Следует отметить, что небольшое муниципальное образование в отличие от государства вообще в принципе не нуждается в позитивированном праве. Правда, для этого должны быть обеспечены, по крайней мере, следующие условия:
1) в данном сообществе социальные отношения должны находиться под контролем структурно взаимосвязанного и компактного микро-сообщества услугоносителей,
2) политическая жизнь в муниципалитете должна лишь отображать, но не разрушать сложившуюся структуру отношений между услугоносителями,
3) все услугоносители должны отличаться корпоративным сознанием и мгновенно реагировать на любые попытки деструктуризации сложившейся системы услуг. Таким образом, компактное и обозримое сообщество услугоносителей в состоянии автоматически генерировать и поддерживать правопорядок в режиме обычного права, т.е. в пограничной ситуации даже вопреки позитивированному (государственному) праву.
Внешняя конфликтология универсальных прав
Внешняя конфликтология универсальных прав действует в двух параллельных режимах:
1) по вертикали она объемлет сферу потенциальных конфликтов между частными и/или корпоративными ценностями, с одной стороны, и государственными интересами, с другой;
2) по горизонтали данная конфликтология означает возможность конфликтов между различными индивидуальными (а также корпоративными) свободами и/или правами, когда субъекты частного права не только противостоят, но и противодействуют друг другу.
Тема вертикальных конфликтов является неразрешимой апорией в том смысле, что (латентно) речь идет о необходимости отдать предпочтение либо социальной, либо персоналистической характеристике homo juris. Это невозможно в принципе, поскольку личность одновременно является 1) результатом, 2) средством реализации и 3) единственной целью существования человеческого сообщества. Отсюда, частично пессимистический вывод о невозможности ни совершенного сообщества, ни совершенного человека. С другой стороны, оптимистический вывод заключается в том, что личность приобретает исторически возможную полноту своих характеристик лишь в относительно развитом сообществе. Соответственно, политические сообщества утрачивают некоторые одиозные черты гоббсова «Левиафана» лишь в той мере, в которой «население» начинает на собственной основе наращивать гуманитарный капитал, т.е. увеличивать количество и качество специализированных элит (разумеется, сюда не включаются ни просто «богатые и сытые», ни просто «голодные и дерзкие»).
Итак, вертикальные конфликты возникают, как правило, не между «общественным благом» и персоналистической ценностью как таковыми, а между государственными интересами в интерпретации господствующего класса, с одной стороны, и корпоративными интересами негосподствующих классов (в интерпретации соответствующего интеллектуального авангарда), с другой. При этом действует важный социологический закон: чем более разнородна социальная и профессиональная структура господствующих классов, с одной стороны, и чем более консолидированы интересы ведущих негосподствующих классов, с другой, тем в большей степени удается приблизить друг к другу общественные и персоналистические ценности.
Это объясняется тем, что основной антагонизм действует не между общим и личным благом, а между этими благами, с одной стороны, и корпоративными интересами, с другой. Здесь только корпоративный интерес услугоносителей является исключением и как раз потому, что он преследует вовсе не политические, а правовые цели, т.е. защищает инфраструктуру собственно человеческих характеристик сообщества.
Тема горизонтальных конфликтов реализуется в сфере частного права. Данное обстоятельство, не в последнюю очередь, объясняется тем, что носителями гражданских прав и обязанностей (и соответствующих коллизий) могут быть лишь вполне определенные лица. Специфические требования, которые предъявляются к субъекту частноправовых отношений, можно свести к двум кардинальным вопросам: «Что у тебя есть в наличии?» и «Что ты умеешь делать?»
Таким образом, homo juris частного права — это услугоноситель par excellence, т.е. человек, который так или иначе участвует в коммерческих отношениях. Независимо от того, как тот или иной носитель правопорядка относится к коммерции вообще, он вынужден практически ежедневно участвовать в качестве одной из сторон во всевозможных трансакциях, начиная от закупок продовольствия и заканчивая контрактными обязательствами.
По мере усиления вовлеченности субъекта в коммерческие правоотношения возрастают и требования персоналистического характера. Это прежде всего относится к волевым качествам homo juris. Императив: «я хочу» оттесняется на второй план императивом: «надо», «я должен». Во-вторых, возрастают требования, предъявляемые к социальным качествам субъекта частноправовых отношений: точность, аккуратность, должная осмотрительность при выборе контрагентов становятся sine qua поп репутации любого услугоносителя.
