Подобного рода несовпадения и противоречия наднациональных и национальных интересов возникали и возникают, например, в сфере финансовых отношений. Хотя, согласно действующим в Евросоюзе нормативам, Европарламент и Совет, выражая наднациональные интересы, «без ущерба полномочиям Европейского центрального банка» и «в соответствии с обычной законодательной процедурой устанавливают меры, необходимые для использования евро в качестве единой денежной единицы», некоторые государства-члены (Великобритания, Норвегия и Дания), руководствуясь своими национальными интересами, далеко не совпадающими в данном случае с наднациональными интересами, предпочли сохранить и впредь использовать собственную национальную валюту. Аналогичная ситуация, связанная с несовпадением или противоречием наднациональных интересов национальным, возникает и в других сферах жизнедеятельности Евросоюза, в частности, в области, связанной с иммиграцией [2: р. 47].
Отражая на формально-юридическом уровне свои интересы, Евросоюз в соответствии с Договором о функционировании Европейского Союза «развивает общую иммиграционную политику», которая стремится обеспечить «справедливое обращение с гражданами третьих стран, законно проживающими в государствах-членах, а также предотвращение нелегальной иммиграции, торговлю людьми и усиленную борьбу с ними» (ст. 79). Однако, как показывают недавняя высылка цыган из Франции в Румынию и Болгарию и ужесточение законодательных мер в Италии по отношению к румынам и другим мигрантам, общая политика и интересы Евросоюза в данной области существенно расходятся с политикой и интересами данных государств.
Подобные примеры расхождения и противоречия наднациональных интересов с национальными имеют место и в других сферах жизнедеятельности Евросоюза. Эти примеры свидетельствуют: а) о далеко не простом пути развития Евросоюза, где, по заключению экспертов, государства играют центральную роль и соответственно «доминируют национальные интересы» [7: р. 17] в настоящем и не менее сложном его развитии в будущем; б) своеобразном разделении между Евросоюзом и государствами-членами не только ролей, но и функций, согласно которому первый по отношению ко вторым проявляет и осуществляет свое верховенство в значительной мере формально-юридически, а вторые воздействуют на него фактически; в) снижении уровня эффективности Евросоюза по мере нарастания такого рода несовпадений и противоречий между представляемыми им наднациональными интересами и национальными интересами и, как следствие, о снижении уровня доверия к нему среди европейцев.
О последнем свидетельствуют многие факторы, в том числе периодически проводимые в государствах-членах социологические опросы населения. Согласно им, если уровень доверия к Евросоюзу и его гражданству, например, в Великобритании в 1990-е гг. достигал 58 % среди опрошенных, то в 2004 г. эта цифра снизилась ровно наполовину и равнялась 29 %; во Франции соответственно — 75 % и 43 %; в Германии — 74 % и 45 %; в Италии — 83 % и 54 %; в Португалии — 80 % и 55 %; в Испании — 79 % и 64 % [8: р. 47].
В большинстве государств-членов в данный период наблюдалось падение доверия к Евросоюзу и его гражданству, что, несомненно, затрудняет его развитие в настоящем и существенно ограничивает перспективы его развития в будущем. При этом сложившаяся к настоящему времени ситуация существенно не меняется от того, что жители трех государств-членов (Австрии, Швеции и Финляндии), вступивших в Союз только в 1995 г., хотя и незначительным числом голосов (от 10 % до 8 %), но поддержали в конце 1990-х гг. Евросоюз и его гражданство.
В-четвертых, это исторически сложившиеся на протяжении многих веков и поныне сохранившиеся на генном уровне между европейскими государствами, создавшими в конце XX в. Союз, элементы подозрительности и определенного недоверия не только по отношению к третьим государствам, таким как Россия или Китай, не говоря уже о современном Иране и других мусульманских странах, но и по отношению друг к другу. Речь при этом идет не только о сфере безопасности государств-членов, как это зачастую принято считать, где определенный уровень их недоверия друг к другу не позволяет в Европе создать единые вооруженные силы и единую оборонительную систему. Имеются в виду и другие сферы жизнедеятельности Союза и образующих его государств, в частности таможенная, налоговая, финансовая.
Определенное недоверие и элементы подозрительности государств-членов друг к другу особенно четко проявились в период недавнего финансового кризиса, когда одни государства-члены (например, Германия), подозревая других (в частности, Грецию) в непропорциональном расходовании бюджетных средств, категорически отказывались, без выполнения жестких предварительных условий, оказывать финансовую помощь этой стране, попавшей в наиболее трудную ситуацию.
Признавая давно известный факт, наиболее ярко высветившийся в период последнего экономического и финансового кризисов, что «Европа тонет в проблемах», глава Еврокомиссии Ж.М. Баррозу в очередном обращении к Европарламенту и государствам-членам в сентябре 2010 г. вынужден был заявить, что «для Европы наступил момент истины. Европа должна показать, что способна не больше, чем на 27 разных национальных решений. Нам нужно либо выплывать вместе, либо тонуть по отдельности».
