Константин Сокерин aka Stan
1. Введение
Предметом данного исследования автор избрал феномен прецедента и его относимость к российской правовой системе и судебной системе начала двадцать первого века. Причиной выбора данной темы являются несколько наблюдений (представляющих личное мнение автора): решения выносимые судами России по аналогичным делам не должны противоречить друг другу. Это относится и к решениям судов разных субъектов федерации, и к решениям нижестоящих и вышестоящих судов, и к решениям одного и того же суда; на самом деле в России складывается несколько юрисдикций – суды различных регионов следуют собственным представлениям при разрешении вопросов, отнесенных к компетенции суда; в английской правовой системе создан инструмент, который будучи создан в иной правовой системе, на ином историческом этапе и с иными целями, тем не менее может быть заимствовано с целью обеспечения единства судебной практики в России наших дней. Причем институт прецедента в английской правовой системе разработан с той степенью логичности и точности, даже отточенности, которая единственно возможна как результат сплава высокой образованности, безжалостной логики и многовековой практики. В России таких компонентов нет. Так что, утверждая существование прецедента в России, автор равно утверждает о необходимости заимствования соответствующих теоретических конструкций из первоисточника. Целью данной работы является применимость концепции прецедента к российскому праву. Проще говоря, автор задается одним вопросом: применимо ли понятие прецедента в российском праве. Встреченные автором замечания относительно уникальности прецедента как правового феномена англосаксонской системы права, были восприняты автором с непониманием и недоверием. Здесь можно сделать несколько уточняющих замечаний. В Англии сложилась в силу исторических причин ситуация отсутствия позитивного регулирования определенных видов общественных отношений. Каковы бы ни были причины законодатель не взял на себя функцию регулирования, например, доверительной собственности. При соответствующем теоретическом обосновании функцию регулирования взяли на себя суды, в решениях которых вводились, накапливались и в дальнейшем применялись нормы права. Права не выраженного в законе (статуте, по английской терминологии), но права объективно существующего, выражаемого ad hoc судебными решениями. Очевидно, что если ныне в России и есть дефицит законов, то дефицита законотворческой деятельности точно нет. Казалось бы, говорить о прецеденте в России бессмысленно. Однако автор все же взялся за это неблагодарное дело. И вот почему. Во-первых, сама действительность, окружающая автора, свидетельствует о том, что прецедент в России существует и играет немаловажную роль в правовом регулировании. Огромно число публикаций в прессе, комментирующих те или иные принципиальные решения. Немалое напряжение охватывает все юридическое сообщество в периоды, непосредственно следующие за принятием новых законов – все ждут рассмотрения первых дел в суде, чтобы оценить практическое значение и смысл норм закона в свете последнего критерия истины – судебного решения. Во-вторых, рассматривая вопрос о совместимости прецедента и отечественной правовой системы, автор не усматривает коренных противоречий. Конечно, говорить о нормативности судебного решения не приходится. Невозможно, соответственно, и применение прецедента аналогичное применению нормы закона или подзаконного акта. Но остается вопрос о том, возможен (желателен, разумен, обязателен) ли некий «учет» судом прецедентов при разрешении дел? Могут ли два суда первой инстанции решать аналогичные дела по-разному? А первая инстанция и кассационная? Наконец, один и тот же суд может ли выносить разные решения по аналогичным делам? Автор полагает, что это неправильно. В-третьих, соответственно, «учет» прецедентов мог бы способствовать (и уже способствует) «выравниванию» судебной практики, уменьшению числа судебных ошибок и, что немаловажно, ускорению процедуры рассмотрения дел. Все это, не отрицая роли закона. В-четвертых, почему автор посвятил свою работу именно прецеденту, а не вопросам судебной практики, у автора сложилось стойкое ощущение, что понятие судебная практика – это российский институт, не совпадающий с прецедентным правом англо-саксонской системы. Анализ судебной практики ныне служит для подготовки Постановлений Пленумов. Прецедент отличается от практики тем, что каждое решение имеет потенциально значение для последующего правоприменения. Практика же скорее статистическое понятие. Прецеденты гораздо более подходят для субъективного анализа конкретного правоприменителя. Практика же отражает объективные тенденции. Для целей настоящей работы необходимо было рассмотреть прецедент, поскольку автор полагает разумным заимствование некоторых достижений юридической мысли у британских коллег. Во многом благодаря исторически случайному стечению обстоятельств при отсутствии необходимого законодательства на долю английских судей выпала задача самостоятельно разрабатывать и развивать основные и принципиальные положения правовой системы Англии.
