Инициаторами и последователями бихевиорального подхода к анализу политических процессов были, в первую очередь, представители Чикагской школы американской политической науки. Это такие ученые, как Б. Берельсон, П. Лазерфельд, Г. Лассуэл, Ч. Мерриам, Л. Уайт и др.
Основное внимание представители бихевиорального направления уделяли не политическим институтам (например, государству), а механизмам осуществления власти. Предметом их анализа явилось политическое поведение на индивидуальном и социально-агрегированном уровне (в группах, социальных институтах и т.д.). В поле зрения бихевиористов оказались многочисленные аспекты политического процесса, связанные с политическим поведением, такие как голосование на выборах, участие в других различных формах политической активности, в том числе и в неконвенциональных формах (демонстрации, забастовки и т.п.), лидерство, деятельность групп интересов и политических партий и даже субъектов международных отношений. Изучая эти разнообразные аспекты, они пытались ответить на вопрос: почему люди в политике ведут себя определенным образом.
Помимо особенностей предмета исследования, отличительными признаками бихевиоризма были и его основные методологические принципы:
1. исследование поведения людей путем наблюдения
2. эмпирическая проверка выводов
Приверженность данным принципам объяснялась, в первую очередь, тем, что корни философского мировоззрения представителей данного направления уходили к позитивизму.
Схожим с позитивистским у бихевиоралистов было отношение к теории, то есть бихевиоралистов также интересовал вопрос о необходимости проверки теории. Для них, также как и для позитивистов, существовало три основных способа оценки теории. Во-первых, «хорошая» теория должна быть внутренне последовательной. Во-вторых, такая теория, объясняющая какое-либо явление, должна сообразовываться с другими теориями, претендующими на объяснение этого явления. В третьих, объясняющая теория должна быть способной делать эмпирически значимые выводы, которые должны подвергаться эмпирическому тестированию (принцип верификации), которое может осуществляться как на индивидуальном, так и на групповом уровне (так как истинное положение дел в любой теории может быть искажено в то время, как эмпирические данные сфальсифицировать невозможно).
Как отмечает Д. Истон, «бихевиоралисты были в гораздо большей степени, чем их предшественники, склонны к теоретическим изысканиям. Поиск систематических объяснений, основанных на объективном наблюдении, привел к изменению самого понятия теории. В прошлом теория традиционно имела философский характер. Главной ее проблемой было достижение «достойной жизни». Позднее теория приобрела по преимуществу историческую окраску, и ее целью стал анализ происхождения и развития политических идей прошлого. Бихевиоралистская же теория была ориентирована на эмпирическое применение и видела свою задачу в том, чтобы помочь нам объяснить, понимать и даже, насколько это возможно, предсказывать политическое поведение людей и функционирование политических институтов» . Таким образом, бихевиористы выступали за конструирование эмпирически ориентированных объяснительных теорий «среднего уровня».
Необходимость проверки гипотезы с помощью исследования всех случаев или их репрезентативного количества обусловило использование бихевиоралистами количественных методов анализа, таких как статистические методы, моделирование, опросные методы, метод наблюдения и т.п. Во многом благодаря бихевиоралистам эти методы получили широкое применение в рамках политической науки. Постепенно их применение стало рассматриваться представителями данного научного подхода как одна из основных проблем науки. Появились специальные учебные курсы, пособия и т.п.
Особую роль в развитии этих начинаний играли Мичиганский и Чикагский университеты США. Так, например, при Институте социальных исследований Мичиганского университета еще в 1947 г. была организована летняя школа, где молодых специалистов в области политических и других социальных наук обучали применению эмпирических методов. В 1961 г. был создан Межуниверситетский консорциум политических и социальных исследований (ICPSR) – партнерское объединение нескольких университетов, при котором действовал быстро разраставшийся архив доступных для количественной обработки результатов опросов общественного мнения и других данных. Этот архив стал важным источником информации при подготовке диссертаций, статей и монографий. Консорциум проводил собственные летние курсы по обучению количественным методам исследования.
Особые требования, предъявляемые к теории и ко всему исследовательскому процессу, обусловили повышенное внимание бихевиоралистов к процедурным вопросам (последовательность процедур, строгость правил операционализации, поиска показателей, выбора методов исследования, формулирования гипотезы и т.п.). Представители этого направления выступали за строгость исследовательских процедур в целях обеспечения научности полученных результатов, а также объективности процесса исследования . Как отмечает Д. Истон, «многие бихевиоралисты полагали, что в процессе исследования можно в значительной мере абстрагироваться от ценностей как самого ученого, так и общества в целом. Считалось, что этические оценки и эмпирические объяснения опираются на разные типы суждений, которые следует четко различать и отделять друг от друга в аналитическом плане. Бихевиоралисты принимали исходное предположение позитивизма…, что исследовательская деятельность может быть свободной от ценностей или нейтральной в ценностном отношении…. В результате нравственные оценки отошли далеко на задний план среди исследовательских приоритетов политологии».
По мнению В. Райкера (следует отметить, что он не являлся сторонником бихевиорализма), большой заслугой этого направления являлось отсутствие антропоморфизма, потому что он описывал только внешне наблюдаемые действия, а не мысли и мотивы: «Его привлекательность для политологов, вероятно, состояла в декларируемой свободе от ценностей. Он помогал ученым удержаться от бессознательного объяснения своих собственных «склонностей» и своих собственных интерпретаций ценностей наблюдаемыми объектами» .
Вместе с тем, бихевиорализм был несвободен от некоторых недостатков и спорных моментов. Чаще всего это методологическое направление подвергали критике за следующие типические особенности, которые выделяет Д. Истон:
1. попытку дистанцироваться от политической реальности и абстрагироваться от «особой ответственности» по практическому применению знаний, которую накладывают занятия профессиональной наукой;
2. концепцию научности процедуры и методов, которая уводила исследователя от изучения самого индивида, мотивов и механизма его выбора («внутреннего» поведения) к исследованию условий, которые влияют на действия («внешнее» поведение людей). Это могло привести к тому, что политическая наука превратится в «бессубъектную и нечеловеческую» дисциплину, в рамках которой изучение человеческих намерений и целей занимает достаточно скромное место;
3. «наивное предположение, что одна только бихевиоральная политическая наука свободна от идеологических посылок»;
4. некритическое восприятие «классической» позитивистской интерпретации природы научного познания, несмотря на то, что, начиная с 19 века, не раз раздавались критические высказывания в адрес этого научного направления и высказывалась мысль о наличии существенных особенностей гуманитарного знания;
5. неспособность к изучению ценностных аспектов политических отношений
6. индифферентное отношение к возникающей фрагментации знания, несмотря на необходимость его использования для решения комплекса социальных проблем .
Кроме того, среди недостатков данного подхода необходимо отметить отсутствие системного взгляда на политические процессы и игнорирование историко-культурного контекста. Как отмечал французский исследователь Эрме, характеризуя бихевиоральную стадию развития политической науки, «спровадив книги Токвиля, Вебера и представителей немецкой школы начала века в Пантеон «замечательных трудов», политическая социология давным-давно возвела внимание к фундаментальным механизмам постоянной переклички прошлого и настоящего в ранг бесполезной эрудиции. Историческая макросоциология до самого последнего времени была не в моде – может быть потому, что она мало пригодна для новых технологий изучения поведения, основанных на непосредственном наблюдении, и пользующихся неплохим спросом».