Существует только один идеальный способ избежать ошибки при вынесении смертного приговора - не выносить его вовсе.
Чемпионом 1980-х годов по количеству казней и в относительных и в абсолютных цифрах является Иран. Судя по всему, это печальное лидерство сохраняется и по сей день. По сообщению агентства Ассошиэйтед пресс в 1989 году в Иране только в результате компании по борьбе с наркотиками были казнены 1100 человек. Общее число казней значительно больше этой цифры.
В США с 1984 года количество казней не превышает 30 в год. В 1984 году там казнили 21 человека, в 1985 - 18 человек, в 1988 - 11, в 1989 - 16, в 1990 - 15.
В бывшем СССР в период перестройки наблюдалась явная тенденция к снижению числа казнимых. В 1985 году здесь было расстреляно 770 человек, в 1987-м - 344, в 1989-м - 276 человек.
История человечества развела многих знаменитые людей по разные стороны этого барьера. Кант, например, считал смертную казнь не просто справедливым, но в ряде случаев и «наилучшим» наказанием, особенно в применении к убийцам и к лицам, виновным в преступлениях против государств. Вольтер, напротив, выступал за отказ от смертной казни, кроме одного случая, когда нет иного способа спасти жизнь большого числа людей, когда, убивают и бешеную собаку. Сторонником смертной казни был Гегель, считавший, что наказание есть право, «положенное в самом преступнике, то есть в его наливно сущей воле, в его поступке. Ибо в его поступке как поступке разумного существа заключено, что он нечто всеобщее, что им устанавливается закон, который преступник в этом поступке признал для себя, под который он, следовательно, может быть подведен как под свое право... Ибо так как жизнь составляет наличное бытие во всем его объеме, то наказание (за убийство) не может заключаться в некоей ценности, которой не существует, но также должно состоять только в лишении жизни» . Фактически Гегель лишь подвел теоретическую базу под древний «принцип, талиона», согласно которому наказание должно быть равно преступлению.
В прошлые века большинство людей считали смертную Казнь совершенно справедливым способом защиты общества от определенных видов преступлений.
А как обстоит дело сегодня?
По опросам общественного мнения, в США за сохранение смертной казни высказываются до 80 процентов населения. Мало кто из американских политиков, от которых зависит постановка вопроса об отмене смертной казни, может решиться на такой шаг.
Первой территорией в мире, навсегда отменившей смертную казнь за убийство, была территория Мичиган (ныне штат Мичиган) в США. Это произошло в 1846 году. А первой страной, отменившей смертную казнь эта любые преступления, стала в 1846 Году Венесуэла.
Есть немало стран, где смертная казнь отменена благодаря мужеству политиков, по вопреки мнению большинства населения. Правда, со временем большинство людей все же принимает точку зрения политических лидеров страны. Так было, например, в ФРГ, где в момент отмены смертной казни более половины жителей страны были ее сторонниками. А спустя 10-15 лет соотношение изменилось в обратную сторону.
Почему же все-таки в истории цивилизации смертная казнь играла и играет такую фантастическую, колоссальную роль. Кто виноват - законы, судьи, палачи? Да, но лишь отчасти. Главная вина лежит на толпе. Именно она во все века требовала и требует убить, убить и еще раз убить любого, кто будет обвинен (справедливо или несправедливо, это неважно).
Итак, слово толпе. А толпа признает только одно слово: МЕСТЬ. У отдельного человека есть совесть, у толпы совести нет, вместо нее - инстинкт. Инстинкт, подсказывающий: это чужак, он посягнул на наше племя, убить его!
33 год, Иудея. Суда правителя ожидают двое узников; одного, по обычаю, можно помиловать. Кого именно - решать толпе. «Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? Они сказали: Варавву. Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят» (Евангелие от Матфея, 27.21-23).
1870 год, Франция. Народ, собравшийся на площади Ла Рокет возле тюрьмы, ждет публичной казни Тронмана и при этом от возбуждения кричит стихийно бессмысленно. «Памятна мне фигура одного блузника, - вспоминает И. С. Тургенев, - молодого малого лот двадцати: он стоял потупившись и ухмыляясь, словно размышлял о чем-то забавном, и вдруг вскидывал голову, разевал рот и кричал, кричал протяжно, без слов, а там опять лицо его склонялось, и он опять ухмылялся».