Внося свой вклад в развитие современного права, английские судьи на свой страх и риск вынуждены были идти на то, чтобы признавать сделки или действия, которые не причиняют явного вреда другим лицам, юридически правомерными. При этом они прибегали к помощи таких приемов, как обращение к мнению "разумного человека" или оценка ситуации в терминах "последствий, которые можно было предвидеть на разумных основаниях". Нередко при этом судьи вынуждены были полагаться на собственные представления, мнения и оценки, например, о том, как должен был бы повести себя в данной ситуации любой социально ответственный член общества. Английская концепция прецедента является старейшей и наиболее полно разработанной. Теоретический анализ разумно начать с изложения этой концепции, чтобы было на что опереться в собственных рассуждениях. Поэтому ниже автор дает основные определения в концепции прецедента и основные связи между ними. Прецедент, по определению Рене Давида, - решение по конкретному делу, являющееся обязательным для судов той же или низшей инстанции при решении аналогичных дел, либо служащее примерным образцом толкования закона, не имеющим обязательной силы. [1]
Альтернативность свойства решения в вышеприведенном определении (обязательность или примерность) позволяет переформулировать его в следующем виде: прецедент – решение по делу, которое будет принято во внимание при последующем рассмотрении аналогичного дела. Автор использует оборот «принято во внимание» для обозначения как обязательных, так и необязательных прецедентов. Прецедент отличается от просто вынесенного ранее решения тем, что прецедент имеет свойство образца при разрешении более поздних дел. Этому образцу можно следовать или отвергать его, но о его существовании правоприменитель должен знать. Причем свойство образца предполагает скорее следование, а не игнорирование. Это очень важное свойство прецедента в английской правовой теории обозначается понятием "stare decisis". Stare decisis – обозначение принципа, согласно которому «по умолчанию» прецеденту нужно следовать, если нет аргументов против такого поведения. Суть этого латинского словосочетания передается фразой "let the decision stay", что значит примерно «пусть решение остается». В самом деле, такой принцип имеет под собой элементарное логическое основание: если было вынесено правильное решение, то нет никаких причин по которым решение по аналогичному делу не оказалось бы аналогичным. Следование прецеденту, на самом деле, достаточно бесполезный принцип. Дело в том, что, используя формулировки отечественной науки, судебное решение состоит из описательной, мотивировочной и резолютивной частей. Если следовать решению по аналогичному делу, может оказаться, что такого дела до сих пор не было. И это достаточно правдоподобное утверждение. Стоило автору в интернет-конференции ЮрКлуба ввести в свои формулировки оборот «два дела, по которым установлена одинаковая совокупность обстоятельств, имеющих юридическое значение», как тут же один из участников конференции, адвокат, отметил, что «не существует «двух дел, по которым установлена одинаковая совокупность обстоятельств, имеющих юридическое значение». Тезис небесспорный, но верно отражающий многообразие судебных дел. Вся система прецедентов, с учетом вышеприведенного возражения, может оказаться практически равной системе всех судебных решений. Действительно, подыскать дело аналогичное по описательной части проблематично. Доказывать этот тезис в данной работе нет необходимости. Это всего лишь демонстрация достаточно тривиальной проблемы, уже разрешенной английскими коллегами. Как решена? При помощи выделения в прецеденте элементов "ratio decidendi" и "obiter dicta".
