. [1]
Авласевич Анатолий Иванович
Основания приобретения права собственности от неуправомоченного приобретателя.
Итак, мы пришли к выводу, что, раз существует ограничение виндикации и невозможность истребования вещи у добросовестного приобретателя, то должен быть и механизм перехода права собственности к добросовестному приобретателю, иначе вещь остается вне оборота, собственник лишен владения, а приобретатель владеет без законного основания и не может распорядиться вещью. Однако, такой механизм современным законодательством Российской Федерации не предусмотрен, поэтому данная проблема вызывает немало споров. «Вопрос остается в подвешенном состоянии, – пишет В.А.Рахмилович, – что создает неопределенность не только в отношении субъекта права собственности, но и в существовании самого права собственности на спорную вещь». [2] На «неопределенность правового режима вещи» указывает и А.А.Рубанов: «в ст. 302 решен лишь гражданско-процессуальный вопрос: в иске собственнику должно быть отказано, и в дальнейшем такие иски не могут быть приняты к рассмотрению как тождественные, но ст. 302 ГК не определяет гражданско-правовой режим соответствующей вещи. Каковы права на нее добросовестного приобретателя? Каковы изменения в правах на нее собственника после отказа в иске? Продолжает ли эта вещь после отказа в иске вообще оставаться объектом чьего-либо права собственности или она становиться бесхозяйной вещью?» [3]
Взгляды юристов на данную проблему разделились. Существует мнение, согласно которому не нужен никакой механизм перехода права собственности, что сама невозможность истребовать вещь по виндикационному иску уже означает переход права собственности от бывшего собственника к приобретателю. При этом сторонники данной точки зрения считают, что собственность переходит в результате сложного юридического состава: «право первоначального собственника спорной вещи прекращается, – пишет В.А.Рахмилович, – а право на эту вещь у добросовестного приобретателя возникает вследствие сложного фактического состава, включающего ряд элементов, каждый из которых имеет юридическое значение, и только их совокупность производит соответствующий правовой эффект – прекращает право одного лица и порождает право другого». [4] По мнению В.А.Рахмиловича, этот фактический состав образуют следующие элементы:
заключение между неуправомоченным отчуждателем и приобретателем сделки, направленной на перенос права собственности на эту вещь;
возмездный характер этой сделки;
фактическая передача вещи приобретателю;
вещь не изъята из оборота и ее оборотоспособность не ограничена;
вещь выбыла из владения собственника или лица, которому она была доверена собственником, не помимо воли того или другого;
добросовестность приобретателя.
Такой же точки зрения придерживается и А.П.Сергеев: «В данном случае закон защищает интересы добросовестного возмездного приобретателя имущества, который на основе сложного юридического состава становиться собственником приобретенного имущества», [5] «Подчеркнем еще раз: вещь виндицировать нельзя именно потому, что приобретатель стал собственником вещи». [6] Согласен с таким мнением и А.В.Коновалов: «Эта позиция может быть научно обоснована лишь признанием права собственности за добросовестным возмездным приобретателем в случае невозможности виндицировать у него вещь». [7] При этом авторы ссылаются на труды И.Н.Трепицина, Б.Б.Черепахина и др.
Да, действительно, в работах Б.БЧерепахина говорится и о фактическом составе приобретения права собственности добросовестным приобретателем, и о том, что добросовестный приобретатель вещи от неуправомоченного отчуждателя становится собственником имущества, если оно выбыло из владения собственника не помимо его воли и приобретено возмездно. Но эти рассуждения основаны на законодательстве того времени, и приобретатель становился собственником в силу прямого указания закона, а именно ст. 183 ГК РСФСР 1922 г. [8] «Ст. 60 ГК (об истребовании имущества у добросовестного приобретателя – аналог ст. 302 ГК РФ 1994 г. – прим. автора) не дает ответа на вопрос, какое право возникает у добросовестного приобретателя в отношении той вещи, которая в силу закона не может быть виндицирована у него собственником, – пишет Б.Б.Черепахин [9], – Этот вопрос возникает во всех случаях ограничения виндикации в пользу добросовестного приобретателя. Ответ на этот вопрос дает ст. 183ГК (последнее предложение)... В этих случаях приобретатель от несобственника становится собственником купленной им вещи. Правовая судьба имущества, приобретенного добросовестным приобретателем, получает таким образом совершенно ясную и прочную характеристику.» [10]
Таким образом, Б.Б.Черепахин, говоря о том, что «советское гражданское право дает ясный и достаточно полный ответ на вопрос о правовом положении вещи, которая не может быть виндицирована от добросовестного приобретателя» [11] имеет ввиду прямое указание действующего закона. Именно такой подход присущ и иным правовым системам. Например, в Германском гражданском праве предусмотрено приобретение права собственности на движимые вещи добросовестным приобретателем, но это прямо санкционировано §§ 929, 932 ГГУ. [12] По Французскому гражданскому кодексу, согласно ст.2279, «поскольку дело идет о движимой вещи, добросовестное владение превращается ispo facto в действительное право собственности на эту вещь» [13], что, однако, не мешает по французской доктрине истребовать ее бывшем собственником в случае, если вещь потеряна или украдена, но только в течение трех лет со дня утери или кражи.
