Аналогичное описанному происходит при общении с предметами искусства, религиозными реликвиями и другими объектами, имеющими материальную основу, но наполненными превосходящими эту основу смыслом и значением. Восприятие предмета искусства это именно общение, то есть интерактивный процесс, а не его потребление, как часто понимается обыденным сознанием. При восприятии такого объекта ему придается новый уникальный смысл, привнесенный личностью зрителя. Этот процесс - всегда сотворчество художника и зрителя, и потому художественные реликвии со временем только обогащаются. Мы не будем здесь разбирать, каким образом и где происходит это накопление новых смыслов: в культуре ли, в природе ли самого предмета что-то меняется. Констатируем лишь, что это реально происходит. Каждый новый зритель общается не только с холстом, но и с художником и со всеми прежде видевшими этот холст. И при общении с картиной, как и при общении с человеком, результат может быть как созидающий личность, так и разрушающий ее. Происходит это строго индивидуально, и посему из факта разрушительной роли того или иного предмета искусства для какого–нибудь гражданина или группы граждан ни в коем случае нельзя делать вывод о необходимости разрушения этого предмета, или о том, что его необходимо спрятать. Последнее было бы уже разрушением культуры в целом, то есть обеднением бытия, и потому неэкологично в принципе. А упомянутым гражданам лучше посоветовать найти для себя то, что их будет совершенствовать, а не разрушать.
Канал E®y
Поток информации, приходящий по каналам массовых коммуникаций, а также знаниваемый поток, приходящий из системы образования и науки, служат для формирования рациональной и эмоционально-образной актуализированной картины действительности. Этот канал сегодня наиболее сильно влияет на массовое сознание, декларируя комплекс вкусовых предпочтений: эстетических, этических, идеологических.
Специфика второй половины XX века, по отношению ко всей предыдущей истории человечества, здесь в том, что:
· Современные социальные коммуникации любого рода в значительной степени онаучены и рационализованы как по содержанию, так и по методологии подачи информации. Это продолжает удерживать науку на пьедестале истины в последней инстанции, на фоне участившейся критики рационального знания, осуществляющейся, впрочем, тоже в русле науки. Несмотря на просыпающиеся время от времени протестующие движения (типа “хиппи” или “хакеры”), формула современного цивилизованного образа жизни “образование - знание - успех – благополучие” лишь укрепляется.
· Культурно-образный и тем более духовный (в данном случае через соборность или, что точнее, церковь) компонент социальных коммуникаций значительно нивелирован по отношению к рациональному.
· Вместе с тем система образования и науки переживает кризис, обусловленный тем, что уже не в состоянии давать знания, гарантированно обеспечивающие успех и благополучие, на которые рассчитывает обыватель.
· СМИ переживают расцвет и пребывают в упоении своей так называемой четвертой властью, так как все в большей степени приобретают возможность управлять не только сознанием, но и подсознанием масс, заслоняя собой другие коммуникационные каналы.
Иными словами, состояние с социальными коммуникациями сегодня далеко от идиллического. Налицо уже знакомые цивилизационные дисбалансы, которые, как мы убедились, являются признаками развивающегося экологического кризиса. Итак, информационный образ мира, поступающий по каналам социальных коммуникаций, сегодня в значительной степени поврежден, что сказывается на формирующейся с его помощью картине мира в индивидуальных сознаниях.
В целом эти повреждения сводятся к следующим:
· Внедрение упрощенно-рационалистических абстрактных моделей бытия, не имеющих чувственно–эмоционального подкрепления. В результате, например, в языке появляется много слов, не имеющих содержания для большинства тех, кто ими пользуется, что обедняет их межличностный коммуникативный канал.
· Потеря чувствительности к высшим проявлениям бытия, со-бытия с трансреальностью вследствие доминирования левополушарных форм мышления; утрата эстетических и этических ценностных ориентиров.
· Обесценивание знания вследствие его общедоступности, и утрата способности различать знание и информацию; происходит смещение понимания знания как самоценности в сторону понимания знания как инструмента - орудия.
· Захват средствами массовой информации социально–коммуникативного канала, насыщенного, даже перегруженного готовыми к употреблению образами, провоцирует утрату психикой способности самостоятельно генерировать образы. Фактически здесь речь уже идет об информационно–образной наркомании, как при табакокурении: никотин, естественно вырабатываемый в организме, черпается из внешнего источника, в результате соответствующая функция организма атрофируется.
Все эти факторы можно с полным правом отнести к психологическому загрязнению, но уже системного свойства, следовательно, “очищение” данного канала возможно только с помощью системной его перестройки. Можно предположить, что причиной столь серьезной загрязненности является практическая незащищенность человека от поступающей извне информации и невозможность не только корректировать ее, но и просто перерабатывать. Есть надежда, что с появлением Интернет роль однонаправленных СМИ будет постепенно снижаться, так как Интернет предоставляет не только бесконечное право выбора, но и соучастия в содержательном наполнении, то есть со–бытия с информационным образом мироздания. Однако и здесь есть свои подводные камни.