Среди подобного рода явлений исследователи называют такие:
а) ограниченность демократии, наличие постоянного ее «дефицита» в Евросоюзе как «общеевропейской политической системе». Согласно социологическим опросам от 38 % до 44% граждан «совсем не удовлетворены состоянием демократии в Европейском Союзе» [6: р. 257-259];
б) рост безработицы, достигавшей в последние годы, например, в Испании, 15 % и более. Несмотря на призывы Баррозу и других лидеров Евросоюза создать для борьбы с безработицей «список вакансий по странам ЕС, чтобы привлекать на свободные места работников со всего Союза, а не замыкаться в рамках национальных рынков труда», ситуация в данной сфере принципиально не изменилась. Европа в этом смысле, констатируют исследователи, как была, так и остается «великой иллюзией» (the grand illusion);
в) проблемы достижения высокого уровня профессионализма и эффективности управления в Евросоюзе. Причем речь идет не только об экономической сфере, о необходимости «усиления экономического управления в масштабе Союза», к чему неоднократно призывал Председатель Еврокомиссии, но и о других сферах, где Евросоюз располагает исключительной или совместной с государствами-членами компетенцией.
Проблемы эффективной управляемости Евросоюзом значительно возрастают по мере расширения его географических, экономических, политических и иных границ [3: р. 41]. В связи с этим аналитики все чаще задаются вопросом о допустимых с точки зрения эффективности и оптимальности Союза пределах его расширения, а также о самодостаточности тех трех «копенгагенских критериев» в виде признания «универсальных прав человека», наличия развитой рыночной экономики и применения общеевропейского права (права Евросоюза), на основе которых в настоящее время решается вопрос о принятии новых государств в данное общеевропейское объединение. Ведь кроме экономики, прав человека и права Евросоюза как критериев, сетуют авторы, есть и другие феномены, имеющие весьма важное значение для настоящего и будущего Евросоюза, такие как культура, религия, ментальность, духовность и т. д. [10].
Кроме названных явлений, порождающих евроскептицизм и в определенной мере предопределяющих различные стороны и аспекты настоящего и будущего Европейского Союза, следует обратить внимание, по примеру западных авторов, на все более проявляющийся по мере развития Евросоюза брюссельский бюрократизм; периодически дающие о себе знать в различных государствах-членах национализм и расизм; нерешенность в рамках Союза многих социально значимых проблем и необеспеченность социально-экономических прав граждан; растущее недоверие европейцев к Союзу и его институтам, оказавшимся неспособными во время кризисных ситуаций и в обычное время оперативно и эффективно решать назревшие проблемы, и др. [9: р. 67-205].
Анализируя данные и другие факторы, оказывающие негативное влияние на настоящее и будущее Евросоюза, и сравнивая их с позитивными факторами, можно сделать не претендующий «на истину в последней инстанции» вывод о том, что «светлое будущее» Евросоюза и его правовой системы видится лишь в его экономико-финансовой, торговой, материально-технической, технологической и иных подобных сферах. В гораздо меньшей степени это относится к политической, военной, социальной («единая Европа — единый народ»), культурной и другим, исторически идентифицирующим страну и народ сферам.
Список литературы
Время новостей. 2009. 14 октября.
Договор о функционировании Европейского Союза (п. 1 ст. 138, 312, 326, 327). ВредакцииЛиссабонскогодоговораот13 декабря2007 г.
Dieringer J. Between National Souvereignty and Political Union: How to Overcome Deadlock in the European Union? // Overcoming the EU Crisis: EU Perspectives after the Eastern Enlargement / Bds. by K. Ferencz. Budapest, 2007. P. 71-90.
European Constitutional Values and Cultural Diversity / Eds. F. Palerno, G.N. Toggenburg. Bolzano, 2003. 117 p.
Fligstein N. Euroclash. The EU, European identity and the future of Europe. Oxford, 2008. 279 p.
Holzhacker R. Democratic Legitimacy and the European Union // European Integration. 2007. Vol. 29. № 3. P. 257-269.
McGarry J., Keating M., Moore M. European Integration and the Nationalities Question // European Integration and the Nationalities Question / Eds. by J. McGarry, M. Keating. N. Y., 2006. P. 1-20.
MurrayP. The European Transformation of the Nation State // Europe: Retiling the Boundaries / Eds. by P. Murray, L. Holmes. Sydney, 1998. P. 43-61.
Taylor P. Continuity and Change in EU Law / Eds. by A. Arnull, P. Eckhout, T. Tridimas. Oxford, 2008. P. 67-205.
Timmermann H. Were do the Boundaries of Europe Integration Lie? // The Federalist Debates Papers on Federalism in Europe and the World. 2009. № 2. P. 75-127.
BellM. Racism and Equility in the European Union. Oxford, 2008. 227 p.
The State of European: Union. With US or against US? European Trends in American Perspective / Ed. by C. Parsons, N. Jabko. Oxford, 2005. 468 p.
[1]Договор о функционировании Европейского Союза (п. 1 ст. 312).