В Российском же гражданском праве указания, каким образом приобретается право собственности добросовестным приобретателем, нет. И это пробел в нашем законодательстве. Ст. 218 ГК РФ, содержащая исчерпывающий перечень оснований приобретения права собственности, не предусматривает приобретение права собственности добросовестным приобретателем от неуправомоченного отчуждателя, как и ст. 135 ГК РФ, устанавливающая основания прекращения права собственности, не предусматривает прекращения права собственности при отчуждении вещи лицом, которого собственник не уполномочивал на такие действия. Поэтому признавать право собственности за добросовестным приобретателем в случае невозможности истребования имущества по виндикационному иску, как это делал Б.Б.Черепахин в свое время, в настоящее время было бы некорректно. В отличие от А.П.Сергеева, который считает, что «нет никаких оснований муссировать» [14] этот вопрос, В.А.Рахмилович осознает данную проблему и предлагает «дополнить п. 2 ст. 218 фразой: «Оно возникает у добросовестного приобретателя при наличии предусмотренных ст. 302 оснований для отклонений иска собственника», и «дополнить п. 1 ст. 235 словами: «...в частности, когда имущество не может быть истребовано собственником по основаниям, предусмотренным ст. 302». [15] Подобное изменение законодательства внесло бы ясность в существующую ныне неопределенность.
В свое время Г.Амфитеатров, так же считавший, что невозможность истребовать вещь по виндикационному иску означает переход права собственности к добросовестному приобретателю, тем не менее указывал, что данное обстоятельство должно быть закреплено в законе: «Большинство рассмотренных нами вопросов виндикации в советском праве должно быть урегулировано в новом гражданском кодексе СССР хотя бы потому, что ответы на них приходится добывать путем кропотливого юридического анализа. А результатом такого анализа по необходимости всегда лишены той бесспорности, которую может сообщить только авторитет закона». [16]
Пока же законодатель не уделяет этой проблеме должного внимания, данный пробел пытается восполнить Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ, и тем самым, фактически вмешиваясь в законодательные функции, превышает свои полномочия. Так в п. 25 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» читаем: «Если право собственности подлежит государственной регистрации, решение суда (об отказе в удовлетворении иска о возврате имущества от добросовестного приобретателя – прим. автора) является основанием для регистрации перехода права собственности к покупателю». У Пленума не было никаких оснований делать подобный вывод, пока в ГК РФ не внесены вышеназванные изменения, так что фактически данный вывод является не разъяснением действующего права, а новой нормой права. А ведь еще не факт, что законодатель пойдет по пути, предложенному В.А.Рахмиловичем, имеются и другие точки зрения на данную проблему.
В современном гражданском праве нет тупиковой ситуации в проблеме приобретения права собственности добросовестного приобретателя, во всяком случае такая ситуация исчезла с принятием ГК РФ 1994 г. и введением в наше гражданское право института приобретательной давности (если быть точным, институт приобретательной давности появился чуть раньше, с принятием Закона РСФСР «О собственности в РСФСР» 1990 г.). Можно действительно было говорить о такой ситуации с принятием ГКРСФСР 1964 г., когда норма о приобретении права собственности добросовестным приобретателем от неуправомоченного отчуждателя исчезла, а норма о приобретении права собственности по давности владения не появилась. Теперь же, если законодателем не установлен иной порядок (а иной порядок на настоящий момент, как указывалось выше, не установлен), добросовестный приобретатель при отказе собственнику в виндикационном иске может приобрести право собственности только по давности владения, другого способа просто не предусмотрено действующим законодательством.
Представляется, что такая точка зрения более правильна, так как более юридически безупречна. Такого же взгляда придерживается К.И.Скловский. По его мнению, «добросовестный приобретатель, всегда превращаясь в собственника, делает ненужной защиту от виндикации», поэтому «наличие в законодательстве нормы об ограничении виндикации в пользу добросовестного приобретателя не подтверждает, а скорее опровергает допущение, что этот приобретатель уже стал собственником». [17] Действительно, если добросовестный приобретатель ввиду сложного юридического состава стал собственником, то в иске бывшему собственнику должно быть отказано не на основании ст. 302 ГК РФ, а на том основании, что он не является собственником (ст. 301 ГК РФ). Таким образом, ст. 302 никогда не будет применяться, она перестает быть статьей об истребовании имущества от добросовестного приобретателя и становится статьей об условиях приобретения права собственности добросовестным приобретателем, что не является истиной. Следовательно, не является истиной и предположение о приобретении права собственности приобретателем при невозможности истребовать имущество по ст. 302 без прямого указания закона. Поэтому «получивший защиту от виндикации добросовестный приобретатель не становится собственником в отсутствие прямого указания закона, а продолжает владеть без титула, незаконно и, чтобы стать собственником, нуждается в приобретательной давности». [18]