Пожалуй, самым положительным аспектом homo juris частного права является элемент взаимности. Отсюда, более или менее постоянными носителями таких правоотношений могут быть лишь те, кто привык серьезно относиться к своим обязательствам. С отрицательной стороны, это же означает, что масштаб homo juris частного права неприложим к маргинальным слоям общества, начиная от профессиональных нищих и заканчивая профессиональными мошенниками.
Вместе с тем, образ человека в частном праве не является единым. Более того, различные фрагменты, на которые он распадается, в принципе трудно совместить в единую антропологическую модель. Начнем с того, что вышеприведенные кардинальные вопросы частного права логически не вытекают один из другого. В известном смысле, можно даже утверждать, что в вопросе «Что у тебя есть в наличии?» - заключена иная шкала ценностей, чем в вопросе «Что ты умеешь делать?».
Первый вопрос является чисто финансовым. Для ростовщиков, компрадоров, рантье (капиталистов в собственном смысле) он фактически совпадает с постоянной и единственной заботой о самовозрастании финансового капитала. Для пролетариев и поденщиков он совпадает с постоянной заботой о хлебе насущном в его денежном выражении. В терминах римского права «компрадорское мировоззрение» выражается формулой do ut des, т.е. «даю (деньги), чтобы и ты дал». При этом в контексте самовозрастания капитала речь идет прежде всего о процентном капитале.
Пролетарское мировоззрение выражается формулой facio ut des, т.е. «делаю, чтобы ты заплатил». Впрочем, в качестве резерва пролетарский тип homo juris всегда имеет возможность вступить в бартерные отношения в рамках своего же класса: facio ut facias, т.е. «делаю, чтобы и ты сделал».
Как ни парадоксально, но именно пролетарское мировоззрение служит связующим звеном между первым и вторым кардинальными вопросами частного права. Дело в том, что во втором вопросе («что ты умеешь делать?») заключена предпринимательская шкала ценностей. Однако данная шкала объемлет как собственно предпринимательскую формулу do ut facias, т.е. «даю (деньги), чтобы ты сделал», так и пролетарскую формулу facio ut des, т.е. «делаю, чтобы ты заплатил». Первая формула охватывает отношения предпринимателя и наемных рабочих, а вторая — служит основой взаимоотношений между самими предпринимателями.
Между указанными ростовщической (или в современную эпоху - компрадорской), предпринимательской и пролетарской моделями homo juris всегда остается возможность для развития антагонизмов. Как бы то ни было, исходя из принципа взаимности в частноправовых отношениях самым ущербным субъектом этих отношений является тип ростовщика или компрадора. Отсюда предпринимательский и пролетарский типы homo juris являются естественными союзниками в борьбе против всех представителей компрадорского и ростовщического капитала.
Этот союз тем более настоятелен, что засилье ростовщического и компрадорского капитала в контексте частного права означает следующее: и предприниматели, и наемные рабочие вынуждены действовать в рамках резервной пролетарской формулы «facio ut facias» («делаю, чтобы и ты сделал»). Данное обстоятельство, впрочем, не устраняет внутреннего противоречия частноправовых отношений как отношений социальных. Их формально-юридическая симметричность, т.е. обязательное наличие, по крайней мере, двух контрагентов (активного и пассивного субъектов), лишь формализует и, следовательно, консервирует действительное неравенство. Право здесь, как и везде, лишь удерживает в цивилизованных рамках неэквивалентный обмен, присущий большинству коммерческих трансакций. Необходимость этих формально-юридических рамок объясняется тем, что без них диспропорции социальных трансакций стали бы нетерпимыми.
Внутренняя конфликтология универсальных прав
Внутренняя конфликтология универсальных прав в отличие от уже рассмотренной внешней означает разлад внутри человека между абсолютными ценностями Человеческого, с одной стороны, и субъективными устремлениями индивида, с другой. Внутренние конфликты также могут быть двух типов:
1. Сознательные конфликты возникают, как правило, между велениями буржуазных свобод и велениями общественного долга. Такой разлад возникает, когда человек в некоторых аспектах своего бытия стремится соответствовать минимальным критериям Человеческого, причем не только по объективным, но и субъективным причинам (например, желая сохранить респектабельный вид). В других же, потаенных аспектах существования он выбирает «путь Зверя», т.е. путь абсолютного эгоизма, агрессивности, бесчеловечности. Данный конфликт, скорее рано, чем поздно приводит к личной катастрофе. «Внутренний Зверь» так или иначе пожирает «внешнего человека». При этом физическая смерть либо совпадает с этой катастрофой, либо непосредственно следует за ней. Данный тип людей можно назвать «юридическими самоубийцами».