Но ничего не дается даром. Одновременно происходило гигантское расширение финансовой надстройки с усилением сопутствующих рисков, в том числе спекулятивного характера. Вся конструкция стала весьма неустойчивой. Сумма всех долгов в американской экономике к началу кризиса оценивалась примерно в 50 триллионов долларов, и она почти в 3, 5 раза превышала объем ВВП (13 с лишним триллионов долларов)[55]. Объемы рынков ценных бумаг по всему миру достигли немыслимых величин. Их трудно точно измерить, поскольку цены меняются и в состав ценных бумаг могут включаться разные элементы. Объем рынка главных классов ценных бумаг – облигаций, акций и деривативов – оценивается в десятки триллионов долларов.
Постепенно возник гигантский денежно-кредитный финансовый «пузырь», оторвавшийся от реального производства. Нормальный кредит должен в конечном счете способствовать расширению производства товаров и услуг. Если этого не происходит, то возникает нарушение баланса между спросом и предложением. Такое расширение кредитно-денежной сферы является спекулятивным, и «пузырь» рано или поздно должен «сдуться». Таковы законы рыночной экономики. Есть основания утверждать, что эти процессы сейчас и происходят, вызывая потрясения всей системы. Еще одним важнейшим источником нестабильности финансовой системы в рыночной экономике является повышенная роль фактора доверия.
Никакая другая область экономики не зависит так от фактора доверия, как кредитно-денежная сфера. Коммерческие банки в основном оперируют не собственными, а привлеченными средствами, причем вкладчики, как правило, имеют право забрать свои вклады по требованию. Недоверие, слухи, даже самые неоправданные, могут породить панику, массовое изъятие вкладов, бегство капиталов, бегство от национальной валюты и т.п. и повлечь за собой кризис даже сильных кредитных учреждений с соответствующими последствиями для системы в целом.
Следующий фактор, сильно влияющий на ситуацию – масштабы спекуляций. Спекуляция – естественный элемент рыночной экономики, он присутствует в системе весьма широко, но, пожалуй, в наибольшей степени – в финансовой. В кратчайшие сроки здесь могут создаваться и разрушаться состояния. Бурное развитие финансовых инструментов, особенно рынка ценных бумаг, чрезвычайное расширение масштабов финансовой сферы создали благоприятную среду для спекуляции, которая способствовала увеличению амплитуды колебаний непосредственно в финансовой и общеэкономической областях. Именно эти основополагающие факторы подготовили почву для того, чтобы «финансовый пузырь» начал «сдуваться»[56]. Остальные причины при всей их важности носят вспомогательный характер. Кризис мог начаться раньше или позже, быть более глубоким или менее глубоким, но он был неизбежен.
Глобальный кризис стал закономерным следствием современной финансовой политики государств. Неоправданная кредитная экспансия, недостаточно регулировавшаяся центральными банками, слабый контроль государств за финансовой сферой вызвали сильнейший в послевоенное время экономический спад. Работа в условиях кризиса стала серьезным испытанием для правительств стран, пострадавших от «Великой рецессии».
§ 2.2. Антикризисная программа правительства Стивена Харпера
Еще в момент утверждения антикризисного плана в начале 2009 г. было признано, что после окончания рецессии главной задачей правительства должны стать возврат федеральных расходов к «нормальному» уровню и ликвидация дефицита бюджета, образовавшегося в связи с затратами на поддержку экономики при сократившемся притоке налоговых поступлений[57].
Жесткая финансовая дисциплина, предполагающая бездефицитность федерального бюджета, стала основой государственной политики в Канаде с середины 1990-х гг. Этому предшествовал 20-летний период хронических дефицитов, который привел к образованию «порочного круга задолженности». В начале 1990-х гг. разрыв между доходами и расходами федерального правительства достиг 6%. Тогда на выплаты по текущим долгам приходилось затрачивать до 40% бюджета. Уровень накопленной задолженности приблизился к 100% ВВП, международный кредитный рейтинг страны был снижен, что привело к дальнейшему удорожанию заемных средств. Оздоровление государственных финансов потребовало принятия очень жестких мер. В 1995–1998 гг., как отмечалось в первой главе, правительство Либеральной партии сокращало расходы по многим статьям, включая ассигнования на экономические программы, военные расходы, трансферты провинциям на нужды здравоохранения, образования и социального обеспечения. Одновременно осуществлялась масштабная приватизация федеральных активов. Был введен налог на сверхприбыли корпораций и налог с продаж в размере 7% почти на все потребительские товары и услуги. В результате всех этих мер, а также выстраивания новой системы управления федеральными финансами была достигнута устойчивая профицитность бюджета, сохранявшаяся до рецессии, наступившей в период глобального экономического кризиса[58].
