях дефицита времени она доходит до 139. Аналогичная картина и для артериального давления (АД): умственная деятельность в спокойных условиях вызывает колебание АД от фоновых величин 125/80 до 140/90 уд./мин. В условиях дефицита времени эмоциональное напряжение (ЭН) возникает еще до начала умственной деятельности. Мы видим, что фоновая величина АД у этого же человека составляет 150/90 уд./мин и в процессе работы повышается до 160/100 уд./мин. Более близкие показатели в спокойной обстановке ипри дефиците времени оказываются для мозгового кровотока, который постепенно в обоих исследованиях снижается от 1,4 до 1,1. Это еще раз подтверждает теорию Мчедлишвили об ауторегуляции мозгового кровотока.