6 Герменевтика, извлекает из текстов информацию, касающуюся не только их объектного, но исубъектного «полюса» и, стало быть, значимую и для психологии, в особенности — исторической, но применительно к анализу психологических факторов порождениятекста (творчества) герменевтические методы еще не разработаны.
7 Труды руководимой им Комиссии по комплексному изучению художественного творчества ([11], [19] и др.) представляют интерес идля психолога в его поисках междисциплинарных контактов.
Если прежде эти категории формировались под воздействием сперва механодетерминистского стиля мышления, а затембиодетерминистского, то применительно к их разработке в контексте психологии творчества решающую роль приобретает социокультурная детерминация. Этоготребует логика творчества в психологии, логика развития знания о человеке как создателе культурных ценностей. Методологические искания советских психологовсо времен М. Я. Басова и Л. С. Выготского вводили эти ценности в строй психологических идей в качестве причинного начала поведения и сознания.Магистральным направлением являлось изучение онтогенеза, познание процессов формирования личности в зависимости от овладения ею общественными нормами иэталонами. Продуктивное и эвристическое в деятельности этой личности по существу исчерпывалось усвоением (по терминологии А. Н. Леонтьева, «присвоением») того,что задано социумом. Доминировал вектор — от мира культуры (языка, науки, искусства, логики и др.) к психологическому миру субъекта (образной ткани егосознания, его умственным действиям, его опредмеченным социальными ценностями мотивам и др.). Тем самым преодолевалась слабость прежних психологическихконцепций сознания и поведения, не вводивших в свои объяснительные схемы социокультурных детерминант (см. выше).
Однако вне каузального анализа оставался другой вектор — от личности, ее психологического строя к творениям культуры, к ролиличности в филогенезе познания, ее уникальному собственному вкладу в фонд науки, техники, искусства и других культурных ценностей.
Между тем общественная практика вынудила психологическую мысль обратиться к этой проблематике, прежде всего к творчествув сфере науки.
Наступила научно-техническая революция — эпоха атома, космоса, компьютера, генной инженерии. Стало очевидно, что происходящеев мире во все большей степени зависит от того, что рождается в умах ученых. Изучение работы этих умов становится важнейшим социально-историческим заданием.Тысячи публикаций, специальный журнал «Творческое поведение», великое множество различных систем тестов для диагностики творческих способностей, процедуры ихстимуляции (брейнсторминг и др.), измерение мотивации различных групп лиц, занятых творческим трудом, — таков бы отклик мировой психологии на требованиявремени (см. [12], [35]).
И если эффективность влияния психологии творчества на социальную практику все еще крайне незначительна, все еще неадекватнавкладываемым усилиям, то причины скрыты в ограниченности методологического потенциала теоретических схем, применяемых в данной области исследований. Безвнедрения в эту область принципов историзма, социокультурного детерминизма и соответствующей этим принципам системной трактовки субъекта она обречена назастой.
Системный подход к процессу творчества не может быть иным как трехаспектным, интегрирующим его составляющие: предметную,социальную и личностную 9. Применительно к научному творчеству в качестве интегральной единицы выступает исследовательская программа. Она рождается впсихической организации субъекта как отображение запросов объективной логики развития познания. Эти запросы творческая личность запеленговывает посредствомпредставленной в ее когнитивно-мотивационной структуре категориальной сетки.
8 «Для меня не подлежит сомнению,— писал А. Эйнштейн,— что наше мышление протекает восновном минуя символы (слова) и к тому же бессознательно» (Эйнштейн А. Физика и реальность.— М., 1965, с. 133).
Caмa сетка изменяется по законам истории познания. Это подтверждается феноменом одновременных независимых открытий. Теориюэволюции органического мира создали независимо друг от друга Ч. Дарвин и Г. Уоллес. Великий закон сохранения энергии открыли одновременно Г. Гельмгольц,Джоуль и Майер, и еще девять ученых вплотную подошли к нему.
