"этот род выработки приспособлений приводится при помощи тоже прирожденного человеку стремления к подражанию в теснейшую связь с привычками и способностями старшего поколения…; "
"там, где развивающийся индивидуум в указанной форме из собственного внутреннего побуждения и без всякой внешней цели проявляет, укрепляет и развивает свои наклонности, там мы имеем дело с самыми изначальными явлениями игры" (17 с.70-71).
Резюмируя свои рассуждения о значении игры, К. Гроос пишет: "Если развитие приспособлений для дальнейших жизненных задач составляет главную цель нашего детства, то выдающееся место в этой целесообразной связи явлений принадлежит игре, так что мы вполне можем сказать, употребляя несколько парадоксальную форму, что мы играем не потому, что мы бываем детьми, но нам именно для того и дано детство, чтобы мы могли играть" (там же, с.72).
В теорию игры К. Грооса хотя и вносились самые разнообразные поправки и дополнения, в целом она была принята Э. Клапаредом (в его ранних работах), Р. Гауппом, В. Штерном, К. Бюлером, из русских психологов - Н.Д. Виноградовым, В.П. Вахтеровым и другими.
По мнению В. Штерна, работы К. Грооса достойны внимания и являются очень ценными, включают в себя его концепцию игры в свою персоналистическую систему взглядов: "С точки зрения биологического или, лучше сказать, телеологического исследования, игра есть необходимый член в системе целей личности. Здесь ее определение гласит: игра есть инстинктивное самообразование развивающихся задатков, бессознательное предварительное упражнение будущих серьезных функций" [17,65 с.167]. В другом месте В. Штерн пишет, что игра относится к жизни как маневры к войне. Необходимость игры как предупражнения В. Штерн выводит из преждевременности возникновения внутренних расположений.
Высоко оценивая теорию К. Грооса, К. Бюлер относит возникновение игры в филогенезе как предупражнения к стадии дрессуры. Вместе с тем К. Бюлер считает, что теория К. Грооса, указывая на объективную сторону игры, не объясняет ее, так как оставляет нераскрытой ее субъективную сторону. В раскрытии этой, с точки зрения К. Бюлера, важнейшей стороны игры он исходит из своей теории первичности гедоналогических реакций.
Принимая в целом теорию З. Фрейда, его принцип стремления к наслаждению как основной принцип жизни, К. Бюлер вместе с тем полемизирует с ним. Он упрекает З. Фрейда за то, что последний знает только удовольствие-наслаждение, которое не может быть движущей силой развития и новых приобретений. К. Бюлер считает, что, даваемое З. Фрейдом объяснение игры, не согласуется с фактами и упрекает его в том, что его объяснение устремляет игру в прошлую жизнь ребенка, а не к будущему. В этом отношении он противопоставляет К. Грооса, который видит большую жизненную перспективность детской игры, З. Фрейду, являющемуся теоретиком репродуктивности (К. Buhler, 1933, с. 206).
По мнению Ф. Бойтендайка [1] особенности игры связаны, во-первых, с особенностями динамики поведения в детстве, во-вторых, с особенностями отношений данного вида животных с условиями его жизни, в-третьих, с основными жизненными влечениями. Анализируя особенности динамики поведения, характерные для периода детства, Ф. Бойтендайк сводит ее к четырем основным чертам:
а) ненаправленность (Unberichtetheit) движений;
б) двигательная импульсивность (Bewegungstrang), заключающаяся в том, что ребенок, как и молодое животное, постоянно находится в движении, являющемся эффектом спонтанной импульсивности, имевшей внутренние источники. Из этой импульсивности вырастает характерное для детского поведения непостоянство;
в) "патическое" отношение к действительности (pathischeEinstellung). Под "патическим" Ф. Бойтендайк разумеет отношение, противоположное гностическому, которое может быть характеризовано, как непосредственно аффективная связь с окружающим миром, возникающая как реакция на новизну картины мира, открывающегося перед молодым животным или ребенком. С "патическим" отношением Ф. Бойтендайк связывает рассеянность, внушаемость, тенденцию к имитации и наивность, характеризующие детскость; [1]
г) наконец, динамика поведения в детстве по отношению к среде характеризуется робостью, боязливостью, застенчивостью (Schuchternheit). Это не страх, ибо, наоборот, дети бесстрашны, а особое амбивалентное отношение, заключающееся в движении к вещи и от нее, в наступлении и отступлении. Такое амбивалентное отношение длится до тех пор, пока не возникнет единство организма и среды. Все эти черты - ненаправленность, двигательная импульсивность, патическое отношение к действительности и робость - при известных условиях приводят молодое животное и ребенка к игре.
