По сути близок к пиратству и промышленный шпионаж, который ведется представителями развивающихся стран в ведущих государствах мира. Ведь они, будучи не в состоянии платить монополистам за официальное получение той или иной дорогостоящей лицензии, вынуждены действовать обходными путями. Однако пиратство не является лишь порождением отсталых стран: на Западе простые граждане с большим сочувствием относятся к пиратам и их продукции — так выражается стихийный протест против господства на рынке корпораций. Открыто оказывать поддержку пиратам, конечно, никто не будет, но достаточно приобретать их товары — в этом и заключается поддержка. Осуждение их дел все более уступает пониманию, если не благородности, то приемлемости «незаконного копирования».
Опасность со стороны пиратов прекрасно осознается самими монополистами, пытающимися всеми силами бороться с ними. Причем в ход идут не только банальные меры судебной и полицейской защиты, но и более изощренные средства. Компании пытаются выставить пиратов перед общественным мнением чуть ли не главным общественным злом. Например, они выпустили плакат с изображенным на нем красным комиссаром, который стоит за спиной молодого человека, переписывающего музыкальную композицию на свой компьютер. «Всякий раз, когда ты загружаешь Napster (программы для бесплатного обмена музыкальными файлами — Д. Ш.), ты устанавливаешь коммунизм!» — предупреждает плакат.
На современные корпорации работают тысячи ученых и инженеров, именно они являются непосредственными авторами изобретений и новаций. Условия для их работы создаются идеальные: обеспечивается высокая зарплата, пенсия и хорошее медицинское обслуживание, предоставляется любое требуемое оборудование. Но исследователь здесь является лишь средством для получения прибыли, а не «свободным творцом». Даже применительно к таким ценным кадрам стали говорить о «человеческом капитале».
Эта формула, как никакая другая, раскрывает суть отношения к ним: да, они должны быть полноценными (в социальном плане) квалифицированными работниками, чтобы могли давать лучшие результаты, но все-таки они остаются капиталом, т.е. тем, что приносит прибыль. Личность волнует работодателей лишь потому, что в современных отраслях только высокообразованные люди, обладающие широким научным кругозором и разнообразными интересами, способны осуществлять разработку и внедрение новых технологий. Будучи «винтиками» огромного механизма корпораций ученые и инженеры вынуждены подчинять свои творческие поиски интересам работодателя. Как показала практика, наука и истина не всегда согласуются с полезностью и прибыльностью. В этом и заключается двойственность положения современных творцов технического и культурного прогресса.
Связанные одной нитью
В последнее время большую популярность получили теории, согласно которым современное общество представляет собой постиндустриальное или информационное общество, а главным фактором общественного развития становятся знания. Можно спорить со многими постулатами данных концепций, но отрицать факт значимости знаний в развитии современного общества невозможно. Признавая это как данность, мы должны тогда согласиться и с тем утверждением, что препятствие свободе обмениваться знаниями означает попытку задержать общественный прогресс. Но именно этим и занимаются фирмы-монополисты, прикрывая свои действия уже изжившим себя институтом частной интеллектуальной собственности. Поддержание собственной монополии есть альфа и омега всех действий корпораций. Имея тесные контакты с чиновниками, они могут влиять на законодательство и его применение. К примеру, в США система лоббирования является легальной и действует достаточно эффективно.
Практическим воплощением тотального контроля за информационными потоками является американская система «Эшелон», в которую входят радиоантенны по всему миру, спутники-шпионы на околоземной орбите и центры контроля интернет-сетей в США и Европе. Все эти технические средства позволяют отслеживать практически любую информацию, передаваемую с помощью электронных устройств. Доступ к добытой таким образом информации имеют и сотрудничающие с правительством США частные корпорации, они же помогают обслуживать эти системы (Netscape, Sun, Microsoft). Такой симбиоз делает невозможным свободное распространение знаний. Заботясь о собственной интеллектуальной собственности ведущие корпорации отнюдь не собираются воздерживаться от того, чтобы заглядывать в чужие секреты.
