____________________
* См.: Байков А.Л. Правовое значение оговорки rebus sic stantibus в междувластных отношениях. М., 1916.
** См.: Венская конвенция о праве международных договоров. Комментарий. М., 1997. С. 64-66, 169.
В сфере частного права, напротив, практика, а вслед за ней и законодатель, суды все чаще отходят от принципа "святости" договорных условий (в США даже разработана концепция "efficient breach of contract" - "эффективного нарушения договора")*.
__________________
* См.: Государственно-монополистический капитализм и буржу-азное право / Отв. ред. С. А. Иванов. М., 1969. С. 3; Кулагин М.И. Предпринимательство и право: опыт Запада / Избранные труды. М., 1997. С. 271-279.
Усложнение экономических, социальных, политических отношений привело, помимо всего прочего, к существенному увеличению количества случаев, когда исполнение договорных обязанностей должно осуществляться уже в новых условиях, которые субъекты не предвидели и не могли предвидеть при заключении договора. И необходимость исполнения договора вступает в коллизию с целесообразностью и здравым смыслом.
Вообще, clausula rebus sic stantibus, как и любая другая оговорка, точнее право на оговорки непосредственно следуют из имманентной обособленности волеизъявлений участников договора. Поэтому, вероятно, возможность одностороннего отказа от исполнения договорных условий в случае изменения обстоятельств, при которых был заключен договор, надлежит рассматривать не как исключение из принципа "святости" договоров (и, разумеется, не как его отрицание), но именно как дополнение. Да, согласованные волеизъявления субъектов договора устанавливают обязательные для них условия. Но когда изменились обстоятельства, а значит, возможно, и интересы сторон, породившие эти условия, выполнение договорных обязанностей действительно теряет смысл. И субъект может отказаться от них. При этом, разумеется, следует учесть наличие прямых или косвенных ограничений на такой отказ.*
____________
* В статье 62 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года, к примеру, установлен закрытый перечень оснований для применения оговорки о неизменности обстоятельств.
Участник договора в принципе должен иметь право на отказ от исполнения договорных обязанностей при изменении обстоятельств, даже если это прямо не предусмотрено в соответствующих актах, регулирующих договорные отношения. Это логически вытекает из природы договорных волеизъявлений. В этой связи мы полагаем возможным вывести пятый признак договора на основе синтеза принципа pacta sunt servanda и доктрины clausula rebus sic stantibus. В итоге это дает нам формулу "предполагаемое обязательное исполнение договорных условий"
Исполнение договорных условий обеспе- чивается посредством различных институтов и процедур, которые можно подразделить на относящиееся к внешнему обеспечению и самообеспечению.
Внешнее обеспечение исполнения договоров осуществляется, как правило, государствами и их органами, а также межгосударственными организациями и их органами. Здесь используется самый разнообразный правовой инструментарий: от норм-деклараций о признании принципа "святости" договоров, устанавливаемых международными* и внутригосударственными актами до тщательно проработанных мер юридической ответственности за нарушение договорных условий, процедур судебной (и внесудебной) защиты договоров.
___________________
* Принцип рacta sunt servanda закреплен в Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года (ст. 26), Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями 1986 года (ст. 26), Заключительном Акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (ст. X) и во многих других международных актах
Немалое значение имеет поддержание соответствующего уровня правовой культуры, составной частью которой является традиция соблюдения и исполнения договоров.
Самообеспечение исполнения договоров предполагает установление участниками форм и мер взаимной ответственности за невыполнение или ненадлежащее выполнение договорных условий, т.е. договорной ответственности. В большинстве случаев это означает проекцию общих норм об ответственности, содержащихся в законодательных и иных актах. Тогда самообеспечение оказывается вторичным по отношению к внешнему обеспечению. (Важно обратить внимание на то обстоятельство, что в отдельных нормативных внутригосударственных договорах вообще отсутствуют положения об ответственности сторон*. Это связано с недостатком теоретических и практических законодательных разработок в данной области.)
__________________
* См.: Демин А.В., Иванов В.В. Договоры о компетенции в правовой системе России // Российский юридический журнал. 1997. № 2. С. 12.
Большинство известных нам авторов при описании общей природы договоров используют те или иные комбинации из четырех признаков – свободы договора, согласия сторон, равенства сторон и обязательности договорных условий. Эти признаки зафиксированы и во многих законодательных актах в качестве априорных характеристик договорных актов.
