Поэтому можно считать, что в данном случае согласование воль государств включило взаимное намерение, взаимное обещание соблюдать нормы Заключительного акта. Значит, нормы акта содержат прежде всего морально-политические обязательства.
Вопрос о политических нормах и вытекающих из них политических обязательств пока разработан весьма слабо. Обычно считают, что политические обязательства основываются на веками сложившимся моральном принципе добросовестности, согласно которому данное слово должно соблюдаться. стр.72 1. Профессор М.Виралли в обширном докладе на тему "различие между международными текстами, имеющими юридическое значение для их участников, и текстами, не имеющими такого значения" пишет: "добросовестность выполняет в отношении политических обязательств ту же функцию, что и в отношении юридических обязательств". Виралли приходит к выводу, что политические обязательства - "это настоящие обязательства" и что государство, "в отношении которого такое обязательство принято, может с полным основанием ожидать, что обещанное поведение будет фактически соблюдаться, и может, таким образом требовать этого".
Политические нормы по своей сути - морально-политические. Они отличаются от международно-правовых также по своему содержанию. Международная политическая норма - политически обязательное правило поведения в международных отношениях, создаваемое, осуществляемое и обеспечиваемое политическими средствами.
Одно из важных отличий политических норм от норм международного права состоит, по видимости, в том, что они менее "стойки", менее "незыблемы", чем нормы международного права, что они предоставляют государствам участникам более широкие возможности для отказа от их выполнения. Так, согласно ст.62 Венской Конвенции о праве международных договоров, ссылка на коренное изменение обстоятельств как на причину отказа от договора не допускается за исключением некоторых определенных в этой статье случаев. Указанное в ст.62 Венской Конвенции правило непримеримо к политическим нормам.
По мнению М.Виралли "клаузла rebus sic startibus и ссылка на "необходимость" учитываются при политических договоренностях в несравнено большей степени, чем в международном праве. Это обстоятельство во многих случаях является, вероятно, решающим, когда отдается предпочтение чисто политическим договоренностям".
Что касается последствий нарушения политических норм, то они во многом аналогичны последствиям нарушения правовых норм. Аналогия с международным договором, например, может идти довольно далеко. В частности, ст.60 Венской Конвенции о праве международных договоров, в которой говорится о прекращении договора или преостановлении его действия вследствии его нарушения, в принципе применима и к случаям нарушения политических соглашений. Возможны и другие меры в отношении государства-нарушителя. Государство, которое пострадало от нарушения другим государством его политических обязательств, может рассматривать это как "недружественный и даже враждебный акт" и прибегнуть к таким мерам, как дипломатические представления, протесты, отзыв дипломатов, разрыв дипломатических отношений.
Каково соотношение политических и международно-правовых норм в случае их коллизии, т.е. когда обязательства государства, вытекающие из политической нормы, противоречат его обязательствам по международному праву?
М.Виралли, по существу ставит политические обязательства выше обязательств по международному праву. Он пишет: "Добросовенность, на которой основывается любое политическое обязательство, отказ ссылатся на правовые аргументы, которые в определенных случаях могли бы иметь политическое обязательство всякого содержания."
Принцип добросовестности здесь берется абстрактно, вне процесса согласования воль государств, который, якобы, одинаково присущ всем международным социальным нормам. Упускается из виду содержание норм, подлежащих выполнению. Между тем в процессе создания норм международного права согласование воль государств направлено на создание юридически обязательных правил поведения, в то время как в процессе создание политических норм воли государств направлены на создание политических норм. Те и другие нормы подлежат выполнению, но нормы международного права обладают высшей по сравнению с политическими нормами обязательной силой.
Поэтому в ходе подготовки Хельсинского акта западные страны, не желавшие брать на себя более строгие, т.е. юридические, обязательства, настояли на том, чтобы Заключительный акт не был международным договором.
