Политическая система, которую английские короли династии Стюартов унаследовали от своих предшественников — Тюдоров, определяется в нашей исторической литературе и в учебниках по истории государства и права зарубежных стран как «абсолютная монархия» или «абсолютизм»[30]. По мнению историков В.М. Лавровского и М.А. Барга, «английский абсолютизм при первых Стюартах представлял собой упадочную форму феодально-абсолютистской монархии, пытавшейся опереться на аристократию, феодальное дворянство и на англиканскую церковь в борьбе с далеко зашедшими притязаниями буржуазии и нового дворянства»[31]. Революция в Англии в середине XVII в. изображается в соответствии с этим взглядом как выступление английской буржуазии и примкнувшей к ней части обуржуазившегося дворянства (джентри) против феодальной абсолютной монархии.[32]
В связи с этим и политическая борьба, происходившая в английском обществе в первые десятилетия указанного столетия, изображается в качестве конфликта между сторонниками и противниками абсолютизма. «Если при Елизавете, — пишет О.В. Мартышин, — сторонники и противники абсолютизма еще старались в основном держаться в рамках общих традиций, то при первых двух Стюартах общественное мнение резко разделилось на два лагеря: сторонников неограниченной королевской власти и защитников незыблемости прав парламента»[33]. Естественно, что при этом к стану абсолютистов относился в первую очередь сам король.
Подобные оценки политической системы, которая сложилась в Англии к началу XVII в., а также представления о политической борьбе, происходившей здесь до революции, и о характере самой революции довольно сильно упрощают действительную сущность английской монархии и создают слишком искаженную картину политических процессов в английском обществе рассматриваемого времени.
Это становится ясным при обращении к документальным материалам (текстам парламентских речей, законодательных актов, петиций, ремонстраций, политико-правовых трактатов и т.д.), в которых нашли свое отражение различные стороны механизма государственной власти, действовавшего в Англии в первые десятилетия XVII в., те или иные перипетии политической борьбы, разворачивавшейся в этот период, политико-правовые взгляды основных участников последней.
Король Яков I действительно говорил в выступлении на Конференции обеих палат английского парламента 21/31 марта 1609/1610 г.[34] о том, что он как король обладает «абсолютной властью», что «короли не только наместники Бога на земле и восседают на божественном троне, но даже самим Богом они называются богами»[35]. Мысли о том, что люди должны повиноваться своему королю как наместнику Бога на земле, и что король подотчетен только Богу, Яков I высказывал и в своем произведении: «Истинный закон Свободных монархий или взаимные и совместные обязанности между свободным Королем и его природными подданными»[36].
Однако, подобными высказываниями не исчерпывались взгляды этого короля на сущность королевской власти. В той же парламентской речи, в которой Яков I говорил о божественной природе этой власти, им были выражены и другие мысли относительно её. Так, Его Величество заявлял парламентариям: «Я не буду доволен, если моя власть будет оспариваться: но я всегда охотно покажу основания всех моих поступков и буду направлять свои действия в соответствии с моими законами… Как Король я имею меньше любого человека причин не любить Общее Право: поскольку ни одно право не может быть более благоприятным и выгодным для короля и не расширяет более его прерогативу, чем Общее Право; и для Короля Англии игнорировать Общее Право — значит пренебрегать своей собственной Короной»[37].
Юридическая конструкция государственного строя, сложившаяся в Англии к началу XVII в., действительно предполагала наличие у монарха абсолютной власти. Но, во-первых, осуществлять эту власть король мог не во всех сферах своей государственной деятельности, а во-вторых, не только король признавался носителем абсолютной власти.
Томас Смит (1513-1577), английский государственный деятель и правовед писал в своем трактате «Об Английском Государстве» о том, что монарх Англии имеет абсолютную власть[38]. Но при этом обладателем такой власти назывался им и английский парламент. «Наивысшая и абсолютная власть королевства Англии заключается в Парламенте»[39], — отмечал он. Между этими высказываниями Т. Смита нет никакого противоречия, поскольку, говоря об абсолютной власти короля и абсолютной власти парламента, он предполагал, что эти власти применяются в различных ситуациях, распространяются на различные сферы общественной жизни и таким образом между собой не сталкиваются. Король пользуется абсолютной властью, согласно Т. Смиту, только во время войны и мятежей, а в мирное время он имеет возможность применять её лишь в некоторых случаях — например, при назначении членов своего Тайного Совета, издавая прокламацию о чеканке монет и т.д. Парламент же пользуется абсолютной власть только в мирное время, отменяя старые и создавая новые законы, назначая налоги и т.д.