В психологии закономерно совершился переход от структурного анализа сознания, который служил парадигмой для одного поколенияисследователей, к функционализму, ставшему парадигмой для другого, и т. д. По прекрасному слову Гете, когда время созрело, яблоки падают в разных садах.Категориальные сетки выступают перед нами как предметно-логические, а не психологические структуры. В интеллектуальном же устройстве конкретного ученогоони получают проекцию в виде индивидуального пространства-времени — хронотопа.
Оно и есть тот «магический кристалл», который очерчивает угол и зону видения — исследовательской ситуации и вместе с темпреобразуется при исполнений программы. Эти преобразования совершаются не по алгоритмам, что и дало основание считать их делом интуиции, а не логики. Однакодетерминистская мысль требует проникнуть в психическую реальность, скрытую за указанием на интуицию. Нужен поиск эвристик, создающих в психической «ткани»новый образ предмета, который в дальнейшем ведет независимую от субъекта жизнь, когда перекодируется в научный текст в качестве записанной в нем новой идеи,теории, открытия и др. Эти эвристики: аналогии, метафоры, сравнения, модели обычно несут смысловое содержание в визуализированной форме, на что более сталет назад обратил внимание Ф. Гальтон, изучавший образную память ученых, в том числе и своего кузена Чарльза Дарвина. Гальтон писал: «высшие умы это,вероятно, те, у которых не утрачена способность к визуализации, но она является подчиненной, готовой быть использованной в подходящих случаях» (цит. по [35;316]).
Впоследствии психологи проанализировали эвристические образы, приведшие Дарвина к его великой теории. Среди нихвыделены, в частности, такие образы, как «древо природы», «коралловые рифы», «отбор домашних животных на племя» и др. (см. [33]). При создании И. М.Сеченовым его рефлекторной концепции важнейшими регулятивами послужили такие модели, как мышечная работа глаза (по образу и подобию которой сложилосьпредставление об «элементах мысли»), реакций больных-атактиков (отсюда идея обрат ной связи в регуляции поведения), предохранительного клапана в паровоймашине (что позволило ввести понятия о сигнале) и др.
Очевидно, что образы, о которых идет речь, не идентичны образам восприятий и представлений в их привычном для психологазначении. Вместе с тем они выполняли свою эвристическую функцию не по типу индукции, дедукции и других логических схем, равно как и не по типу «слепых»проб и ошибок.
Изучение того, как в умственном устройстве субъекта творчества возникает новое знание, требует выйти за пределы антиномии«логика — интуиция». Следует выделить те индивидуальные образы-схемы, благодаря которым организуется семантическое пространство личности ученого, творящегосвою исследовательскую программу. Их своеобразие определяется интеграцией «фигуративного», (по терминологии Ж. Пиаже), операционального (поскольку схемарепрезентирует не только фрагмент реальности, но и приемы его изучения) и предметно-логического (схема служит посредником между объективными запросаминауки и их преломлением во внутреннем мире субъекта).
9 Принцип трехаспектности науки как деятельности (а не только как системы знаний исоциального института) служит осью программно-ролевой концепции, исходя из которой в Институте истории естествознания и техники АН СССР разрабатываетсяновое направление — социальная психология науки.
В летопись науки заносится информация о независимом от субъекта положении вещей (теория эволюции Дарвина, рефлекторнаятеория Сеченова и т. д.), а не об образах-схемах, посредством которых она была добыта.
Формирование указанных образов-схем может быть объяснено только в русле вероятностного, но не «жесткого» однозначно-причинногодетерминизма. Если уже биодетерминистский стиль мышления является вероятностным, то тем более это относится к объяснению социокультурных явлений.Ведь не было предопределено путешествие Дарвина на корабле «Бигль», позволившее ему изучить коралловые рифы, не было предопределено посещение Сеченовым клиникиС. П. Боткина, где он наблюдал поведение атактиков и т. п. Очевиден случайный характер этих событий. Но случай, как говорил Пастер, благоприятствуетподготовленному уму. Ощущение запросов научно-исследовательской ситуации создает преднастройку ума. который находясь в широкой зоне поисков,наталкивается на реалии, дающие по принципу аналогии ключ к открытию законов. Эти законы получают «объективное» теоретическое выражение, в котором«субъектные», психологические «леса», позволившие их возвести, в том числе и образы-схемы, убраны.