Основные параметры федерального бюджета в предкризисный период выглядели следующим образом. В 2000–2008 гг. после осуществленных правительством Либеральной партии налоговых реформ доля федеральных доходов по отношению к ВВП постепенно снизилась с 16, 3 до 15, 5%. Снизилась и доля расходов – с 16, 2 до 15, 2%. Происходило это, главным образом, благодаря постоянному сокращению выплат по текущей задолженности, тогда как ассигнования на программы поддерживались на уровне 13% ВВП. При этом с конца 1990-х гг., когда федеральный бюджет был выведен в зону устойчивых профицитов, расходы правительства Канады на образование, здравоохранение, науку и инновации по сравнению с ВВП росли опережающими темпами.
Это стало возможным в результате проведения правительством Либеральной партии реформ в управлении государственными финансами и создания специальных внебюджетных фондов[59], в том числе Фонда технологических партнерств для поддержки НИОКР и инноваций в предпринимательском секторе (создан в 1997 г.), Канадского инновационного фонда для финансирования государственных и некоммерческих исследовательских центров (1997 г.), Фонда «Образование в новом тысячелетии» (1999 г.) и Фонда модернизации здравоохранения (2003 г.). В 2007 г. правительством Консервативной партии были созданы специальные фонды для развития производственной и социальной инфраструктуры на основе использования новых хозяйственных механизмов государственно-частного партнерства, среди них – Фонд государственно-частного партнерства, Фонд поддержки строительства и модернизации муниципальной инфраструктуры и Национальный фонд дорожной инфраструктуры. Средства таких внебюджетных фондов пополняются по специальным решениям правительства и парламента из доходов, полученных сверх запланированных по бюджету, с учетом динамики развития экономики и ее потребностей.
Наряду с этим с 1995 г. в Канаде осуществлялось планируемое сокращение государственного долга. В 2000-е гг. на эти цели ежегодно затрачивалось порядка 0, 2% ВВП. В результате уровень федеральной задолженности по отношению к ВВП был снижен с 64% в 2000 г. до менее 30% в 2008 г.
Таким образом, преодолев кризис задолженности в начале 1990-х, правительства Либеральной партии, находившейся у власти с 1993 до 2006 г., выстроили весьма эффективную систему бюджетного планирования и управления государственными финансами. По признанию международных экспертов, именно это позволило Канаде в условиях глобального кризиса «пройти фазу рецессии, избежав финансовых потрясений, и осуществить масштабную программу поддержки экономики без риска дестабилизации федеральных финансов»[60].
Факт наступления рецессии и необходимость принятия масштабных мер по стимулированию экономики правительство Канады официально признало только в середине декабря 2008 г. Буквально за 20 дней до этого в ежегодном докладе министерства финансов «Экономическое и финансовое положение» выдвигались совершенно иные приоритеты. Тогда речь шла о возможности избежать серьёзной рецессии и сохранить профицит бюджета, а также о необходимости уменьшить с этой целью общую сумму федеральных расходов. Между тем, по оценкам независимых аналитиков, в Канаде в тот момент уже проявились многие признаки начинающейся рецессии, и требовалась срочная разработка плана поддержки национальной экономики[61]. Неадекватность реакции правительства консерваторов на чрезвычайные изменения в экономической ситуации в мире и внутри страны вкупе с догматическим стремлением во что бы то ни стало «ограничивать государство» вызвали бурю возмущения в парламенте и за его пределами. Оппозиционные партии потребовали ухода кабинета Стивена Харпера в отставку и заявили о планах создания коалиционного правительства.
Политический кризис был временно купирован весьма необычным для современных западных демократий образом. По решению генерал-губернатора работа федерального парламента была 8 декабря 2008 г. приостановлена в связи с досрочным роспуском Палаты общин на рождественские каникулы.
Всего десять дней спустя премьер-министр Харпер заявил, что правительство готово пойти «на самую масштабную в канадской истории программу дефицитного финансирования, чтобы поддержать экономику»[62]. С целью разработки антикризисной бюджетной программы на 2009 г. начались активные консультации членов кабинета министров с представителями крупнейших отраслевых ассоциаций, руководителями субъектов федерации и экспертными организациями. Впервые за три года пребывания Консервативной партии у власти был создан Консультативный экономический совет из числа наиболее авторитетных экономистов, крупных предпринимателей и управленцев-практиков из регионов. Создание совета было воспринято в стране как свидетельство готовности различных элит и партий к сотрудничеству в поиске оптимальных путей вывода экономики из рецессии[63].