Еще один важный принцип. Он был связан с рассмотрением у нас Закона “О введение сбора за пограничное оформление”. Было установлено наименование этого сбора в Федеральном законе, а дальше законодатель сказал, что Правительство конкретный сбор установит. И встал вопрос, а что такое, если этим правом обладает только законодатель и каким именно правом обладает законодатель. Мы решили, что основные элементы налогов, налогоплательщик, кто платит, налогооблагаемая база, с чего платит, куда платит и т.д., основные элементы налогообложения должные быть определены только законом, никакое Правительство это сделать не может. И очень многие наши дела по налогам были связаны с тем, что очень часто законодатель как бы делегировал свои полномочия, что он делать был не праве, и это не соответствовало понятию “конституционно установленный налог”. Основные существенные элементы налога могут быть установлены только федеральным законом.
Проблема прописки, которая сейчас очень актуальна особенно стала в Москве. Но надо сказать, что она всегда была актуальна. Я не помню периода за последние 10 лет, что так активно не проверяли паспорта у определенного контингента. И здесь не первым был Конституционный Суд, до этого еще Комитет конституционного контроля при всей его консервативности не мог не сказать, что прописка как таковая, как разрешительный порядок проживания не соответствует той Конституции, в которой еще не были прописаны, не было этой главы о правах и обязанностях человека и гражданина, а была только Декларация, и тогда он еще сказал, что это не возможно. А нам пришлось это много раз говорить, и частями мы к этой проблеме подходили. Сначала это было связано, одно из первых дел, с тем, как иные законодательные акты это трактуют. Это было связано с правом на жилье. К нам обратилась некая гражданка, которая как раз и говорила, что она не была прописана на этой площади, хотя фактически там проживала, но из-за того, что прописки не было, она потеряла право, не получила его. И первая, главная грань этой проблемы определили, что этот институт прописки очень часто был связан с реализацией напрямую очень многих других прав: права на жилье, на трудоустройство, на социальное обеспечение, на свободу передвижения и т.д. И очень часто, если не было прописки, то никаких других прав вы получить не могли. И первое , что мы сказали в одном из первых решений, что вот этого быть не может, что есть у тебя регистрация, нет у тебя регистрации, ты никаких других прав, прописанных в Конституции, не лишаешься, в том числе и права на жилье. А там суд из других обстоятельств должен это право установить: реально она вселилась или нет, каким образом это право получила, что никак с регистрацией это никак не связано. Дальше вот это дело, самое центральное, было связано с московскими актами, которые устанавливают определенную плату за регистрацию в Москве. И дальше по этому типу очень многие регионы установили, особенно южные: Ростовская, Ставропольская, Воронежская, они установили такой порядок, и даже я помню, что кто-то из глав северных каких-то областей к нам обратился к нам по этому вопросу, хотя как бы его касался этот вопрос с пропиской в Москве или в Ставрополье. А касалось напрямую, потому что там очень много людей, которые работают только для того, чтобы заработать и потом уехать жить куда-то на юг, а уехав туда, они даже жилье не могут купить, потому что вот такие ограничения есть. И тогда мы довольно широко свое определение право на свободу передвижения, право на свободу выбора места жительства расшифровали и сказали, что регистрация - лишь порядок, что никаких прав лишиться не может, что никаких ограничения, кроме тех, что в законе записаны, а в законе записано, что можно ограничить, но если это пограничная область, если это район какого-то бедствия экологического типа Чернобыля, это понятно, если это закрытый военный городок, где какие-то секреты, или режим чрезвычайного положения, то понятно, это ограничивает сам режим возможность свободы передвижения, но ни в каких других никаких ограничений быть не может. Но все равно мы как бы не поставили последнюю точку, потому что осталась регистрация по месту пребывания, у которой срок определенный, и органы внутренних дел сами решали, какой временный срок у вас уже есть. И этот институт и сейчас очень часто используется. Во всех этих Лужковских актах установлено мало того, что ты здесь на определенный срок, но ты к нам будешь к нам приходить, как это было раньше для лиц, которые отбывали наказание, институт административного надзора. Ты к нам приходи и каждый раз доказывай, почему, с какой целью, зачем и все такое прочее, что вообще трудно себе представить, насколько это чудовищно, противоречит всему смыслу вот этой вот свободы.
