Южнославянский институт
Николаевский филиал
Киевского института «Славянский университет»
Кафедра культурологии
и социальных наук
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА В СКАЗКАХ В СВЕТЕ АНАЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ ЮНГА
Выполнил: Конев Е. П.
Проверил: Яблонко В. Я.
Николаев, 2002
План
1. Введение
2. О понятии «дух»
3. Феноменология психических проявлений
4. Феноменология духа
5. Феноменология духа в сказках
1) дух в сказках
2) териоморфная символика духа в сказках
3) проблема трёх и четырёх
6. Заключение
Литература
ВВЕДЕНИЕ
Непоколебимое «правило игры» естествознания – полагать свой предмет известным лишь постольку, поскольку изыскание в данной области в состоянии представить нечто научно достоверное. Однако в этом смысле достоверным является лишь то, что может быть доказано фактами. Предметом такого изыскания служит природное явление. В психологии к важнейшим феноменом относится высказывание, и в особенности его формальный и содержательный способы проявления, причём – принимая во внимание сущность психики – последнему принадлежит, быть может, даже наибольшее значение. Соответственно первостепенная задача – это описание и упорядочение происходящего, после чего следует скрупулёзное исследование его закономерностей в их жизненном проявлении. Вопрос о субстанции наблюдателя возможен в естествознании только там, где обретается архимедова точка опоры. У психики отсутствует такая внешняя точка зрения, потому что только психика может наблюдать психику. Вследствие этого невозможно познание психической субстанции, по крайней мере, нашими нынешними средствами. Вместе с тем отнюдь не исключено, что, и атомная физика будущего не сможет нам дать такую архимедову точку. Пока что наши самые хитроумные измышления в состоянии констатировать лишь то, что можно выразить следующим образом: так ведёт себя психика. Честный исследователь – вежливо или благоговейно – оставит в стороне вопрос о субстанции. Юнг полагает, что совсем нелишне уведомить о необходимом, равно как и добровольном самоограничении психологии, с тем, чтобы понять отнюдь не всегда постигаемую феноменологическую точку зрения современной психологии. Эта точка зрения не исключает наличия веры, убеждённости и переживаний уверенности всевозможных видов, но опровергает их возможную ценность. Сколь бы ни было велико их значение как для индивидуальной, так и для коллективной жизни, но всё же психологии не достаёт всех средств, чтобы доказать их достаточность в научном смысле. Можно лишь сожалеть о такой несостоятельности науки, но вместе с тем нельзя заставить её «прыгнуть выше собственной головы».
О ПОНЯТИИ «ДУХ»
«Дух силен радостью».
Лукреций
Немецкое слово «дух» обладает столь большой областью применения, что требуется некоторое усилие, дабы вообразить, что же под всем этим имеется в виду. Духом обозначается тот принцип, который составляет противоположность материи. Под ним подразумевают некую имманентную субстанцию или существование, которые на самой высокой и универсальной ступени называются «Богом». Эту имматериальную субстанцию представляют себе также в качестве носителя феномена психики или даже жизни. Такое понимание идёт вразрез с противопоставлением духа – природе. В этом случае понятие духа сведено к сверх- или противоестественному, оно утрачивает субстанциональную связь с душой и жизнью. Подобное ограничение объясняет точку зрения Спинозы, согласно которой дух есть атрибут Единой Субстанции. Но ещё дальше идёт гилозоизм, который рассматривает дух как свойство вещества.
Материализм рассматривает первичность материи и рассматривает психику, сознание, дух, идею как нечто производное; идеализм разных видов и толков, наоборот, утверждает первенство и независимость идеи, духа, сознания, психики. И с тех пор как Декарт резко противопоставил друг другу материю и дух как две различные субстанции, психофизическая проблема приобрела особенную остроту.
Динамическая связь между духом и материей отражена в ацтекской мифологии как напряжённость между двумя божествами – Тескатлипокой (Дымящимся Зеркалом), символизирующим материю, и Кецелькоатлем (Пернатым Змеем), представляющим дух.
Всеобще распространённым является воззрение, согласно которому дух рассматривается как более высокий, а душа – как более низменный принцип деятельности, у некоторых алхимиков – наоборот – дух слывёт за ligamentumanimaetcorporis, при этом последний определённо мыслился как spiritusvegetativus (в последующем как дух жизни и нервов). Точно также всеобщим является мнение, будто дух и душа по существу являются одним и тем же, а поэтому могут быть разделены лишь произвольно.
