Понимание эмоций другого человека является важным для процесса общения между людьми как вбыту, так и в профессиях типа “человек—человек”. Кроме того, визуальное слежение за эмоциональным состоянием человека в процессе осуществления импрофессиональной деятельности позволяет вовремя принимать меры по регуляции его состояния, что снижает травматизм на производстве, повышает производительностьтруда (Зинченко, 1983).
Вопрос о генезисе способности (или целого ряда способностей) понимания эмоций другого вомногом дискуссионный. Имеются данные, что уже через девять минут после рождения ребенок может опознавать стимулы, схематически напоминающее лицо (Freedman,1974). С другой стороны, показано, что чем больше матери обсуждают с трехлетними детьми возникающие у них эмоциональные состояния, тем лучше они,достигнув шестилетнего возраста, распознают эмоциональные проявления незнакомых взрослых (Dunn et al., 1991).
Как отмечает Н.Н.Данилова (2000), с эволюционной точки зрения внешняяэкспрессия эмоций была бы бесполезной, если бы люди не могли декодировать эти сигналы и, следовательно, понимать и адекватно реагировать на них.Следовательно, у человека должен быть специальный механизм их декодирования. Механизм декодирования экспрессивной информации должен обладать способностьюдифференцировать паттерны лицевой экспрессии, а также идентифицировать их как сигналы определенных эмоциональных состояний.
Этот механизм был исследован шведским ученым У.Димбергом (Dimberg, 1988). Он установил, что лицевая экспрессия в зависимости от знака эмоции по-разномувлияет на эмоциональное состояние и условнорефлекторные реакции страха у партнеров. Важно, что лицевая экспрессия может воздействовать на уровнеподсознания, когда человек не отдает себе отчета в событии и фактеего воздействия.
Димберг доказал, что влияние лицевой экспрессии на величину условной вегетативнойоборонительной реакции осуществляется автоматически и не зависит от процессов сознания.
Лицевые паттерны особенно сильно действуют на людей, проявляющих социальный страх. Привосприятии фотографий они усиливают признаки отрицательных эмоций и ослабляют признаки положительных эмоций.
Очевидно, что пониманию лицевых паттернов различных эмоций способствует то, что реакцияна лицевую экспрессию партнера связана с воспроизведением его мимики, т.е. в непроизвольном изменении активности мышц своего лица. Этот процессподобен “эмоциональному заражению, или резонансу”. Таким образом, для распознавания и идентификации паттернов лицевой экспрессии человек используетдва канала— зрительный, который производит опознание с помощью гностических нейронов нижневисочной коры, и проприорецептивный, оценивающий паттернысобственной лицевой экспрессии и служащий обратной связью (подкреплением) реакции на информацию со зрительного канала.
Поскольку доказать наличие у человека врожденных механизмов распознавания эмоций частобывает трудно, ученые обращаются к изучению этой способности у животных. В ряде исследований показано, что распознавание эмоционального состояния своихсородичей осуществляется животными инстинктивно. Когда самка млекопитающего впервые родит, она “знает” смысл криков, выражающих у ее потомства какое-либострадание. Н.Тинберген (Tinbergen, 1951) исследовал реакции нескольких видов птиц, воспитанных в изоляции, на силуэт, который изображен на рисунке.Когда силуэт двигался влево, так, что был похож на ястреба с короткой шеей и длинным хвостом, он стимулировал реакцию страха и бегство подопытных птиц. Придвижении в правую сторону силуэт был похож на безвредного для птиц гуся с длинной шеей и не вызывал никакого страха. В состоянии неподвижности этотсилуэт не вызывал у птиц никакой реакции. Тот факт, что подопытные птицы никогда не сталкивались ни с ястребом, ни с гусем, свидетельствует о врожденноммеханизме распознавания эмоционально значимого для них зрительного стимула.
Несмотря на эти данные некоторые ученые считают, что способность распознавать эмоциидаже по лицевой экспрессии не дана человеку от рождения. Известно, что маленькие дети неадекватно воспринимают эмоции других. Эта способностьразвивается в процессе формирования личности, но не одинаково в отношении разных эмоций. Легче всего распознается ужас, затем по степени убыванияотвращение и удивление. Следовательно, пониманию эмоций надо учиться. Это наталкивает ряд ученых на мысль, что существует специальный видинтеллекта— эмоциональный.
Г. Г. Гарскова (1999) пишет, что понятие “эмоциональный интеллект” было введено внаучный обиход недавно, Майером и П.Сэловей (Mayer, Salovey, 1990) и получило широкое распространение в англоязычной литературе благодаря работамД.Големана. Для введения этого понятия было использовано два основания: неоднородность понятия “интеллект” и совершение интеллектуальных операций сэмоциями.
По П.Сэловею, “эмоциональный интеллект” включает в себя ряд способностей:распознавание собственных эмоций, владение эмоциями, понимание эмоций других людей и даже самомотивацию.
Критика этой концепции основывается на том, что в представлениях об эмоциональноминтеллекте эмоции подменяются интеллектом. Как полагает Г. Г. Горскова (1999), эта критика не правомерна. Она ссылается на то, что эмоции отражают отношениечеловека к различным сферам жизни и к самому себе, а интеллект как раз и служит для понимания этих отношений. Следовательно, эмоции могут быть объектоминтеллектуальных операций. Эти операции осуществляются в форме вербализация эмоций, основанной на их осознании и дифференцировке. Таким образом, поГорсковой, эмоциональный интеллект— это способность понимать отношения личности, репрезентируемые в эмоциях, и управлять эмоциональной сферой наоснове интеллектуального анализа и синтеза.
