Дмитрий Кошелев, Управляющая компания «Парфёнов и партнёры» (г. Тюмень)
Особенности национальной охоты
Вы доверяете аналитикам инвестиционной компании «Атон»?
Если да, то такой факт: они считают, что поглощения компаний являются естественной реакцией на изменчивость рынка, а оттого нужны всем фирмам для приспособления к меняющейся экономике. Но если вы и не верите «Атону», тоже ничего страшного: так считают вовсе не только они.
А раз экономика в России не то чтобы изменчива, а даже капризна, тема поглощений здесь забудется не скоро.
Умудрённая десятилетиями опыта западная экономическая мысль разработала три акционерных инструмента борьбы за корпоративный контроль:
тендерное предложение,
скупка акций на фондовом рынке,
схватка за доверенности.
Свежий и незашоренный взгляд отечественного бизнеса внёс в копилку знаний административно-судебные инструменты борьбы за капитал, главным из которых является банкротство.
Более того, последний инструмент объявлен частью государственной политики. Концепция управления государственным имуществом и приватизации в РФ, утверждённая российским Правительством 9 сентября 1999 г., не стесняясь говорит, что «банкротство - один из способов перераспределения собственности от неэффективных собственников к эффективным. Вопрос о банкротстве - это вопрос в большей степени инвестиционно - имущественный, чем фискальный. ...участие государства как кредитора в процедурах банкротства должно быть направлено на... привлечение эффективных собственников.»
Нехороший закон
И неудивительно то, сколько плохих вещей наговорили про Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 8 января 1998 года!
Наиболее распространена (прежде всего среди юристов) такая вот претензия: новый Закон отказался от проверенного «принципа неплатёжеспособности» в пользу «принципа неоплатности», что породило лавину банкротств. Ведь новый принцип позволяет признать банкротами 80-90 % российских компаний (это по общему паническому мнению; согласно же уточнению главного «программиста» страны Германа Грефа - только 40 %, что есть две большие разницы).
Это так, да не так.
Во-первых, волна банкротств покатилась ещё в 1995 году, задолго до принятия нынешнего Закона, и всё это время только последовательно поднималась. Вот как выглядит статистика:
| Год | Рассмотрено дел | Рост | Признаны банкротами | Рост |
| 1993 | 100 | - | 50 | - |
| 1994 | 240 | в 1,4 раза | информации нет | ? |
| 1995 | 1108 | в 4,6 раза (!) | 469 | ? |
| 1996 | 3 740 | в 3,4 раза | 1 035 | в 2,2 раза |
| 1997 | 5 687 | в 1,5 раза | 2 269 | в 2,2 раза |
| 1998 | 12 781 | в 2,2 раза | 4 747 | в 2,1 раза |
| 1999 | 15 583 | в 1,2 раза | 8 299 | в 1,7 раза |
| 2000 | 24 874 | в 1,6 раза | 15 143 | в 1,8 раза |
В общем, за 10 месяцев 2001 года в России зарегистрировано 34 тыс. банкротств, то есть через эту процедуру прошёл 1 % компаний. В США и ФРГ ежегодно подвергаются банкротству 3-5 % компаний; за десятилетие 1981-1990 годов темпы банкротства в Штатах составляли в среднем 66 630 компаний в год. Так что наши показатели космическими вовсе не являются. Вероятнее, всего лишь продолжается освоение нового для послесоветской экономики института.
Действительно проблема в том, что у нас банкротят организации с большой суммой активов: сейчас общий размер конкурсной массы по всей России исчисляется триллионом рублей. Но и при таком объёме даже кредиторы первой очереди официально возвращают только 15 с половиной копеек с каждого рубля долгов, и это вторая проблема.
Ладно, ведь даже в правительственной Концепции мы прочитали, что задача банкротства – не деньги получить, а «правильно» собственность поделить. И неудивительно поэтому, что волну банкротств гонит государство. В 2000 году государственные органы подали 64 % заявлений о признании банкротом, в первом полугодии 2001 года - 73 %. По информации Сергея Беляева, первого руководителя ФСФО, на долю частных кредиторов приходится лишь четверть заявлений. И это - во-вторых.
В-третьих: а чем раньше было лучше? Ничем: на 1 июля 1997 г. задолженность фирм в консолидированный бюджет государства составляла 159,7 трлн. неденоминированных рублей, а размер задолженности по зарплате равнялся 54 трлн. рублей. Либерализация законодательства о банкротстве должна была дисциплинировать рынок.
В-четвёртых, наивно полагать, что идеальное законодательство о банкротстве уберегло бы экономику от поглощений. Автор нынешнего закона Павел Бунич, председатель Комитета по собственности Второй (если считать с 1994 года; если же с 1906 года, то Шестой) Государственной Думы, всерьёз считал результат своего труда просто совершенством. Даже говорят, что российский Закон взяла за образец Голландия.