Следовательно, мы всегда должны обнаружить указанные признаки, пусть с теми или иными несущественными изъятиями, у любого договорного акта. Однако обнаружим ли?
В сфере частного права с начала столетия наблюдается устойчивая тенденция к стандартизации содержания договоров. Огромное количество индивидуальных договоров заключается на основе различных "общих условий заключения сделок", "типовых договоров", "договоров присоединения" и т.п. Одни субъекты, пользуясь статусным или экономическим превосходством, зависимостью своих потенциальных клиентов-контрагентов откровенно навязывают им унифицированные договорные клише*. Для обозначения подобных явлений даже появилось специальное выражение: "inequality of bargaining power" - "неравенство переговорных возможностей". Конечно, условное согласие в таких договорах присутствует, но согласование как таковое ему не предшествует**, равноправие сторон - самое что ни на есть формальное. Превращается в фетиш и договорная свобода, и автономия волеизъявлений.
________________
* См.: Халфина Р. О. Договор в английском праве. М., 1959. С. 75-76; Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. В 2-х томах. Т. II. М., 1998. С. 19-39; Шапп Я. Основы гражданского права Германии. М., 1996. С. 234- 237.
** Евг. Годэмэ писал, что в "договорах присоединения" нет согласия, а есть лишь сопоставление двух волеизъявлений (Годэмэ Евг. Общая теория обязательств // Ученые труды ВИЮН. 1948. Вып. XIII. С 54.)
Ф. Кесслер, перефразируя Г. Мэйна, аттестует подобную эволюцию как поворот "от договора к статуту"*. С. Карбонье и М. Верп видят в происходящих процессах одно из проявлений "социализации гражданского права", вытеснения индивидуалистического договора договором проник-нутым духом коллективизма**. Г. Ерши констатирует распространение убеждения о вырождении договоров***.
____________________
* Kessler F. Contract of Adhesion / Some Thoughts About Freedom of Contract // Columbia Law Review. 1943. P. 640-641.
** Carbonier S. Thйorie des obligations. P., 1963 P. 75; Werp M. Die Grenzen der Abdingbarkeit des dispositiven Gesetzrechts indisbesonder beim Kauf und Werkvertag. Heidelberg, 1969. S. 4.
*** Eцrsi G. Comparative civil (private) law. Law types, law groupes, the roads of legal developments. Budapest. 1979. P. 264.
Одновременно законодательство многих стран (в том числе и России) развивается в сторону предельной регламентации всех аспектов договорных отношений. Основной целью провозглашается защита "слабых" участников договорных отношений. Однако это также ведет к ограничению свободы договоров, к стандар-тизации их содержания. Типовые договорные модели исходят не от "сильных" сторон, а от государства. Не удивительно, что стали высказываться предложения дополнить или вообще заменить принцип договорной свободы принципом "справедливости договоров".*
____________________
* См.: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правове-дение в сфере частного права. Т. II С. 16.
Трудно было говорить о согласовании, а также о свободе волеизъявлений субъектов в договорных актах, предусматривавшихся советским гражданским законодательством. В большинстве случаев гражданско-правовые договоры (среди которых выделялась особая группа хозяйственных договоров) заключались на основании и в развитие плановых актов, т.е. были откровенно вторичны. Существовал даже термин "плановый договор"*. В советской правовой практике применялись и типовые договоры и различные "общие условия".
_________________
* См.: Брагинский М.И. Общее учение о хозяйственных договорах. Минск, 1967. С. 102-128; Договоры в социалистическом хозяйстве / Отв. ред. О.С. Иоффе. М., 1964. С. 12-31; Можейко В.Н. Хозяйственный договор в СССР. М., 1962. С.90-144; Советское хозяйственное право / Под ред. И.Г. Побирченко. Киев, 1985. С. 187-190; см. также: Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1998. С. 201-206.
Все сказанное относиться в основном к частно-правовым договорам. Что касается договоров в публичном праве, то их стремительное распространение ведет к появлению все новых прецедентов "несвободных" и "неравноправных" договоров (в конституционном, административном, финансовом, налоговом праве). Специфика отдельных сфер публично-правовых отношений такова, что "традиционная" договорная свобода или договорное равенство там просто невозможны. Однако договоры в этих сферах применяются и порой достаточно активно (к примеру, соглашения о реструктуризации налоговых задолженностей).