В решении руководителей государств-членов о создании экспертной комиссии с ее долгосрочными прерогативами, так же как и в других подобного рода актах, не упоминается о конечных целях, а соответственно и о «конечном будущем» Европейского Союза. И для этого есть причины, заключающиеся не в последнюю очередь в трудностях достижения консенсуса по этому вопросу государствами-членами даже в тех случаях, когда речь идет о форме его будущего конституционного устройства. Одни из них, руководствуясь своими интересами и представлениями о «светлом будущем» Евросоюза и соответственно порожденного им права, видят в нем будущую федерацию как конечную станцию на пути его развития. По их настоянию в проекте Договора, учреждающего конституцию для Европы, было включено положение, согласно которому государства-члены «тесно координируют свою политику на европейском уровне и управляют на федеральных началах определенными сферами общей компетенции» (ст. 1).
Другие государства-члены усматривают форму предполагаемого в перспективе конституционного устройства Евросоюза и его будущее в конфедерации или в «обычном» (нынешней форме) виде союза государств. Руководители некоторых из этих государств, как, например, в свое время премьер-министр Великобритании М. Тэтчер, весьма резко выступали даже против современной формы конституционного устройства Европы, против «европейского супергосударства, с помощью которого осуществляется каждый раз давление (доминирование) со стороны Брюсселя», против сравнимого «с ночным кошмаром уровня управления в Евросоюзе» [7: р. 580].
Однако, несмотря на разногласия между государствами-членами по вопросам, касающимся предполагаемой в перспективе формы конституционного устройства и будущего Евросоюза, в интегрированной Европе, как показывает анализ сложившейся практики, все более отчетливо проявляются тенденции трансформации Евросоюза из объединения государств с ограниченным суверенитетом в относительно монолитное общеевропейское образование, обладающее рядом традиционных признаков и других особенностей, присущих современному государству.
Речь идет, в частности, о наличии у Европейского Союза публичной власти; законодательных, исполнительных и судебных органов; гражданства; своей денежной единицы; собственного бюджета; Основного закона в лице учредительных договорных актов; правовой и банковской системы.
Независимо от того, трансформируется в будущем Евросоюз в супергосударство или станет Соединенными Штатами Европы, формирование которых предрекают некоторые авторы [13], фактом остается то, что, сочетая на сегодняшний день черты самых различных форм государственного образования и отчасти международной организации, в своей эволюции, судя по отмеченной тенденции, он движется в традиционном государственно-правовом направлении. С официальной «брюссельской позиции» будущее Евросоюза «видится в розовом свете». В этом вопросе, с точки зрения еврочиновников, нет никакой альтернативы.
В отличие от официального видения будущего Евросоюза, а вместе с тем его правовой системы в академических экспертных кругах, не отягощенных карьерными и иными соображениями, есть свое, сложившееся на основе разностороннего анализа современной европейской действительности, дифференцированное видение перспектив его развития и будущего.
Суть этого видения заключается в разнообразии взглядов и выводов относительно современного состояния Европейского Союза и путей его развития в обозримом и отдаленном будущем. При этом если во взглядах и в выводах одних авторов, именуемых в западной литературе еврооптимистами, евроэнтузиастами, евроидеалистами, преобладает позитив, то в восприятии и выводах других исследователей настоящего и будущего Евросоюза — евроскептиков и европессимистов — довольно четко прослеживается негатив [10: р. 53-57].
Довольно трудно предсказать «будущее европейской интеграции» и пути дальнейшего развития Европейского Союза по двум причинам, заявляют не определившиеся в своих воззрениях на перспективы развития данного надгосударственного образования авторы. Первая причина, поясняют они, обусловлена трудностями одновременного анализа эволюции и политики Евросоюза, с одной стороны, и не всегда предсказуемого характера воздействия решений, принимаемых на национальном уровне, на события, происходящие на наднациональном, региональном уровне, — с другой. Вторая причина заключается в отсутствии указания на конечную цель проекта формирования и развития Европейского Союза, «которая никогда четко не была сформулирована».
Аналогичную позицию в плане неопределенности дальнейших путей развития и будущего Евросоюза занимают авторы, исходящие из того, что «неопределенность будущего» (the indefinite future) Союза и споры по поводу его судьбы будут оставаться до тех пор, пока не сложится единая европейская нация «как социальная основа Евросоюза» [7: р. 579].
