Однако анализ данных высказываний и судебной практики дает основание сделать предположение о наличии у правовых позиций своего, отличного от других правовых норм места в иерархии правовых норм. Имеют ли решения Конституционного Суда характер судебного прецедента? Прецедентом в классическом его понимании является решение, содержащее созданное судом нормативное положение (ratio decidendi), на котором основывается решение и которому обязаны следовать нижестоящие суды при рассмотрении подобных дел. И в этом смысле правовые позиции как принципы, лежащие в основе решения, обязательные для применения в аналогичных ситуациях всеми иными субъектами права, практически ничем не отличаются от ratio decidendi. Такая точка зрения получает сегодня все большее признание. "В мире юридических явлений, — пишет Г. А. Гаджиев, — правовые позиции КС ближе всего находятся к ratio decidendi, и в силу этого именно правовые позиции КС следует считать источником права" [26]. Соглашаясь с первой частью данного тезиса, следует, однако, уточнить, что источниками права в данном случае будут не правовые позиции, а решения Конституционного Суда, в которых они зафиксированы.
3.3. Постановления Пленумов Высшего арбитражного суда и Верховного суда РФ
Другой источник права - постановления пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Судов Российской Федерации, содержащие нормативное толкование. В юридической литературе долгое время господствовала точка зрения, согласно которой постановления высших судебных инстанций не могут являться источниками права. Основные аргументы выдвигались следующие: в сферу официально закрепленной компетенции судов входит исключительно правоприменение, а не правотворчество; нормотворчество судов противоречит концепции разделения властей; в нормативных толкованиях пленумов высших судебных органов отсутствуют нормы права во всей совокупности логической структуры, а содержатся лишь элементы диспозиций, гипотез, санкций.
Современное понимание концепции не предполагает "чистого" разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную. На практике мы видим активную реализацию правотворческих функций органами государственного управления. Принимая подзаконные нормативно-правовые акты, они обеспечивают приближение закона к реальной жизни, его эффективную реализацию. Отказ в наделении правотворческой функцией судов был вызван, в первую очередь, политическими мотивами, необходимостью обеспечения тотального господства властного центра. В новых условиях признание за отдельными судебными актами роли источников права способно обеспечить большую "гибкость", объективность реально действующих правовых предписаний.
Непоследовательным представляется тезис о неправомерности признания источниками права нормативных толкований пленумов высших судебных инстанций. Дополняя, детализируя гипотезу, диспозицию, санкцию, судебные органы, по сути, меняют саму норму права. Но целое не может оставаться неизменным, если изменилось содержание его части. Например, в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О практике назначения судами видов исправительных учреждений" дается толкование понятия "лица, отбывавшего ранее наказание в виде лишения свободы". Многие из указанных признаков, являясь частицами гипотезы, не могут быть прямо уяснены из уголовного закона, и при этом они существенно меняют практику реализации ряда содержащихся в ней статей (ст.18, 58 УК РФ) [27].
Однако наличия такой существенной черты, как нормативность, для признания предписания правовым недостаточно. Необходимо официальное признание его общеобязательности. Данный признак в соответствии с действующим законодательством присущ постановлениям пленумов Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации [28] хотя обязательность их прямо из закона не вытекает. В Конституции Российской Федерации (ст.126) в числе прочих полномочий данной судебной инстанции закреплено право давать разъяснения по вопросам судебной практики, а не толкования. Кроме того, Уголовный кодекс Российской Федерации (ст.3) четко устанавливает, что преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только этим законом.
Однако нормативное толкование Пленума Верховного Суда Российской Федерации, являясь действенным правовым регулятором общественных отношений, все-таки обладает признаком обязательности. Так, решение судей, игнорирующих сформулированное Пленумом правило, может быть отменено вышестоящим судом, и в итоге дело должно рассматриваться в соответствии с указанием высшей судебной инстанции.
На обязательный характер постановлений пленумов постоянно обращают внимание как высшие судебные органы, так и органы исполнительной власти. "Судам Российской Федерации, — гласит постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 августа 1989 г. (в ред. постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.93 № 11, от 25.10.96 № 10) "О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при рассмотрении уголовных дел по первой инстанции", — принять меры к безусловному выполнению процессуального закона и соответствующих постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации при разбирательстве каждого уголовного дела". Примером отношения к постановлениям пленумов исполнительных органов может служить письмо Управления по борьбе с таможенными правонарушениями Государственного таможенного комитета Российской Федерации от 5 октября 1998 г. № 11-01/7465 "О соблюдении требований Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 9 от 27.05.98 г.", которым предписано всем таможенным органам руководствоваться при расследовании дел данным Постановлением.
Вместе с тем, несмотря на признание юридически обязательного характера отдельных положений, содержащихся в постановлениях пленумов высших судебных инстанций, в российской юридической науке утвердилось мнение о том, что предписания общего характера являются не нормами права, а правоположениями, а сами постановления — интерпретационными актами [29] либо актами нормативного толкования [30], которые только разъясняют содержание того или иного закона и не могут содержать новых норм, даже в тех случаях, когда эти предписания сформулированы впервые и не дублируют положения, содержащиеся в законах. Однако, если следовать этой логике, можно прийти к выводу, что законы, принятые на основе и в развитие Конституции, лишь разъясняют ее положения и являются актами толкования. Право органов исполнительной власти принимать нормативные акты никем не оспаривается. Но в соответствии со ст. 115 Конституции РФ Правительство РФ может издавать постановления и распоряжения только на основании и во исполнение Конституции, федеральных законов, нормативных указов Президента, из чего следует, что указанные постановления и распоряжения не должны выходить за рамки актов, на основании которых они приняты. Тем не менее сегодня в юридической науке акты, принимаемые органами исполнительной власти, относятся к категории общепризнанных источников права.
Следует обратить внимание и на другую особенность, присущую постановлениям пленумов. Одним из основных признаков актов толкования является отсутствие у них самостоятельной юридической силы. Относя постановления пленумов к актам толкования, А. С. Пиголкин заявляет: "Нормативные разъяснения не имеют самостоятельного значения, не могут применяться отдельно и независимо от толкуемого акта и полностью разделяют его судьбу. Они действуют там и тогда, где и когда действует сам нормативный акт. В частности, отмена или изменение нормативного акта должны приводить к отмене или соответствующему изменению его нормативного разъяснения" [31]. Однако данный тезис не выдерживает испытания практикой. Так, 27 января 1999 г. Пленум Верховного Суда РФ принял постановление № 1 "О судебной практике по делам об убийстве" [32], которым дал судам разъяснения по применению ст. 105 УК РФ. Пункт 22 данного постановления гласит: "В связи с принятием настоящего Постановления признать утратившим силу Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 1992 г. № 15 "О судебной практике по делам об умышленных убийствах" и считать не действующими на территории Российской Федерации Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 г. № 4 "О судебной практике по делам об умышленном убийстве" и от 22 сентября 1989 г. № 10 "О выполнении судами руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР при рассмотрении уголовных дел об умышленных убийствах". Из данного положения следует, что названные постановления утратили силу и прекратили свое действие только с 27 января 1999 г., хотя разъясняли положения УК РСФСР 1960 г., утратившего силу с 1 января 1997 г. Это свидетельствует о том, что заявление об отсутствии у постановлений пленумов высших судебных органов самостоятельного юридического значения не соответствует реальному положению вещей.