Абсолютная власть составляла лишь небольшую часть властных полномочий короля Англии. Его можно назвать абсолютным монархом, но при этом необходимо иметь в виду, что данное название охватывает далеко не все свойства королевской власти, но лишь какую-то часть их. Король обладал лишь некоторыми правомочиями действовать по своему усмотрению или произволу, но в целом и в общем его власть не являлась произвольной или абсолютной.
Соответственно этому, и государственный строй Англии начала XVII в. можно определить как строй абсолютной монархии, но при этом следует признать, что определение «абсолютная монархия» относится только к одной грани этого государственного строя, сложившегося в результате многовекового исторического развития английского общества.
Абсолютная власть английского короля, хотя и предполагала за Его Величеством свободу действовать по своему усмотрению, не была по своей природе властью, неограниченной правовыми формами. Она вполне вписывалась в юридическую конструкцию государственного строя Англии. Полномочия короля были весьма широки, но все они основывались на праве того или иного рода и обрамлялись соответствующей идеологической оболочкой.
Т. Смит называл абсолютную власть короля «военным правом» и особо отмечал при этом, что применение этой власти оправдано только в случаях крайней необходимости. «В военное время и на поле сражения, — писал он, — Принц также имеет абсолютную власть, так что его слово является законом, он может предать смерти, или другим телесным наказаниям тех, о ком он подумает, что они заслуживают этого, без процесса, основанного на праве, или судебного решения, выносимого в надлежащей форме. Это иногда применяется в пределах Королевства до какой-либо открытой войны, в ситуациях, когда вспыхивают бунты или мятежи… Эту абсолютную власть называют военным правом и она когда-либо применялась и должна применяться во всех лагерях и войсках, где ни время, ни место не позволяют использовать судебную процедуру и процесс, которые никогда не являются короткими, а важная необходимость требует быстрого исполнения, чтобы солдат можно было держать в большем страхе и в более строгом повиновении, без чего командир не в состоянии сделать вещи полезной на войне»[40].
Правовой характер королевской власти признавался и самими королями. Яков I написал даже целый трактат на тему о различиях между королем, получившим власть и действующим на основании законов, и тем, кто захватил верховную власть и действует вопреки законам[41]. Первого он назвал «законным королем», а второго «тираном-узурпатором».
В конце 1607 г. в Англии вышел в свет толковый словарь юридических терминов, написанный правоведом Дж. Ковеллом[42]. В этом словаре говорилось о том, что посредством своей абсолютной власти король ставится выше закона и что, хотя для лучшей организации процесса создания закона Его Величество обращается за советом к трем сословиям, то есть Лордам Духовным, Лордам светским и Общинам, он делает это не принуждению, а по своему собственному желанию или на основании своего обещания, данного под присягой во время коронации. В соответствии с этими своими взглядами на сущность королевской власти Дж. Ковелл давал следующее определение королевской прерогативы (PraerogativaRegis): «Прерогатива Короля есть та особая власть, преимущество или привилегия, которой Король обладает в любом качестве над другими лицами и сверх обыкновенного порядка по общему праву, по праву своей короны»[43]. Интерпретации абсолютной власти короля и королевской прерогативы, данная Дж. Ковеллом, вызвала серьезные опасения со стороны депутатов созванного в 1609 г. парламента. Со своими вопросами, навеянными указанными интерпретациями, парламентарии обратились к королю. Ответом Якова I на эти вопросы и была его речь на Конференции обеих палат парламента 21/31 марта 1609/1610 г. Выше мы цитировали ее содержание. Король упомянул в этой речи о том, что передавал уже свои мнения в парламент через посредство своего Лорда Казначея. Данные мнения были зафиксированы в парламентских документах и сохранились. Их содержание не менее интересно, чем сказанное Яковом I в вышеупомянутой речи.