Объяснительная психология, привлекающая к себе в настоящее время столь значительную долю внимания и труда, устанавливает систему причинной связи, предъявляющую притязание на то, чтобы сделать понятными все явления душевной жизни. Она хочет объяснить уклад душевного мира, с его составными частями, силами и законами, точно так, как химия или физика объясняют строение мира телесного. Объяснительная психология, стремится подчинить явления душевной жизни некоторой причинной связи при посредстве ограниченного числа однозначно определяемых элементов. Мысль – смелости чрезвычайной, – она заключала бы в себе возможность неизмеримого развития наук о духе до строгой системы причинного познания, соответствующей системе естественных наук. Если всякое учение о душе стремится осознать причинные соотношения в душевной жизни, то отличительным признаком объяснительной психологии является её убеждение в возможности вывести вполне законное и ясное познание душевных явлений из ограниченного числа однозначно определяемых элементов. При посредстве одних лишь гипотез, высшие душевные процессы сводятся к ассоциациям. Путем одних лишь гипотез самосознание выводится из психических элементов и процессов, происходящих между ними. Ничем, кроме гипотез, мы не располагаем относительно причинных процессов, благодаря которым благоприобретенный душевный комплекс постоянно влияет, столь могущественно и загадочно, на наши сознательные процессы заключения и желания. Науки о духе должны, считает Дильтей, исходя от наиболее общих понятий учения о методе и испытывая их на своих особых объектах, дойти до определенных приёмов и принципов в своей области, совершенно так же, как это сделали в своё время науки естественные. Первейшим отличием наук о духе от естественных служит то, что в последних факты даются извне, при посредстве чувств, как единичные феномены, между тем как для наук о духе они непосредственно выступают изнутри, как реальность и как некоторая живая связь. Отсюда следует, что в естественных науках связь природных явлений может быть дана только путем дополняющих заключений, через посредство ряда гипотез. Для наук о духе, наоборот, вытекает то последствие, что в их области в основе всегда лежит связь душевной жизни, как первоначально данное. «Природу мы объясняем, душевную жизнь мы постигаем» - говорит Дильтей. Во внутреннем опыте даны также процессы воздействия, связи в одно целое функций как отдельных членов душевной жизни.
В современной науке явилась дилемма в чрезвычайной степени усилившей дух скептицизма и чисто внешней, бесплодной эмпирики, а также углубившей разделение жизни и знания: или науки о духе пользуются представляемыми психологией основаниями и приобретают тем самым гипотетический характер, или же они пытаются разрешить свои задачи, отказавшись от научно обоснованного и систематизированного взгляда на факты душевной жизни и опираясь лишь на двусмысленную и субъективную психологию повседневной жизни. А объяснительная психология сообщает свой вполне гипотетический характер также теории познания и наукам о духе. Правда, в ряду наук теория познания занимает совершенно иное место, нежели науки о духе. Ей никоим образом не может быть предпослана психология.
Дильтей направляет акцент на то, что всякая попытка создать опытную науку о духе без психологии также никоим образом не может повести к положительным результатам. И эмпирика, отказывающаяся от того, чтобы обосновать происходящее в области духа на понимаемых связях духовной жизни, по необходимости бесплодна. Тут приходится иметь дело с определенными комплексами душевной жизни, так как в ней зарождается и укрепляется сознание божества. И подобно тому, как развитие отдельных наук о духе связано с разработкой психологии, так и соединение их в одно целое невозможно без понимания душевной связи, в которой они соединены. Вне психической связи, в которой коренятся их отношения, науки о духе представляют собою агрегат, связку, но не систему. Какое бы грубое представление об их связи между собой мы ни взяли, оно покоится на каком-либо грубом представлении о связи душевных явлений. Но совершенно очевидно, что духовные факты, составляющие материал теории познания, не могут быть связаны между собой иначе, как на фоне какого-нибудь представления душевной связи.
У Афанасьева определена «внутренняя архитектура» человека, состоящая из четырёх психических модулей или функций (укажу две интересующие нас), в которой представлены, в частности, эмоции как душа и воля как дух. Здесь душа понимается как более низменное, нежели дух, как качество. Исходя из этой концепции, душа суть присуща животным. Что не будет являться справедливым по отношению к человеку, в своей идеации душа.
В идеалистическом учении о крылатой природе души, Платон рассматривал человека, как состоящего из бессмертной души и смертного тела. Определяя при этом – душа человека – маленькая частица «вселенской души», и сначала она парит в «занебесной области», по которой разлита «сущность», «истина» - великое первоначало всего мира. У Платона душа выступала эманацией «сущности».