Пытаясь восстановить утраченную связь между логикой закона и жизнью, представители неопозитивизма ( Р. Карнап, Г. Л. Харт ) выдвинули теорию конвенциализма, то есть рассмотрения права «как они его представляют», конвергенции позитивного права с нормами естественного права, «которые законодатель должен соблюдать».
Сами нормы исследователи неопозитивистской школы стараются освободить от их догматизированности. Для этого они вносят разнообразие, предлагая два типа норм:
· Первый тип – законодательные установления, требующие от людей действовать или воздерживаться от действия;
· Второй тип – совокупность норм, определяющих процессы создания, изменения и функционирования норм первого типа. Эти нормы, в свою очередь подразделяются на: а) нормы признания; б) нормы изменения; в) нормы процесса.
Позитивизм в целом неоднороден. Он может быть подразделён на три группы учений, существующих в разных стран и в разное время, различающихся по сферам правового опыта.
Этатический позитивизм мыслит право как инструмент и форму осуществления государственной политики.
Социологический позитивизм стремится вскрыть социальные источники правовых государственных актов с помощью изучения интересов, нужд людей; расширяет правовую основу за счёт включения в её сферу разнообразных общественных отношений.
Антропологический позитивизм как научная школа в праве пытается охватить внешним регулированием психологические схемы поведения человека, его биологические механизмы, его этнос. Эта сфера была всегда во власти естественного права, религии, морали. Но современный позитивизм пытается и её захватить.
Итак, трём разновидностям юридического позитивизма соответствуют три сферы правовой действительности: государство, общество, человек.
Своё развитие и обоснованность позитивное право получило в эпоху возникновения массового общества, становления индустриальной цивилизации, требующей адекватной формы управления, регулирования, манипулирования массовым поведением. Единая управленческая функция в этих условиях реализуется государством, которому требуются единые унифицированные рычаги, роль которых и выполняет право.
В рамках индустриальной цивилизации человек рассматривается как объект воздействия со стороны государства, вне заботливого ока которого он не знает своей пользы. При этом предполагается, что законотворческий орган в лице государства лучше знает, что человеку нужно.
А ведь Человек, существо изначально свободное. Он только часть своей свободы уступил внешней управленческой структуре во имя всеобщего компромисса. И, следовательно, он позволил управлять только частью своего «Я», оставив остальное неприкасаемым. Это остальное есть человеческая индивидуальность, которая продолжает быть свободной и в этом своём амплуа совершать неподдающиеся расчёту действия по своему спасению. Человек никогда не сможет примириться с ролью элемента в той совершенной социальной системе, в которую его загоняет позитивистски понимаемое право. Внутренний мир человека обречён на вечное соперничество с накладываемыми на него внешними веригами.
Современный социальный психолог, социолог, как и позитивист-юрист убеждены, что человек может присвоить внешние условия игры, интериоризировать их и стать рабом-добровольцем, убеждённым,что всё так, как он сам хотел бы.
С. С. Алексеев пишет о том, что в праве позитивном он видит «социальную подсистему обеспечивающую такую непрерывную динамику функционирования общества, при которой достигается постоянное и стабильное воспроизводство и, следовательно, сохранение и утверждение выраженных в праве социальных ценностей, условий и механизмов его функционирования, в том числе – сохранение и утверждение границ свободы в поведении людей»[10].
Распространённость нормативистского мировоззрения ощущается и сегодня. По-прежнему сохраняется убеждение, что с помощью хороших законов можно изменить ситуацию.
Понятно, что детально прописанная норма облегчает жизнь, делает поведение прозрачным, то есть понятным и предсказуемым. Мечту о таких нормах показали авторы таких социальных утопий А. Платонов, Дж. Оруэлл.
Абсолютизация правовой нормы, понимаемая как попытка охватить ею всё, приводит к изгнанию нравственного начала из человеческой жизни как архитектурного излишества. Мораль как нравственность исчезает, остаётся мораль как правило поведения, как технологический приём, без которого не обойтись в организованном общественном функционировании. Правовая этика превращается в юридическую нормативистику как образ социальной метатехнологии, или в конвенциональную мораль.
Библиография:
1. Государство иправо, 2000, № 3, с. 5 – 11.
2. Проблемы общественной теории государства и права : учебник для юридических вузов / В. С. Нерсесянц. Издательская группа Норма – Инфра – М, 1999.
3. Научные основы советского правотворчества. М., 1981.
4. Давид Р. основные правовые системы современности. М., 1988.
5. Гроций Г. О праве войны и мира. М., 1994.
6. Теория права и государства. М., 1996.
7. Алексеев С. С. М., 1999.
[1] Это подчёркнуто в следующих работах: Степанян В. В. Теоретические проблемы правообразования в социалистическом обществе. Ереван, 1968. С. 48 – 49; Нашиц А.. Правотворчество. Теория и законодательная техника. М., 1974. С 7 – 11.
[2] Смотреть об этом: Правотворчество в СССР. М., 1974. С. 5.
[3] Научные основы советского правотворчества. М., 1981. С. 7.
[4] Давид Р. основные правовые системы современности. М., 1988.
[5] Инако Цунэо. Современное право Японии. М., 1981. С. 33.
[6] Гроций Г. О праве войны и мира. М., 1994.
[7] Дюркгейм Э. Социология. М.: Канон, 1995.
[8] Теория права и государства. М., 1996. С. 40.
[9] Тихонравов Ю. В. Основы философии права. М,: Вестник, 1997.
[10] Алексеев С. С. Философия права. С. 31.