Откуда растет шерсть
Пока в обществе жив стереотип, провозглашающий непосредственного автора интеллектуального продукта его полным собственником, до тех пор корпорации могут не бояться за свои доходы, ведь они действуют в полном соответствии с законами рынка, «выкупая» у исследователя его изобретения за огромные (для него) деньги. Это именно стереотип общественного сознания, потому что, несмотря на кажущуюся очевидность, логичность и справедливость этого принципа, в действительности процесс рождения творческого (в том числе и интеллектуального) продукта весьма сложен и неоднозначен. И рассмотреть его нужно вот с какой стороны.
Психологам хорошо известно, что мышление человека настолько персонально, насколько и социально. Далее, само творчество конкретного человека имеет место не на пустом месте, а опирается на все культурное богатство, которое этот человек усвоил в процессе воспитания и социализации, да и сами воспитание и образование (особенно в современном обществе) являются социальными процессами. К примеру, если кто-то сделает выдающееся открытие в физике, конечно, ему поставят памятник, но смог бы он что-то сделать без достижений, больших и малых, своих предшественников? Так и везде. Получается, что творческий продукт имеет своего автора, но автор этот не один человек (или отдельный коллектив), а само общество как некий надындивидуальный и исторический феномен. Никто, конечно, не отрицает роли отдельного изобретателя или автора, но абсолютизировать его вклад и объявлять изобретение — объектом частной собственности не следует. Тем более, что в современных условиях практически ни одно открытие невозможно сделать в одиночку (правда, это не касается предметов искусства). Общество имеет, на наш взгляд, почти такое же право на использование достижений науки и техники в массовом масштабе и для общественной пользы, как и непосредственный автор — получать за это достойное вознаграждение.
В этом свете, по-иному необходимо взглянуть на проблему «утечки умов» из развивающихся стран. Высококвалифицированная рабочая сила и научные кадры покидают родину из-за невысокого уровня жизни и отсутствия возможностей плодотворной работы. В отличие от притока неквалифицированных мигрантов приезд ученых и инженеров приветствуется: почти во всех странах Запада действует система льгот для прибывающих представителей научно-технической элиты (кредиты, устройство на работу, предоставление жилья). В американских университетах 76, 6% докторантов иностранного происхождения остается в США навсегда, что и определяет во многом лидерство этой страны в научно-техническом развитии. Даже учеба в научных центрах представляет прикрытие «утечки»: едут получать образование не необученные иностранцы, а часто люди с высшим образованием, большим опытом работы, а то и с научными степенями. Конечно, для научного потенциала развитых стран такая миграция есть благо, но это ударяет по странам — поставщикам кадров, ибо обрекает их на воспроизводство отсталости.
Общественное интеллектуальное богатство развивающихся стран перемещается вместе с миграцией «умом» на Запад, который, не вложив ни цента в их образование и неся небольшие издержки на личное обеспечение иммигрантов, получает возможность сохранять свое технологическое превосходство над всем миром. По оценкам экспертов ООН, Россия несет прямые потери от «утечки умов» 3 миллиарда долларов ежегодно и 30–60 миллиардов долларов с учетом упущенной выгоды. Соответственно эти «богатства» оказываются у импортеров интеллектуального капитала. Западные компании, трепетно охраняя свою интеллектуальную собственность, не гнушаются присваивать чужой научный и технический потенциал.
Таким образом, говоря об интеллектуальной собственности, было бы правильно иметь ввиду не только и не столько результат творческого труда ученых, сколько интеллектуальное достояние всего общества. Частная корпоративная собственность на практике означает отрицание принадлежности интеллектуального богатства обществу в целом, — означает попытку приватизировать социальный прогресс. Вопрос о том, должна ли быть государственной или общественной интеллектуальная собственность — вопрос скорее технический, организационный, но ставить проблему так не только можно, но и нужно именно сейчас.