Однако в международном праве есть императивные нормы "jus cogens" и диспозитивные. Здесь снова напрашивается аналогия с международным договором. Ст.53 Венской Конвенции 1969 г. устанавливает, что "договор является ничтожным, если в момент заключения он противоречит императивной норме общего международного права". Логичен вывод, что более низкая по своей обязательности политическая норма также является ничтожной, если она противоречит императивной норме международного права.
Что касается диспозитивных норм, т.е. тех, от которых государства могут отклоняться по взаимному согласию, то по аналогии с международным договором можно считать, что государства могут отклоняться от таких норм и путем заключения политических договоренностей.
Вышеизложенное говорит о том, что противопоставление международного права, равно противопоставлению международно-правовых норм с политическими нормами. Но если разговор идет о международно-правовых нормах, можно с уверенностью сказать, что они должны соблюдаться и выполняться субъектами международного права, а политические нормы, они могут нарушаться, или изменяться по согласованию воль договорившихся государств, то есть, они носят диспозитивный характер.
Нормы международного права только тогда являются нормами, когда они адекватно выражают политические цели и интересы государств, и эта адекватность отнюдь не таит в себе угрозы нарушения этих норм. Соответствие устанавливаемых путем соглашения между государствами норм международного права и вытекающих их них прав и обязанностей государств взаимным интересам последних и строгое соблюдение этих норм и добровольно принятых на себя государствами обязательств нисколько не противоречат друг другу, а в равной мере составляют необходимые основы сотрудничества.
Нормы международного права неизбежно выражают определенные политические принципы или идеи и, что внешняя политика и дипломатия отдельных государств оказывают существенное влияние как на происхождение, так и на дальнейшее развитие этих норм, т.е как на их изначальное содержание, которое они имели при их установлении, так и на его изменение в процессе применения этих норм на практике.
История дипломатии показывает, что не только нормы и институты международного права, но даже собственные дипломатические формулы и доктрины того или иного государства могут изменять свое содержание в зависимости от того назначения, которое придает им применяющее их правительство. Так, и доктрина Монро весьма существенно меняла свой смысл на протяжении истории внешней политики США: возникшая как доктрина "невмешательства", она впоследствии широко применялась для обоснования политики открытого вмешательства США в дела латино-американских стран, получившей название политики "большой дубинки".
Влияние международного права на внешнюю политику и дипломатию.
1. Роль международного права в международной политике.
Международное право, так же как и национальное право, оказывает влияние на общественные отношения, которые оно регулирует. Это влияние осуществляется путем нормативного воздействия на объектов международного права.
1. Принципы и нормы международного права определяют права и обязанности государств и других субъектов международного права. Отсюда два вида связей между внешней политикой и дипломатией и международным правом:
а/ в аспекте обязательств государств, международное право выступает как ограничение в отношении внешней политики и дипломатии;
б/ в аспекте прав оно, наоборот, выступает как средство или опора для внешней политики и дипломатии.
Элемент ограничения имеется не только в правой обязанности, но и в субъективном праве, так как всякое право есть ограниченное право.
Общий характер воздействия международного права на отношения между государствами, а следовательно, на внешнюю политику отдельных государств, на их дипломатию определяется характером данного конкретного международного права, которое, как и всякое право может содействовать прогрессивному развитию общества или тормозить его.
Современное международное право является правом мирного сосуществования. Этим и определяется характер воздействия современного международного права на международные отношения, внешнюю политику и дипломатию государств в целях обеспечения мирного сосуществования.
В предыдущих главах уже рассматривалась концепция, согласно которой современное международное право является "неэффективным", и "настоящее" международное право будет возможно только в результате создания мирового государства или возможно большего приближения к нему. С этой концепцией связано, в частности, преувеличение роли обязательной международной юрисдикции.
Возможность применения государственного принуждения, чтобы обеспечить соблюдение норм, является одной из важных отличительных черт права, в том числе и международного. Общеизвестно, что принуждение в международном праве, в силу особенностей этого права менее эффективно, чем принуждение в национальном праве. Но следует иметь в виду, что реальное воздействие правовой нормы на поведение субъектов права определяется не только возможностью принуждения.