И.А. Чернышёв
Деятельность Конституционного Суда России (КС) породила множество вопросов, требующих практического решения и теоретического обоснования. Новый институт в правовой системе государства, в отсутствие какой бы то ни было практики, традиций и обычаев, обоснованно стал предметом активного научного изучения и многих научных дискуссий. Одной из самых освещаемых в науке является проблема понимания и определения правовых позиций в решениях КС. Обилие работ по этой проблеме не привело к появлению единого определения либо обобщенного понятия, совокупность элементов которого можно было бы в сумме назвать «правовыми позициями Конституционного Суда России». Более того, в определенный момент в его решениях появилось еще одно понятие, очевидно коррелирующее к понятию «правовые позиции КС»: речь идет об использовании в тексте решений КС сочетания «правовые позиции Европейского Суда по правам человека» (ЕСПЧ). Само взаимодействие КС с ЕСПЧ - чрезвычайно важный для правовой системы России механизм, позволяющий привести внутригосударственный стандарт в области прав человека к общеевропейскому уровню. КС решает на внутригосударственном уровне задачу равную той, что решает в общеевропейском масштабе ЕСПЧ - защищает права человека. Хотя два этих института взаимно не соподчинены [1. С. 59-73], без их активного взаимодействия прогресса в улучшении внутригосударственных правовых механизмов защиты прав и свобод человека достичь будет намного сложнее.
В мире сегодня доминирует модель, при которой международные и национальные суды действуют параллельно, решая часто аналогичные дела, но руководствуясь разными источниками права. Если это прямо не запрещено, то суды вполне могут обращаться к решениям друг друга с целью принятия во внимание аргументов или даже использования решения другого суда в основе собственного. В рамках господствующей модели взаимодействие судебных органов может осуществляться несколькими способами.
Л. Гарлицкий [2. С. 44] предлагает три вероятных сценария взаимодействия двумя независимыми судебными органами: единство позиций, близость позиций, когда один судебный орган идет навстречу другому для выработки единого подхода к проблеме или к решению спорного вопроса. Наконец, третий сценарий, менее вероятный, но вполне возможный - это конфликт. В качестве примера можно привести дело Гёргюлю против Германии, при решении которого возникли серьезные разногласия между Федеральным Конституционным Судом Германии и Европейским Судом по правам человека (ЕСПЧ, Страсбургский суд) [3. С. 553-568].
Ситуации, когда Страсбургский суд не соглашается с мнением национального суда, происходят периодически, но, как правило, последний не стремится вступать в полемику.
Применительно к реализации института защиты прав человека в государствах Западной Европы используется термин «многомерность» (multidimensional- lity). Развитие института защиты прав человека получило свое активное развитие в государствах Европы после Второй мировой войны, когда в конституции большинства государств были включены разделы, посвященные правам человека, и, помимо того, свое развитие получили судебные механизмы защиты прав и свобод человека. В это же время в Европе зародились две наднациональные организации: Совет Европы и Европейские Сообщества (в настоящее время - Европейский Союз). С течением времени обе эти организации разработали собственные системы защиты прав и свобод человека и создали судебные механизмы защиты этих прав и свобод. В результате в Европе образовалось три различных системы, в рамках которых права и свободы человека получили закрепление и судебную защиту. И что самое главное - между собой данные системы не были никоим образом гармонизированы. Они действуют параллельно, что и было названо «многомерностью» защиты прав человека [4. С. 511].
Применительно к Российской Федерации мы не можем говорить о трех параллельных системах защиты прав и свобод человека, т. к. Россия не является членом Европейского Союза (Сообщества) и не попадает под юрисдикцию Суда ЕС (Court of Justice). В отношении России можно использовать термин «двухмерность» защиты: на уровне национальных судов и на уровне ЕСПЧ. Сам по себе факт, что РФ не попадает под юрисдикцию Суда ЕС, следует оценивать с двух сторон: к негативным сторонам можно отнести отсутствие дополнительного органа, следящего за соблюдением прав и свобод человека, что расширило бы защиту прав человека (если не качественно, то количественно), к позитивным определенно следует отнести отсутствие вероятных конфликтов между сразу тремя несогласованными системами. Следует отметить, что в странах, попадающих под юрисдикцию обоих наднациональных судебных органов (ЕСПЧ и Суда ЕС), довольно остро стоит вопрос, к примеру, о границах возможного вмешательства ЕСПЧ в деятельность ЕС и возможности рассмотрения им дел на основе права Сообщества. Пока что Россия вне поля такого рода конфликтов, но нет гарантий, что аналогичная ситуация не сложится в будущем.
Таким образом, защита прав и свобод человека в РФ носит двухмерный характер, что несколько отличает ее от большинства (но не всех, а только членов ЕС) стран Европы. Но главное, что в основном защита прав человека носит параллельный характер и непосредственное соприкосновение судов вероятно, скорее, в спорных случаях, именно они несут в себе наибольший потенциал для сотрудничества, тогда как обычное отправление правосудия может вообще не влечь за собой непосредственного взаимодействия ЕСПЧ и национальных судов.