2. Прецедент в Англии
2.1. История
При создании единой национальной системы права Англии ведущая роль принадлежала не Парламенту, а королевским судьям и судам. Очевидно потому, что система королевского суда возникла здесь на целое столетие раньше, чем появился прообраз современного Парламента. Когда норманны ввели новый орган управления — Королевский совет (Curia Regis), на него возлагались проверка правильности уплаты налогов, а также судебные и законотворческие функции. Возможно, этот орган следует рассматривать как некий прообраз того, что впоследствии стало современным английским Парламентом и судебной системой. При Генрихе I (1100—1135) курия постепенно превращается в высшее казначейство страны, наделенное к тому же судебными функциями. Фактически это был первый главный королевский суд, введенный как противовес местным судам. Первоначально судьи королевского суда сопровождали короля в составе его свиты, когда он объезжал свои владения. На местах королевские чиновники по поручению короля разрешали жалобы и споры, с которыми к королю обращались местные жители. Поскольку в каждой местности действовали свои обычаи и обыкновения, судьи вынуждены были их учитывать и применять. Во многом этому способствовала распространенная к тому времени практика приглашения в суд присяжных заседателей. Присяжные заседатели были местными жителями. Они хорошо представляли местные обычаи и условия и помогали суду принять справедливое решение с учетом устоявшихся местных норм и правовых обыкновений. Вскоре дел стало так много и они стали настолько сложными, что было решено не тратить время на переезды. Впоследствии назначаемые королем судьи посылались с объездами по всей стране для организации правосудия, разрешения споров и осуществления того, что сегодня называется производством по уголовным делам. По возвращении из поездок судьи встречались, сравнивали записи судебных решений, обсуждали дела, которые приходилось решать. Надо заметить, что во времена норманнского правления записи судебных решений велись с исключительной скрупулезностью и методичностью. Все это помогало внедрению единой системы права на всей территории страны. Следует, однако, учитывать, что в Англии в раннефеодальный период помимо королевского суда существовало еще несколько видов судов. Так, житель средневековой Англии мог обратиться в местный суд общины, который использовал нормы общего права. Имелись суд барона (феодала) и королевский суд (суд короля). В городах и сельской местности действовали свои суды. Каждый суд руководствовался обычаями той местности, на которую распространялась его юрисдикция. В каждом городе и сельской местности имелись свои правовые обычаи. Но в целом правовые обычаи в городах были более прогрессивными, чем на селе. Они ориентировались на потребности зарождающегося товарного производства и на торговлю. Обычаи сельской местности, напротив, тяготели к старине, патриархальности и натуральному хозяйству. Например, средневековые городские суды признавали обязательный характер контрактов и не придавали решающего значения характеру юридической формы, в которой контракты заключались. Судьи городских судов старались не культивировать применение таких форм доказательства, как поединок, ордалии (испытание огнем, водой и т.д.) и других юридических процессуальных форм судебных доказательств, наиболее характерных для феодального права. Система общего права, поддерживаемая централизованной королевской властью, все больше тяготела к применению городского права как современного и более прогрессивного. Кроме светского суда житель средневековой Англии мог обратиться в церковный суд, который руководствовался положениями и требованиями канонического права. По существу, это была система параллельного права и правосудия. Однако роль канонического права постепенно ослаблялась. Если поначалу юрисдикция церковных судов распространялась не только на служителей церкви, но и на прихожан, в том числе по гражданским и уголовным делам, то позднее она была пересмотрена за счет изъятия из нее дел разных категорий. В церковных судах дела разрешались на основе канонического, а не обычного, или общего, права. Только к концу XIV в. общее право в Англии начинает вытеснять обычай, а нормы общего права постепенно получают приоритет в судебном обиходе. Этим процессам, конечно, во многом способствовали профессионализация юридической деятельности в стране и формирование особых профессиональных корпораций юристов. Именно с XIVв. в стране появляются корпорации профессиональных юристов-адвокатов. В корпорациях предъявляются высокие профессиональные требования ко всем вступающим в их ряды, вырабатываются нормы профессиональной этики. Деятельность корпораций юристов способствовала не только росту профессионального мастерства и распространению юридических знаний среди населения, но и преемственности в развитии правовой системы Англии и консолидации права в единую национальную систему его норм, требований и принципов. Как мы отметили, юрисдикция королевских судов распространялась на территорию всей страны, а судьи были членами королевского двора и традиционно селились в одном и том же квартале Лондона. Они имели возможность тесно общаться друг с другом и невольно сравнивать решения, принимаемые ими по сходным делам, но на основании разных местных правовых обычаев. Так появлялись общие позиции и взгляды. Возникнув как "судейское право", общее право, таким образом, вначале противопоставлялось местным правовым обычаям. Но общие взгляды, которые разделяли судьи, были по существу выражением их профессионального мнения. В конце XIV в. в связи с окончательным переходом к профессиональному принципу деятельности корпуса судей и к адвокатуре обычное право окончательно поглощается общим правом. "Каким-то путем, который не может быть точно определен, — пишет исследователь истории английского права Э. Дженкс, — королевские судьи, встречавшиеся между своими разъездами в Лондоне для рассмотрения дел в централизованных королевских судах и Вестминстере, пришли к соглашению о необходимости объединить различные местные обычаи в общем или едином праве, нормы которого могли бы одинаково применяться по всей стране" [2].