Итак, существуют концепции в подходе к феномену игры: а) немецкого философа и психолога К. Грооса. Согласно ей игра есть предварительная подготовка к условиям будущей жизни; б) австрийского психолога К. Бюлера, определяющего игру как деятельность, совершаемую ради получения удовольствия от самого процесса деятельности; в) голландского ученого Ф. Бейтендейка, рассматривающего игру, как форму реализации общих изначальных влечений: к свободе, к слиянию с окружающей средой, к повторению. З. Фрейд считал, что игра замещает вытесненные желания.Г. Спенсер относился к игре как к проявлению избытка жизненных силhttp://glebland.narod.ru/SRI.htm - _ftn2.
Иную трактовку игр дает теория “активного отдыха”, развитая немецкими психологами Л. Шаллером, М. Лацарусом, Х. Штейнталем. Согласно этой теории, кроме пассивного отдыха, который мы имеем во сне, мы нуждаемся в активном отдыхе, в иной деятельности, свободной от всего угрюмого и тягостного, что связано с работой. Утомление от работы требует не только психофизической разрядки, но и психического, эмоционального отдыха, который может быть реализован только в активности, но эта активность должна развиваться на психическом просторе. Вот отчего человек нуждается в игре даже тогда, когда у него нет неизрасходованного запаса энергии, он должен играть, даже утомляясь, ибо физическое утомление не мешает глубокому психическому отдыху, источнику энергии. Такая трактовка игры, ее целей и функций, впрочем, как и трактовка Спенсера, разумеется, в большей степени свойственная миру взрослых, хотя совершенно ясно, что понятие игры должно охватывать и игру детей и игру взрослых. Причем функции игры у детей и взрослых могут быть совершенно различныhttp://glebland.narod.ru/SRI.htm - _ftn3.
Одним казалось, что они нашли источник и основу игры в потребности дать выход избыточной жизненной силе. По мнению других, живое существо, играя, подчиняется врожденному инстинкту подражания. Полагают, что игра удовлетворяет потребности в отдыхе и разрядке. Некоторые видят в игре своеобразную предварительную тренировку перед серьезным делом, которого может потребовать жизнь, или рассматривают игру как упражнение в самообладании. Иные опять-таки ищут первоначало во врожденной потребности что-то уметь или что-то совершать либо в стремлении к главенству или соперничеству. Наконец, есть и такие, кто относится к игре как к невинной компенсации вредных побуждений, как к необходимому восполнению монотонной односторонней деятельности или как к удовлетворению в некой фикции невыполнимых в реальной обстановке желаний и тем самым поддержанию чувства личностиhttp://glebland.narod.ru/SRI.htm - _ftn4.
Нидерландский мыслитель и историк культуры Й. Хейзинга, предпринявший фундаментальное исследование игры (Homo ludens, "Человек играющий") усматривает ее сущность в способности приводить в восторг, доставлять радость; он определяет ее как "добровольное действие либо занятие, совершаемое внутри установленных границ места и времени по добровольно принятым, но абсолютно обязательным правилам с целью, заключенной в нем самом, сопровождаемое чувством напряжения и радости, а также сознанием "иного бытия", нежели "обыденная" жизнь". Игра, существующая не только в человеческом, но и в животном мире не поддается, по Й. Хейзинге, логической интерпретации, это в самом полном смысле слова некое излишество. Однако, данная точка зрения не мешала видеть философу в игре, как высшем проявлении человеческой сущности, основу культуры, а значит и основу развития. http://glebland.narod.ru/SRI.htm - _ftn5
Отечественные исследования феномена игры разрабатывали такие ученые как Д.Б. Эльконин, А.Н. Леонтьев, Л.С. Выготский, В.А. Сухомлинский [62] и др.
Советский педагог В.А. Сухомлинский подчеркивал, что "игра - это огромное светлое окно, через которое в духовный мир ребенка вливается живительный поток представлений, понятий об окружающем мире. Игра - это искра, зажигающая огонек пытливости и любознательности"http://glebland.narod.ru/SRI.htm - _ftn6 [62 стр.154]
В эмпирической психологии игры при изучении игры, так же, как и при анализе других видов деятельности и сознания в целом, долгое время господствовал функционально-аналитический подход. Игра рассматривалась как проявление уже созревшей психической способности. Исследователь К.Д. Ушинский [65] видел в игре проявление воображения или фантазии, приводимые в движение разнообразными эффективными тенденциями.
Игровая деятельность дошкольника достаточно разнопланова. Хотелось бы обсудить связанные с ней проблемы, касающиеся сюжетно-ролевой игры, в которой наиболее ярко проявляется специфика этой деятельности: свобода и самостоятельность играющих добровольно сочетается с выполнением правил, в безоговорочном подчинением им. Но, по мнению Л.С. Выготского [11] добровольно подчинение происходит в том случае, когда правила не навязываются извне, а вытекают из ее содержания и задач, и их выполнение составляет главную прелесть игры. По данным Д.Б. Эльконина и А.П. Усовой [70], дети могут усвоить основные способы игры и начинают пользоваться ими самостоятельно, без прямого воздействия взрослых к 4-5 годам. Тогда игра становится формой детской самостоятельной жизни.