Необходимым условием эмоционального интеллекта, как пишет далее автор, является пониманиеэмоций субъектом. Конечным продуктом эмоционального интеллекта является принятие решений на основе отражения и осмысления эмоций, которые являютсядифференцированной оценкой событий, имеющих личностный смысл. Эмоциональный интеллект продуцирует неочевидные способы активности для достижения целей иудовлетворения потребностей. В отличие от абстрактного и конкретного интеллекта, которые отражают закономерности внешнего мира, эмоциональныйинтеллект отражает внутренний мир и его связи с поведением личности и взаимодействием с реальностью.
Мне представляется, что под эмоциональным интеллектом авторы имеют в виду эмоционально-интеллектуальную деятельность.
Т.Рибо посвятил эмоциональной (аффективной) памяти специальную работу (1895), вкоторой защищал ее существование, используя самые разные аргументы: психологические, физиологические, патологические идр. Приведу этиаргументы так, как они пересказаны П.П.Блонским.
“Единственный критерий, позволяющий на законном основании утверждать существованиеаффективного воспоминания, это— что оно может быть узнано, что оно носит метку уже испытанного, уже перечувствованного и что, следовательно, оно можетбыть локализовано в прошлом времени”. Но разве мы не сравниваем наши теперешние чувства с прошлыми? Говорят, что любовь не испытывается дважды одинаково, но,“как могли бы это знать, если бы в памяти не оставалось аффективных следов”. ““Нет сожаления без сравнения”, но “закон контраста, господствующий в жизничувств, предполагает аффективную память”.
“Во всяком комплексе, составляющем воспоминание, аффективный элемент являетсяпервым, сначала расплывчатый, смутный, лишь с какой-то общей меткой: печальной или радостной, ужасающей или агрессивной. Понемногу он определяется появлениеминтеллектуальных образов и достигает законченной формы”. В этих воспоминаниях “аффективное прошлое воскресло и узнано раньше объективного прошлого, котороеявляется додатком”.
С физиологической точки зрения неправдоподобно, чтобы репродуцирование касалосьтолько образов, т.е. чтобы в нем участвовали только те нервные процессы, которые соответствуют репродуцированию образов, а остальные бы, в частностиимеющие отношения к чувствам, не участвовали: воспоминание стремится восстановить весь комплекс прошлого, в области памяти господствует законреинтеграции, а отрицание аффективной памяти противоречит этому закону. “Нервные процессы, когда-то принимавшие участие в сейчас возрождающемсяфизиологическом комплексе и соответствующие аффективным состояниям… стремятся также быть вовлеченными в возрождение, следовательно, возбуждают аффективнуюпамять”. Конечно, надо отдавать себе отчет в том, что “аффективный образ не то, что, например, зрительный образ” (1979, с. 160–161).
Вопрос о наличии эмоциональной памяти тоже дискутируется. Начало его обсуждению положилТ.Рибо, который показал два способа воспроизведения эмоций: аффективное состояние вызывается либо через посредство интеллектуальных состояний(вспоминание ситуации, объекта, с которыми в прошлом была связана эмоция), либо при непосредственном воздействии стимула, вслед за чем в памяти актуализируетсясвязанные с эмоцией ситуации. Теоретически так и может быть. Однако, как замечает В.К.Вилюнас (1990), какой из этих вариантов встречается вкаждом конкретном случае, определить трудно, а в реальном потоке сознания по-видимому невозможно.
Кроме того, Рибо выделил “ложную” аффективную память, когда субъект чистоинтеллектуально вспоминает, что в данной ситуации он испытывал какую-то эмоцию, но саму эту эмоцию не переживает. Это наблюдается, например, при воспоминаниидавно прошедших увлечений.
После появления работы Рибо возникли многочисленные споры, вплоть до того, что вообщеставилось под сомнение существование эмоциональной памяти. Отрицающие ее указывали, что когда мы вспоминаем о приятном, интересном, ужасномит.п. событии, то воспоминание представляет собой образ или мысль, а не чувство (эмоцию), т.е. интеллектуальный процесс. И именно этоинтеллектуальное воспоминание о прошедшем вызывает у нас ту или иную эмоцию, которая, таким образом, является не воспроизведением бывшей эмоции, асовершенно новой эмоцией. Старая же эмоция не воспроизводится. При этом сторонники последней точки зрения сузили проблему до произвольноговоспроизведения эмоциональных переживаний, хотя очевидно, что возможно не только непроизвольное запоминание эмоций, но и непроизвольное ихвоспроизведение (Блонский, 1935; Громова, 1980). П.П.Блонский, например, пишет, что в своей жизни он дважды пережил уже виденное (этот эффектполучил название “дежа вю”). При этом второе переживание не было у него интеллектуальным познанием, что он уже видел эту ситуацию. Для него оно былоглубоким, грустным и приятным чувством давно и хорошо знакомого чего-то, что не мог вспомнить, но что чувствовалось, как знакомое.