В одной из первых статей Закона о Конституционном Суде там, где обозначены цели его деятельности наряду с защитой конституционного строя и обеспечения высшего действия Конституции, главная задача Конституционного Суда - защита прав и свобод граждан. И общего количества дел огромную долю занимают именно эти дела, и их доля все время увеличивается, если, скажем, года два или три назад по моим подсчетам примерно треть всех дел, рассмотренных Конституционным Судом, касалась этой категории, то сейчас где-то половина, а может быть даже и больше, если учитывать, что многие дела, которые рассматриваются как бы других категориях по запросам высших органов государственной власти, они так или иначе все равно затрагивают интересы граждан очень во многом, будь это налоговое законодательство или какие-то еще отрасли права, очень многие из них затрагивают эту сферу. Поэтому доля этих дел довольно значительна, и именно они предают Суду некий авторитет, популярность, потому что это касается защиты каждого из нас.
Компетенция Суда несколько менялось, и это связано с двумя Законами о Конституционном Суде: первом - от 1991 года, и это первый этап деятельности - 1992-1993 год, когда граждане могли к нам обращаться с жалобами на так называемую правоприменительную практику, т.е. непосредственно не нормы закона они обжаловали, они обжаловали некое судебное решение, которое было основано на обыкновении или традиционном понимании толкований судами и другими органами данного закона. И в соответствии с решением суда, если такую практику не соответствующей Конституции, дело это пересматривалось судами или другими, которые приняли решение, но сам закон оставался как бы незатронутым, здесь Суд только мог рекомендовать законодателю изменить эту норму закона. А вот по новому Закону 1993 года, и с этого времени у нас как бы новая процедура, процедура конституционной жалобы, когда каждый гражданин, необязательно даже пройдя всю судебную процедуру, может обратиться сразу в Конституционный Суд с жалобой на закон, т.е. норму, принятую высшим органом государственной власти в нашей стране. Главное, чтобы этот закон был применен в конкретном деле этого жалобщика или заявителя, и он соответственно нарушал конституционные права и свободы этого гражданина.
Основные принципы, которыми Суд руководствуется при рассмотрении этих жалоб и заявлений. У Конституционного Суда как бы уникальный инструментарий, как бы в Законе и в Конституции прописано, что основой для сравнения закона для решения вопроса о его конституционности является сама Конституция. Но на самом деле это не совсем так, потому что есть масса случаев, когда в самом тексте Конституции мы можем не найти ответа на этот вопрос. И здесь Конституционный Суд очень часто использует, формулирует некие принципы, конституционные и правовые принципы, на которые он опирается. Существуют две версии понимания самого права, что это есть такое. Одни исходят из позитивистской теории, говорят, что право - это то, что записано в норме, которая одобрена государством и которая общеобязательная для всех. И есть так называемая естественная теория права, которая исходит из неких надпозитивных принципов и норм, и говорит об этом, что не только и не столько то, что записано в самой норме, а это и некие общие принципы права, которые исходят из идеи равенства всех, справедливости и т.д. И на этом вся теория прав человека основана, во многом на естественно правовых принципах. И она говорит, что государство вам подарило, передало, а это то, на что может претендовать человек, уже родившийся. Эти принципы врожденные, принадлежат человеку от рождения.
И когда-то первые конституционные суды в Европе были построены по позитивитско-кельзеновской модели права. Они исходили из того, что есть какой-то текст, с которым нужно сравнивать законодательство. И вроде задача простая: положи здесь одной, читай здесь и смотри - конституционная норма выше, поэтому действует она. И как бы задача была очень простая. Но потом очень многие столкнулись с тем, что нет, вот так вот просто не получается, особенно тогда, когда законодательство еще не устоялось, оно меняется, идет какой-то период реформирования не только законодательства, но и всей жизни в стране, особенно в пост-коммунистических государствах, особенно в Восточной Европе и еще раньше после войны в Западной Европе. Суды столкнулись с тем, что нужно использовать какие-то надпозитивные принципы для сравнения. Именно они дают возможность критиковать сам закон и говорить: правовой это закон или не правовой.