1911 год, Россия. Во время спектакля в Киевском оперном театре террористом Д. Богровым ранен премьер-министр России П. А. Столыпин. А далее происходит следующее: «Воцарившаяся на мгновение гробовая тишина взорвалась от криков и визга киевских дам. Озверелая и кричащая толпа набросилась на человека во фраке, который, сделав выстрелы, бросился назад, расчищая себе путь руками. Ему загородили проход, повалили на пол и терзали его, убивая. Пенсне, соскочившее с его лица, было мгновенно растоптано. Поднялась страшная суматоха. Собралась большая толпа. Покушавшегося били чем попало. Он испустил дикий вопль, слышный даже в фойе, и притих, закрыв лицо руками. Офицеры бежали с саблями наголо, и возбуждение было таково, что его разорвали бы на куски, но подбежавший полковник Спиридович выхватил шашку и, объявив, что преступник арестован, заставил всех отойти».
Июнь 1990 года, Россия. На съезде народных депутатов РСФСР проводится социальный опрос 466 человек. Выясняется не просто их отношение к смертной казни, но - к смертной казни, за конкретные виды преступлений. Как же отвечали народные избранники? В пользу смертной казни высказались:
за преступления против личности - 82% (в том числе: за убийство - 87%; за изнасилование несовершеннолетних - 77% );
за преступления, связанные с организованной преступностью - 43%;
за государственные преступления - 28% (и том числе: за покушение на жизнь главы государства - 33%, за шпионаж в мирное время - 30%, за заговор с целью захвата власти - 22%).
Таким образом, смертную казнь как вид наказания за те или иные виды преступлений считают допустимой 4/5 от числа опрошенных. Судя по социологическим опросам населения, примерно такие же настроения господствуют и во всем нашем обществе.
Май 1991 года, США. Агентство АП сообщило, что, согласно очередному социологическому опросу, из двух третей американцев, поддерживающих смертную казнь каждый второй готов лично повернуть рубильник «электрического стула», то есть добровольно выполнить обязанности палача.
А вот голоса против смертной казни, к которым стоило бы прислушаться.
Артур Кестлерб немецкий писатель:
«Виселица - это не только машина смерти, это - символ. Это символ ужаса, жестокости и презрения к жизни; общий знаменатель первобытной дикости, средневекового фанатизма и современного, тоталитаризма».
Василий Розанов, русский, философ:
«...Мы именуемся «христианами»: и вот христианин-палач, окруженный для обеспечения дела христианами-воинами, по приговору христианского руда и во исполнение христианского закона «святой» Руси затягивает петлю на горле человека и давит его, как кошкодер на живодерне...
Дьявольская эта вещь, при Свете дня, в торжественной обстановке творится только государством... Все остальные, «последние люди», стыдятся этого; «и средь бела дня зарезал» - это звучит, как жалоба на последнюю степень бесстыдства, вызов человеку и человечеству. Обыкновенно ночью, где-нибудь в глубине дома, в гуще леса, в тайге «Приканчивает» человек человека... Бр-р-р... Ужас. Только государство, «милое отечество», «седины» родины, барабанит в баран, сзывает народ, душители надевают мундир, все ордена, становятся, молчат, точно за обедом, и на глазах их удавливают человека.»
Лер Толстой (о массовых казнях в России во времена премьер-министра П. Д. Столыпина ):
«Ужаснее же всего в этом: то что все эти бесчеловечные насилия и убийства кроме того прямого зла, которое они причиняют жертвам насилий и их семьям, причиняют еще большее, величайшее зло всему народу, разнося быстро распространяющееся, как пожар по сухой соломе, развращение, всех сословий русского народа. Распространяется же это развращение особенно быстро среди простого, рабочего народа потому, что все эти преступления, превышающие в сотни раз все то, что делалось и делается простыми ворами и разбойниками и всеми революционерами, вместе, совершаются под видом чего-то нужного, хорошего, необходимого, не только оправдываемого, но поддерживаемого разными, нераздельными в понятиях народа с справедливостью и даже святостью учреждениями: сенат, синод, дума, церковь, царь. И распространяется это развращение с необычайной быстротой».
Маркиз де Лафайет:
«Я буду настаивать на отмене смертной казни до тех пор, пока мне не докажут, что человеческие суждения безошибочны».
Альбер Камю, французский писатель и философ:
«Что же тогда смертная казнь, как не самое преднамеренное из убийств, с которым не может сравниться никакое деяние преступника, каким бы преднамеренный оно ни было? Чтобы можно было поставить между ними знак равенства, смертной казни необходимо было бы подвергать преступника, предупредившего свою жертву о том, когда именно он предаст ее ужасной смерти, и с этого же момента поместившего жертву на месяцы в заключение. Но такое чудовище в обычной жизни не встречается».
Андрей Сахаров, русский ученый и правозащитник: