Принципиальная особенность нынешнего уровня развития технологий – наиболее развитые технологии позволяют вторгаться в соматическую природу человека. Биологическая форма, получаемая человеком при рождении, потеряла свою устойчивость. Это хорошо видно, например, по материалам мониторингов профессора В.Б. НЕСТЕРЕНКО. В каждом населенном пункте на территории загрязненной радионуклидами, в каждой замкнутой социальной группе на этой территории четко выделяются те люди, у которых высокое содержание радионуклидов в организмах и те, у которых содержание радионуклидов относительно невелико. Разница между максимальным и минимальными уровнями накоплений может достигать 2-кратного уровня. Столь большое различие в уровнях накоплений обусловлено, прежде всего, соблюдением – несоблюдением правил радиационной безопасности этими людьми. Естественно, уровень заболеваемости людей в этих группах соотносим с уровнями содержания радионуклидов.
Чернобыльская катастрофа очень ярко демонстрирует факт: техногенное вмешательство может вызвать закрепляемое на генетическом уровне изменение организма больших масс людей, группы людей с измененной биологической природой могут быть самовоспроизводящимися, наследуемые приобретенные биологические признаки в большинстве случаев не влекут за собою прямой угрозы разуму людей. Биологические трансформации могут быть вызваны не только последствиями влияния на людей ядерных технологий. Биологическая природа больших масс людей и приобретение ими новых наследуемых признаков может быть вызвано также вмешательством с использованием инструментария химии и биологии. Вероятно, уже можно говорить о выходе на генетический уровень вмешательства нанотехнологий (то есть механики) и технологий, близких к радиоэлектронной промышленности (создание биочипов). Этот список можно продолжать.
Скорее всего, мы имеем право эмпирически зафиксировать факт: глобальная технология создаёт оригинальный инструментарий для эффективного вмешательства в биологическую природу человека. Во всяком случае, применительно к ядерным технологиям, химии, биологии, радиоэлектронике, нанопроизводству – можно говорить о наличии у них такого свойства. А именно эти технологии являются ныне наиболее динамично развивающимися глобальными технологиями.
Человеческий организм становится объектом для технологического вмешательства. Разум теряет устойчивость оболочки, в которую он помещается.
В геополитических категориях этот процесс может быть назван – распространением искусственного ландшафта на биологическую природу человека. Человеческий организм в эпоху глобальных технологий стал такой же изменяемой частью природного ландшафта как горы, леса, пустыни, болота, степи, реки, озера, моря…
Вероятно, способность к вмешательству в биологическую природу человека является «мирной» специализацией глобальных технологий. Концентрация технологических усилий на базе любой технологии ради создания оружия влечет за собою появление механизма быстрого уничтожения больших масс людей (оружия массового поражения). Механизм же целенаправленного постепенного изменения биологической природы людей появляется обычно вследствие более медленного развития той же технологии. Строго говоря, смерть – это такое целенаправленное изменение биологической природы человека, которое влечет за собою прекращение жизни индивидуума.
И, наконец, последний принципиальный вывод из феномена появления глобальных технологий. Дальнейшее развитие технологий идет по пути углубления глобализации. Лицо мировой экономики чем дальше, тем больше определяют глобальные проекты наподобие Internet. Все новые технологии становятся глобальными. Все новые технологии несут в себе угрозу жизни как явлению. Остановить этот процесс уже невозможно, ибо именно благодаря технологическому прогрессу численность людей на планете достигла беспрецедентного уровня. Сознательный возврат человечества к большему уровню безопасности, отказ от глобальных технологий адекватен сознательному сокращению численности населения планеты. Маловероятно, что «деглобализация» может быть удачным политическим проектом. Люди будут сопротивляться своему уничтожению, какими бы «рациональными» аргументами это уничтожение ни было подкреплено. Мировые же войны в эпоху глобальных технологий адекватны уничтожению жизни на планете.
Одной из характеристик общества в эпоху глобальных технологий является глобальная политическая система. Глобальная политическая система возникает как тень глобальной экономики. Глобальная политическая система динамична и развивается по своим собственным законам. Наука, которая изучает феномен глобальной политической системы, может быть названа геополитикой. То есть геополитика – это та часть политологии, которая изучает феномен глобальной политической системы в контексте изменений вмещающего ландшафта планеты, вызванных глобальными технологиями. Или, просто, геополитика - это часть политологии, которая изучает глобальную политическую систему в эпоху глобализации. Сделать геополитический анализ – означает найти место явления в глобальной политической системе.
Главным предметом геополитики ныне является не борьба Суши и Моря, даже если таковая имела место быть когда-то ранее, что тоже проблематично. Главным предметом геополитики ныне является борьба разных социумов за непосредственный доступ к глобальным технологиям. Или как частный случай этой борьбы – борьба между социумом, который удерживает глобальные технологии и теми, кто стремится этот «трон» занять. Борьба идеологий отходит на второй план по сравнению с борьбой за контроль над производством и реализацией глобальных технологических проектов. Главным предметом геополитической борьбы является контроль над глобальным технологическим стандартом в рамках некоей технологии или – в идеале – всех глобальных технологий. Мало произвести выдающееся открытие. Надо его реализовать в виде производственного проекта. Большой же проект, построенный на базе новой технологии – это всегда и новые технологические стандарты. Новый технологический стандарт – одновременно - одно из главных орудий глобальной войны, которая разворачивается между претендующими на планетарную власть социумами.
То есть Чернобыльскую аварию надо рассматривать в первую очередь в контексте глобализации. Анализ катастрофы – это прежде всего вычленение характера влияния последствий аварии на развитие глобальных технологий и на трансформацию индивидуальной биологической основы, в которую заключен разум человека. Остальные аспекты последствий Чернобыльской аварии – второстепенны.
Анализ основных закономерностей функционирования политической системы планеты в условиях глобализации – отдельный очень интересный вопрос.
1.2. Общая характеристика геополитических тенденций, в сфере действия которых находится Беларусь
Наиболее характерной чертой ХХв. является нарастающая интернационализация экономики, ускорение интенсивности информационного и хозяйственного обмена между отдельными регионами планеты. Многие исследователи склонны интернационализацию социально-экономических процессов называть «глобализацией», каждый в своем контексте.
Тем не менее, рост взаимозависимости всех субъектов мировой экономики является спорным и неочевидным. Наоборот, происходит автономизация наиболее экономически развитых стран (Запада) от остального человечества. Она характеризуется концентрацией на Западе центров производства глобальных технологий, сокращением потребностей не только в сырье и материалах, но и в массовых изделиях индустриального производства, сосредоточением у себя информационных ресурсов и концентрацией в рамках этого региона мировой торговли. В то же время посредством механизмов неэквивалентного обмена остальной мир становится все более зависимым от постиндустриального Запада, формируя во всех отношениях подчиненный «второй эшелон» человечества.
Становление постиндустриального анклава (Запада) на планете прослеживается по четырем направлениям:
1. Концентрации в постиндустриальном мире большей части интеллектуального и технологического потенциала человечества. Действительно, страны «большой семерки» уже к началу 90-х гг. обладали более 80% компьютерной техники, обеспечивали более 90% высокотехнологичного производства, контролировали около 90% всех зарегистрированных в мире патентов.
2. Сосредоточении в рамках Запада основных торговых оборотов. Так в пределах 65-70% мирового экспорта товаров приходится на развитые страны, из них 75% реализуется между самими развитыми странами. Другими словами, товарообмен в мире распределен крайне неравномерно, интенсивно пульсируя между развитыми странами и отбросив на торговую периферию остальные.
3. Замыкании в постиндустриальном мире инвестиционных потоков. Например, более половины американских инвестиций за рубежом приходится на Европу, и более 80% иностранных инвестиций в США в последние годы пришлось на страны ЕС и Японию.
4. Резком ограничении миграционных процессов из «третьего мира» в развитые регионы планеты, что также легко подтверждается статистически.
Одновременно усиливается несамостоятельность остальных государств, что выражено в экстенсивном характере развития и тенденциях к заимствованию технологических новшеств на Западе, в исключительно высокой роли внешних инвестиций как стимула развития и крайней зависимости от экспорта готовой продукции в постиндустриальные страны.