И в нашей практике с самого начала эта самая потребность возникла, но в нашем позитивистском сознании практически вся теория Советского права была позитивистская. Она исходила из того, что право - это то, что входит в понятие законодательство, это только писанное право и ничего более. Вот это очень трудно пересилить в своем сознании и сказать, например, что это не только не соответствует какому-то тексту нормативному, но что это чувство справедливости не соответствует, а это и есть как бы само право, было очень сложно. Или каким-то другим принципам - принципам гуманизма, принципу равенства. Конечно, право использовать эти принципы, наверное, все-таки поручено какому-то официальному органу, который должен истолковать и решить, и сделать свое толкование обязательным для всех. Ведь у всех понятие справедливости в голове и в практической жизни по разному преломляется, поэтому все-таки это такой принцип максимального обобщения, его очень сложно применить, здесь очень большая ответственность за единообразие его понимания для всех ложится прежде всего на высшие инстанции, в том числе на Конституционный Суд, который впервые стал эти принципы использовать.
Некоторые принципы прямо прописаны в Конституции, и на них как бы должна строиться остальная система права и законодательства, например, статья 2 Конституции, которая говорит, что человек, его права и свободы есть высшая ценность. И вот из этой идеи, из этого принципа должны исходить все остальные. Законодатель должен издавать законы, которые прежде всего охраняли бы эту ценность. Исполнительные органы должны тоже исходить из этой самой идеи и т.д., и суды. Хотя, что такое высшая ценность? Вот, предположим, есть какое-то право человека, свобода передвижения, например. При этом, и это признают и по актам международной теории прав человека, есть какие-то абсолютные права, которые нельзя ограничить. Но есть и такие, которые ограничиваются в интересах, соответствующих целях: охрана безопасности страны, ее суверенитета. В какой мере эти ограничения нарушают идею высшей ценности? В какой мере вообще эти права можно ограничить, потому что есть просто еще интересы других лиц, окружающих тебя, вот, чтобы эти интересы не затронуть? Это сложные вопросы, и вот так в общем принцип сформулированный, все-таки он работает только тогда, когда мы обращаем его к каким-то конкретным нормам и преломляем через конкретные отношения. Или статья 18 Конституции, тоже один из главных и основополагающих, на который мы очень часто в своих решениях ссылаемся, о непосредственном действии прав и свобод, том, как записано, сформулировано в Конституции. Раньше нужно было под это еще массу других законов, чтобы это право осуществить и реализовать. Никакой суд не мог сослаться, не держал у себя на столе Конституцию, не держал кодекс Уголовный, Гражданский, он туда не заглядывал. Не было в законах прописано и право на убийство. Сейчас прежнее представление перевернуто. Оно должно действовать, работать и на него должны ссылаться все, даже если об этом ни в каких других законах, инструкциях не было бы упомянуто Или статья 19 Конституциио равенстве, тоже один из главных, основных, но в то же время сло;но применимых принципов. Здесь даются некоторые критерии равенства: это равенство прав и свобод независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, а также, написано в других обстоятельствах, перечень не закрыт, невозможно, наверное, перечислить все обстоятельства. Но в то же время нужно очень точно знать этот самый критерий, с чем же сравнивать, по какому критерию сравнивать, почему эти люди, личности, лица, они должны быть равны. Иногда наоборот в целях их выравнивания издаются какие-то законы, защищается наиболее слабая сторона, физически или социально слабая, ему предоставляются какие-то дополнительные льготы, преимущества, это ни есть нарушение равенства, а наоборот, это восстановление равенства. Поэтому для того, чтобы это понять и применить эту самую норму о равенстве, есть очень много вопросов. У нас было дело по статье 33 прим., была введена законодателем, это возможность увольнения человека, работника в связи с достижением пенсионного возраста, государство установило, что любой пенсионер, достиг он право на пенсию, получил все, уходи. И этого было достаточно, плохо ли он работает или у него склероз или потерял он квалификацию, не имело это значения. Если здесь нарушение равенства? Вот если мы будем читать статью 19, то в зависимости от возраста здесь не прописан такой принцип, можно его читать как другие. Но здесь мы часто привлекаем международные нормы и общепризнанные принципы. Конституция их как бы дистанцирует и говорит, что это не одно и тоже, принципы и нормы. В документах НУК такую практику о том, что не может быть дискриминации трудовых отношений, связанных только лишь с возрастным критерием. Дискриминация и есть нарушение равенства.
Было еще такое дело в 1993 году, к нам обратились работники прокуратуры (Гдлян, Иванов), которые были уволены из прокуратуры, не буду объяснять по каким причинам, но главное при этом положение им запрещало жаловаться в судебные органы. Их как бы исключили из общего порядка и сказали, что они-то жаловаться и не могут, могут вышестоящему прокурору в порядке подчинения. Они обратились в Суд, почему им запрещено в судебном порядке. И Суд в своем решение указал, что характер должностных обязанностей работников прокуратуры не может служить основанием их дискриминации в области конституционных прав, в частности в ограничении права на судебную защиту. Решение КС РФ