Отсюда проистекает актуальность выявления конкретных способов восприятия практики Страсбургского суда в решениях КС. В своей деятельности он использует различные международные правовые акты, однако если говорить о решениях международных судебных органов, то используются решения ЕСПЧ. Ссылка на них производится с использованием формулировки «правовые позиции ЕСПЧ». Этот механизм необходимо изучить и понять, провести сравнение на предмет схожести и различий между правовыми позициями КС и правовыми позициями ЕСПЧ. Важно помнить о том, что эти решения и, больше того, основы, на которых действует данный судебный орган, отличаются от тех, на основе которых функционируют суды в России. В России общепризнанно главенствует нормативно-правовой акт, естественно доминирующий в рамках романо-германской правовой системы, тогда как ЕСПЧ имеет в своем арсенале крайне нестандартный набор источников права. Формально он руководствуется лишь одним документом - ЕКПЧ. В этом его принципиальное отличие от национальных судов, имеющих в своем распоряжении национальные (внутригосударственные) и международные источники права. Однако без анализа законодательства государств, выступающих стороной в деле, разобраться в полной мере в деле не представляется возможным. По этой причине ЕСПЧ обращается к внутреннему праву государств, однако не с целью его применения, а для более полного и всестороннего анализа и оценки обстоятельств рассматриваемого дела, «Суд не может не обратиться к нормам внутреннего права, имевшим значение в данном деле...» [5. С. 47]. Среди прочего ЕСПЧ нередко обращается и к судебной практике государства. Разумеется, внимание уделяется в первую очередь решениям высших судов в государстве: верховных или конституционных.
ЕСПЧ и суды РФ не могут не взаимодействовать при отправлении правосудия, но и не соприкасаются при этом прямо. ЕСПЧ обращается к практике высших судов России, т.к. без этого он часто не способен в полной мере дать оценку внутреннему законодательству России. В большинстве случаев найти толкование того или иного нормативно-правового акта, с тем, что бы оно носило легальный характер и было связано с практикой, нигде, кроме как в судебных решениях, и невозможно. Главным образом внимание Страсбургского суда сосредоточено на деятельности высших судов в государстве, что в случае России, в частности, означает КС. Последний привязан к решениям ЕСПЧ юридически: Конвенция может быть применена исключительно в том виде, в котором ее понимает и трактует ЕСПЧ. В этом смысле национальные суды куда в большей мере обращены к ЕСПЧ, нежели он к ним, в силу того, что их «привязанность» носит характер юридической обязанности. Национальные судебные органы «связывают», осознанно лишая их права свободного применения Конвенции, и оставляя за ЕСПЧ - наднациональным институтом - право устанавливать единообразное понимание Конвенции.
На взаимодействии двух систем защиты прав и свобод человека сказывается и уникальная специфика, появление которой обусловлено особенностями национальной правовой системы Российской Федерации. Детализируя «особенности» правовой системы России, оказывающие влияние на взаимодействие судов РФ с ЕСПЧ, следует обратить внимание на построение системы органов судебной власти, место и место ЕКПЧ в национальном законодательстве. На основе этих факторов складывается уникальная модель взаимодействия судов России и ЕСПЧ, отличная от моделей его взаимодействия с национальными судебными органами других стран.
В.В. Лазарев и Е.Н. Мурашова в совместной работе выделяют три основополагающих фактора, на основе которых формируются особенности применения Конвенции и решений ЕСПЧ национальными судебными органами. Это правовая система, функционирующая в государстве; место международного права в его соотношении с национальным правом государства согласно его законодательства и роль и место различных органов государства, в зависимости от чего обязательность решений ЕСПЧ будет по-разному влиять на деятельность ветвей власти [6. С. 111]. Предложенную классификацию можно взять за базовую для изучения специфики взаимоотношений судов РФ в целом и КС с ЕСПЧ в частности.
В Российской Федерации существует ряд проблем, связанных с применением решений ЕСПЧ. Их статус до сих пор никак не закреплен в российском законодательстве, «не прописана формами их обязательности и степень обязательности ...нет прямого указания на их юридическую силу» [6. С. 115] и, наконец, судьи КС, как, впрочем, и все остальные судьи в Российской Федерации никогда не имели опыта работы с подобными источниками, статус которых в российской правовой системе уже сам по себе - предмет бурных дискуссий [7]. Но при прочих равных, из всех судов с решениями ЕСПЧ был готов работать конституционный: это единственный судебный орган, который активно ссылается на собственные решения, вынесенные ранее. Не удивительно, что для работы с решениями ЕСПЧ была выбрана привычная, в некотором смысле «обкатанная» форма.