Заключение
Всякая экологическая катастрофа действует комплексно, не только ухудшая условия жизни, но и принципиально ломая образ жизни и образ обитаемого мира (эйкоса). В этом смысле экологическая катастрофа несет с собой целый спектр психологических загрязнений. Например, экологическая катастрофа, вызванная аварией на Чернобыльской АЭС, уникальна как по своему масштабу, так и по своему характеру. Здесь с яркостью проявились основные эколого–психологические аспекты такого рода событий.
Резкое ухудшение условий жизни для большого количества людей случалось нередко в истории, но никогда прежде столь четко не проявилось значение информационных, социально–политических и психологических факторов в разрушительных последствиях аварии. Связано это как со спецификой радиационного заражения (не видимое, не ощущаемое, с отдаленным результатом), так и со спецификой политической обстановки в СССР в то время. Достаточно упомянуть фильтрацию информации, осуществляемую официальными органами власти, результатом которой стала, например, первомайская демонстрация трудящихся в зараженном Киеве, организованная через 4 дня после аварии. Именно неинформированность, с одной стороны, серьезно увеличила негативные последствия воздействия радиации, а с другой – породила массовую радиофобию там, где непосредственного загрязнения не было или оно было весьма незначительным. В этом смысле чернобыльскую аварию следует рассматривать и как событие социально–психологического плана.
В апреле 1991 года Государственный Комитет по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС при Государственной Комиссии по чрезвычайным ситуациям Совета Министров СССР утвердил программу исследований Психологических последствий Чернобыльской катастрофы, представленную Институтом психологии АН СССР. Работы по этой программе проходили с июля 1991 года до января 1992 года. С некоторыми из результатов этих работ интересно познакомиться в контексте темы настоящего раздела.
Прежде всего хотелось бы отметить небезучастную позицию участников исследования.
“Проводя исследования и обрабатывая результаты, подготавливая рекомендации, мы ориентировались на вопросы, представляющие не только сугубо научный, но и практический, человеческий интерес. Мы стремились понять, что же все–таки происходит в зоне чудовищной Катастрофы Века. Как живут вынужденно или по доброй воле оказавшиеся в этой зоне люди? Можно ли жить на загрязненных радиационными выбросами и отходами территориях? Чем расплачиваются люди за проживание в этих местах? За привязанность к родным землям и халатность, и общую неустроенность нашей страны? Что происходит с душой, с личностью человека, какой след в его судьбе оставил Чернобыль?”. (Чернобыльский след. Психологические последствия Чернобыльской катастрофы. М.: Вотум-y , 1992, с. 13.)
Это фундаментальное исследование выявило множество физиологических, психофизиологических и психологических изменений (а также изменений личности и индивидуальности) у лиц, в той или иной степени захваченных Чернобылем. Например, у жителей Новозыбковского района отмечается:
"Большинство опрошенных указывают на изменение психического и физиологического состояния. У людей, живущих в загрязненных районах, наблюдается повышенная нервозность, раздражительность, ухудшение настроения, появление страха перед будущим. Люди разучились радоваться жизни. Потеряна вера в улучшение жизни, в правительственные меры. Многие (по ответам) считают себя отверженным обществом. Одним из респондентов была высказана мысль: "мы все испытываем гнет медленного уничтожения" (там же, с. 58).
Но, пожалуй, самым важным наблюдением является следующее:
"При анализе опросов было установлено: проявления интернальности, то есть способности взять на себя ответственность за собственное благополучие в жизни, ничтожно малы у населения. Подавляющее большинство респондентов неспособно решать проблемы преодоления последствий загрязнения по психологическим причинам, даже под угрозой потери собственного здоровья, здоровья детей и близких" (там же, с.59).
Экологическая катастрофа имеет своим результатом вхождение большинства населения в ингратуальное состояние, при котором отмечается изменение статуса воли (ослабление воли) и вялость протекания деятельности. Уже в этом смысле можно утверждать о присутствии чрезвычайности эковоздействия. Но вместе с тем было также обнаружено, что эти явления более присущи людям, не обладающим достоверной информацией о радиационной обстановке и о реальной степени опасности, чем тем, кто такой информацией обладал. В частности, осуществлялось сравнение врачей из обычных городских и поселковых медицинских учреждений с сотрудниками (врачами по профессии) Новозыбковского филиала Института радиационной гигиены. Таким образом, можно говорить о стресс–синдроме у большинства населения, причина которого – не только физическое воздействие радиоактивности, но и в не меньшей степени информационные и психологические факторы. Причем сам по себе стресс также становится социальным фактором.