И последнюю точку, а может еще не последнюю мы поставили в феврале 1998 года, рассматривая правила регистрации, утвержденное Правительством. К сожалению, акты такого рода к нам граждане обжаловать не могут, они могут обжаловать только закон, все акты, которые озоглавлены законом. И очень часто они остаются в этой сфере без защиты, потому что правила регистрации утверждены Советом Министров, и граждане к нам в Конституционный Суд не могли обжаловать не закон. Или Указ Президента, в свое время отмененный, устанавливал административный арест на срок до 50 суток с целью борьбы с терроризмом, с преступностью. Тоже не могли обжаловать, потому что это Указ Президента. Но есть как бы другой механизм, к нам могут обратиться, я не говорю о депутатах Государственной Думы, а вот руководитель уровня областного, любой губернатор или глава правительства или соответствующие законодательные органы, в данном случае вот Немцов оказал такую услугу и обратился, обжаловав эти правила регистрации. И здесь мы еще более четко, еще более жестко прописали, что даже никакого времени не может устанавливаться никакие органы и что это полностью ваше право, вы должны только сообщить, уведомительный порядок, я живу там-то и все. Ну естественно, паспорт, естественно, если вы поселились, и это жилье, если это связано с чьими-то другими правами, то вы должны предоставить документ, что вы туда вселяетесь не просто так. Все остальное, какая там жилплощадь, кто там живет, на каком основании и с какой целью, все отметается. Мы прямо указали, что органы, ведующие регистрацией, не праве даже проверять достоверность этих документов, правильно ли, это не их дело. Если это связано с вопросами права на жилье, то паспортные столы до этого права не должны касаться вовсе, это не их прерогатива, они не могут никаких сроков устанавливать, вот этот 6-ти месячный срок он как бы был перечеркнут. Временно, да хоть 10 лет живи, это твое право определится: я здесь живу временно. Больше того, мы там в этом решении записали неслыханную вещь, что регистрация по месту пребывания необязательно связана с наличием определенного жилья. Тут у них, конечно, глаза вылезли из орбит, они сказали, что мы теперь бомжей будем регистрировать на помойках. Ну извините, сказали мы, кроме помоек есть такие возможности проживания, которые необязательно с жильем связаны, в своей машине, есть домики на колесах, я приехал, я поставил официально на стоянку, почему, это мое жилье, почему я не могу там зарегистрироваться, регистрируйте.
Очень много дел связано с Уголовно-процессуальным кодексом, с правом на защиту были связаны. И они еще продолжаются, и я конца края не вижу этим делам. И это связано, конечно, с тем, что УПК настолько устарел, настолько он противоречит, теперь уже будем говорить, не только концепции судебной реформы, не только даже новым главам, которые туда были внесены о суде присяжных и т.д., но уж точно международным нормам и принципам общепризнанным. Столько там всего, что действительно еще очень много работы, но самое главное, самое печальное, что нет никакой надежды на то, что в ближайшее время его примут, потому что масса споров с этим возникает, и никак пока не те, кто готовил этот Закон, разные концепции разошлись, приходиться нам. Ну там много было совершенно устаревших вещей, которые были связаны, скажем, с ограничением права на судебную защиту. Скажем, потерпевший, если уголовное дело прекращено, не мог это обжаловать в суде. Или, скажем, обвиняемый или подозреваемый не могли обжаловать какие-то действия следователя, прокурора, даже решение суда первой инстанции. Нельзя было обжаловать решение Верховного Суда, высшей его инстанции, Президиума Верховного Суда, считалось, все, конец. Единственно возможный путь, если вновь открывшиеся обстоятельства, что очень редко бывало. И это иногда в тупик заводило, ясно, что судебные ошибки есть, иногда совершенно дикие. Мы с вами знаем, что были случаи, когда людей расстреливали за преступления другого лица, с Чекотилой, пожалуйста. По его делу был расстрелян человек - явно судебная ошибка. И все равно не допускалась возможность обжалования решения. Я не знаю, насколько это верно, показывает, как на самом деле такая ошибка возможна. И довольно часто, когда человека обвиняли в преступлении, которого не было, на основе косвенных улик, одного человека обвинили в убийстве своей жены, нашли какой-то труп, опознали его как погибшую, дали ему соответствующий срок, и он сидел, хотя был абсолютно не виновен, писал жалобы, никто их не рассматривал, потом эта жена появилась, она приезжала к нему в колонию, она с ним переписывалась, но пока он не освободился, не взял ее за руку, не пришел в Верховный Суд и сказал: “Вот она”, его дело не было пересмотрено. Фактически, автоматически отвечали, нет, все нормально, никаких оснований и т.д. И мы, кстати, один из международных принципов применили, мы сказали, что не только, там было записано, что возможен пересмотр, не только по вновь открывшимся, но и по новым обстоятельствам, в чем мы нашли большую разницу. Эти новые обстоятельства не обязательно открылись вновь, они могли быть в деле, они должны быть известны, но суд как бы не обратил на них внимание, не использовал своей аргументации и т.д. Но я не говорю о том, что по нашему УПК, например, даже, если Верховный Суд рассматривал дело по первой инстанции, то обжаловать такой приговор было нельзя в кассационном порядке, возможно в порядке надзора, но кассационном нет. Все, инстанция была одна. Хотя международные пакты тоже утверждают, что у человека должно быть как минимум две инстанции, чтобы дать возможность обжалования вот этого первоначального решения. Мы тоже пришли к этому выводу. И надо сказать, что там создана особая коллегия в Верховном Суде для рассмотрения этих дел, рассмотренных судом по первой инстанции.