Анализируя и сопоставляя различные точки зрения и подходы к изучению современного состояния и определению перспектив развития Евросоюза в обозримом и отдаленном будущем, заметим следующее. Несмотря на широкое распространение в западной академической литературе каждого из отмеченных воззрений, позитивный настрой авторов в отношении рассматриваемой проблематики и преимущественно положительные оценки продолжающегося процесса европейской интегарции, проявляющиеся в различных формах, явно преобладают.
Однако еврооптимисты, а вместе с ними и евроидеалисты, судя по их заявлениям, нередко преувеличивают значимость «европейского экстрима» и самой «европейской модели» как образца не только для Европы , но и для всего остального мира. «Сейчас еще рано говорить о том, когда и как возникнут Соединенные Штаты Европы», когда и как осуществится эта «европейская мечта», рассуждают оптимистически настроенные авторы, но время и события действуют в направлении дальнейшей интеграции не только в масштабах Европы, но и всего мира. «Через двадцать - двадцать пять лет, начиная с сегодняшнего дня, ни одно государство не сможет справляться в одиночку» с вызовами времени. «Европейские державы первыми осознали это и начали действовать в соответствии с возникшей реальностью на глобальном уровне. Другие государства последуют за ними» [12: р. 358].
Акцентируя внимание исключительно на позитивных аспектах жизнедеятельности Союза и тем самым идеализируя данное надгосударственное образование, авторы-паневропеисты, выдавая желаемое за действительное, заявляют, что «наибольшая важность» самого факта существования Европейского Союза для всего мира заключается в том, что он создает весьма привлекательную альтернативу «и позорному (бесчестному — disgraccful) «ковбойскому» капитализму России, и более умеренному капитализму (the more easy — going) Соединенных Штатов (где почти 41 млн. граждан лишены медицинского страхования)», своеобразному пуританизму Саудовской Аравии, и коррупции, процветающей во всех частях мира.
Исходя из презумпции «привлекательной альтернативы», авторы считают «неудивительным», что, например, постапартеидная Южная Африка «с ее прекрасной новой конституцией, которая является самой либеральной в мире», стремится к получению «поддержки и вдохновения со стороны Европейского Союза».
Будучи солидарными друг с другом в общей, порою довольно восторженной оценке как настоящего, так и будущего Евросоюза, авторы-позитивисты, тем не менее, расходятся в деталях.
Например, одни из них стремятся постичь будущее данного надгосударственного образования, взяв за основу наиболее важные тенденции его развития. Другие предпочитают ориентироваться на его эволюцию в отдельных сферах и направлениях, в частности, на таких, как способность Евросоюза: к обеспечению континента энергоресурсами; повышению качества жизни европейских граждан; дальнейшему расширению за счет привлечения новых государств и негосударственных образований, «включая Калининград»; достижению и поддержки стабильности евро в пределах еврозоны; обеспечению достойного места Евросоюза в окружающем мире, особенно (но не исключительно) в отношениях с Соединенными Штатами.
Другие расхождения касаются формы конституционного устройства Евросоюза в будущем. При этом если одни авторы исходят от того, что Европа и Евросоюз как будущая «великая держава», как нечто «большее, чем только экономический и финансовый центр» глобализирующегося мира, должны стать объединенной европейской федерацией, то другие апеллируют к конфедерации. В то же время третья группа авторов связывает будущее Евросоюза с единым, централизованным супергосударством, имеющим свою армию, полицию, гражданство и проводящим единую внутреннюю и внешнюю политику [15: р. 7-9].
Также в западной научной литературе обращается внимание на расхождения во взглядах авторов-еврооптимистов, которые касаются: а) форм и путей дальнейшего развития Европейского Союза — конвергенция или автономное развитие государств-членов в либеральном направлении; б) идеологической основы рассматриваемого надгосударственного образования — «универсальный» общеевропейский либерализм или либерализм с национальной спецификой [13: p. 267269]; в) будущей судьбы национальных государств в системе Европейского Союза, которые развивались «рука об руку с процессом индустриализации Европы», а в настоящее время в связи с ограничением их суверенитета и передачей части властных полномочий Евросоюзу их прежний национальный статус «подвергается сомнению» [9: р. 7-9].
Несмотря на данные и иные подобные им тактические разногласия авто- ров-оптимистов в отношении главного стратегического вопроса, касающегося «светлого будущего» Евросоюза, мнения их в конечном счете едины. Положительно оценивая все аспекты и направления деятельности анализируемого наднационального образования в настоящем, они столь же готовы, судя по отзывам, невзирая на периодически сотрясающие Союз кризисы и проблемы, заранее оценивать его положительно и в будущем.