Но сегодня общее отношение к Закону о банкротстве лучше всего выразил журнал «Эксперт»: «Худший закон России» - так называется концептуальная статья двух Александров, Привалова и Волкова (№ 39 за 2001 год).
... Времена действительно меняются, и законы меняются вместе с ними. Закон о приватизации, второе любимое творение Павла Бунича, заменён недавно новым. Настала очередь закона о банкротстве.
Проект
Распоряжением Правительства России от 24 декабря прошлого года на рассмотрение в Госдуму внесён, кажется, окончательный проект нового Закона о банкротстве, назначенный к рассмотрению в первом чтении на 6 марта. Желающие могут ознакомиться с ним в Интернете на сайте "Банкротство в России" (www.bankr.ru).
В пояснительной записке к проекту обозначены следующие принципиальные новшества:
1) обеспечение интересов кредиторов - уравнивание прав государства как кредитора с остальными кредиторами, усиление защиты права залога, детализация процедур;
2) защита прав добросовестных собственников (учредителей, участников) организации-должника
через установление новой реорганизационной процедуры финансового оздоровления, через введение процедуры наблюдения исключительно после проверки требований кредитора в специальном судебном заседании,
через внесение требований кредиторов в реестр только на основании судебного акта,
через возможность участия в процессе о банкротстве представителей учредителей (участников) должника,
через признание допустимой дополнительной эмиссии акций в ходе внешнего управления при условии согласия собственника должника;
3) изменение статуса и процедуры регулирования деятельности арбитражного управляющего путём создания контроля со стороны саморегулируемых организаций управляющих, страхования их ответственности, изменения порядка назначения.
Пояснительная записка подсказывает и вывод, к которому обязан прийти благодарный читатель: меры, предусмотренные новым законом, позволят надёжно защитить права кредиторов, собственников и в конечном итоге повысить инвестиционную привлекательность российской экономики.
Вот мы и оценим это, попытавшись смоделировать будущие процессы. Анализ любой игры начинается с характеристики участников, и мы пойдём классической дорогой.
Кому быть должником
В процессе банкротства кредиторов может быть много, но должник всегда один. Он - ключевая фигура, с него и начнём. Как стать должником?
Сколько ни критиковали принцип неоплатности, а он для должников - юридических лиц остаётся, хоть и с большой оговоркой. Юридическое лицо может стать должником в случае просрочки исполнения денежных обязательств на 3 месяца. Правда, совокупная сумма этих обязательств в отношении юридических лиц повышена с 500 минимальных размеров оплаты труда до 1 000 (на сегодня это 100 тыс. рублей).
Такой подход видится более оправданным, чем возврат к принципу неплатёжеспособности. Это подробно объясняет самый известный ныне из русских дореволюционных юристов Габриэль Феликсович Шершеневич в «Курсе торгового права». Обычно копия хуже оригинала, поэтому нет смысла пересказывать. Пожалуй, остановлюсь на том, что произошло в течение 100 лет с момента написания книги: практика банкротств показывает сплошь и рядом, что оценка активов в отчётности должников завышена, отчего характеристики платёжеспособности обычно выглядят неоправданно оптимистичными. Как ни странно, это характерно и для США, которые уж никак не могут пожаловаться на неурегулированность бухучёта.
Думаю, задача в том, чтобы адекватно отразить в законе внешние признаки состояния неплатёжеспособности, а именно минимальную сумму неудовлеторённых денежных требований. Скажем, Соединённые Штаты остановились на сумме 5 тыс. долларов, а это приблизительно 150 тыс. рублей, и законопроект немного к такому порогу приблизился. В любом случае все называемые величины будут спорными, ведь точная оценка параметров экономики, география которой охватывает 11 часовых поясов, достаточно сложна.
И всё же проект отвешивает поклон в сторону должников: для возбуждения дела о несостоятельности принимаются во внимание требования, которые признаны должником не ранее чем за месяц до подачи заявления о банкротстве. Либо те требования, что подтверждены вступившим в силу решением суда или иным исполнительным документом (пункт 3 статьи 5).
Отдельно о задолженности по обязательным платежам: прямо в проекте о необходимости её подтверждения не говориться. Тем не менее не надо думать, будто государство оставило себе лазейку, а остальных кредиторов хочет заставить идти сначала в исковое производство. Заявление государственного органа о признании банкротом подаётся вместе с доказательствами принятия мер к получению задолженности по обязательным платежам в установленном порядке (пункт 2 статьи 44 проекта), что предусмотрено и действующим законом.
Существует опасение, что в борьбе с недобросовестными кредиторами можно «перегнуть палку». Всё-таки убытки от банкротства чаще несут кредиторы. Как говорил тот же незабвенный Шершеневич, сострадание к должникам представляется совершенно несоответствующим новейшим экономическим условиям.