Таким образом, практика государственной поддержки международного терроризма последней четверти ХХ века отражала разобщенность мирового сообщества и стремление многих государств использовать тайные рычаги силового воздействия с целью решения конфликтных ситуаций в отношениях с соседними странами или реализации своих региональных или геополитических амбиций. Губительный подход деления международных террористов на «своих» и «чужих» привел к тому, что это явление приобрело самостоятельное мировое значение. Оно подвело человечество к грани его тотальной зависимости от воли хорошо координированного и самодостаточного международного сообщества приверженцев насильственных действий, нашедших свое место в жизни и не желающих возвращаться в лоно «демократических» институтов урегулирования возникающих конфликтных ситyaций. Это тем опаснее, что многие из стран, уличенных в государственной поддержке международного терроризма, имеют доступ к химическому и биологическому оружию, который включает производство этого оружия и его отдельных компонентов.
3. Терроризм как преступный бизнес
ХХ век убедительно доказал, что, какую бы политическую мотивацию ни выдвигали теоретики международного терроризма, его подоплека всегда носит экономический характер. Конечной целью международного терроризма является изменение экономических отношений в обществе и перераспределение собственности. В последнее время терроризм все больше и больше обнаруживает себя как средство борьбы за обладание углеводородными сырьевыми ресурсами.
Достаточно проследить вековую историю леворадикального движения, чтобы убедиться в том, что ему внутренне присуща такая функция, как «экспроприация собственности». Любая деятельность, в том числе политическая, всегда требовала финансовых затрат и, следовательно, поисков источников денежных средств. Ограбление банков, магазинов и складов, т. е. посягательства на собственность - государственную или частную, было достаточно распространенным явлением в практике революционных террористических групп не только в России, но и в Европе, Северной Америке начала прошлого столетия. Подтверждает это «успешная» деятельность боевых дружин большевиков и боевой организации партии социалистов-революционеров. Столь же решительный настрой на изъятие чужих финансовых средств демонстрировали анархистские группы в различных странах мира, например во Франции и Италии.
Во второй половине ХХ в. приверженцы революционного насилия продолжали эту традицию, которая прослеживается во многих странах Западной Европы. Так поступали террористы западногерманских «Движения 2 июня», «Революционных ячеек» или Фракции Красной Армии. В одном только 1971 году суммарная стоимость изъятых РАФ у «эксплуататоров» средств составила 2 млн. марок). Боевики французского «Прямого действию» за 1979-1981 гг. революционеры» пополнили ограблениями бюджет своей организации на 100 млн. франков. Аналогично действовали португальские «Народные силы 25 апрелю», галисийские маоисты из испанской «Группы патриотического антифашистского сопротивления 1 октября». Практика «экспроприации экспроприаторов» пришлась по вкусу и итальянским леворадикальным организациям, в числе которых «Партизанские группы действия» и «красные бригады». Следует отметить, что итальянские террористы, вероятно, были самыми целеустремленными и настойчивыми среди своих западноевропейских единомышленников. Всего за одиннадцать лет (1972-1982) им удалось мобилизовать на свою революционную деятельность около 200 млн. долларов. Не отставали от них радикальные сторонники левых идей в США, в латиноамериканских и азиатских странах.
Обычным явлением стали похищения богатых граждан в странах Латинской Америки. Этим преступным промыслом занимались такие организации, как колумбийские Национальная армия освобождения и Революционные вооруженные силы Колумбии, перуанское Революционное движение Тупак Амару и группа «Национальное революционное единство Гватемалы». Объектами похищения становились местные крупные и средние предприниматели, сотрудники известных зарубежных компаний, иностранные дипломаты и туристы, прежде всего американские.
Несмотря на гигантский размах похищений, любая страна Латинской Америки уступала «пальму первенства» в этом преступном бизнесе Ливану. Он пережил настоящий бум взятия в заложники иностранных граждан в конце 70-80-х годов. Среди похищенных оказывались зарубежные дипломаты, бизнесмены, журналисты, служащие международных благотворительных организаций и даже представители ООН, в частности, военнослужащие из числа «голубых касок, обеспечивавшие соблюдение перемирия в зоне ливано-израильской границы. Примечательно, что ответственность за эти акции брали на себя самые разные организации: «Исламский джихад», «Революционная организация мусульман социалистов», «Ячейки арабских коммандос», «Организация революционной справедливости», «Исламские революционные бригады» и многие другие. Нередко условием освобождения заложников были политические требования. В то же время международные террористы соглашались и на простой выкуп, делая деньги даже на передаче родственникам трупов убитых заложников. Но в большинстве случаев похищенные становились инструментом шантажа правительств государств Западной Европы и США, поскольку среди заложников были граждане США, Великобритании, ФРг, Франции и ряда других стран. Это обстоятельство заставляло некоторых исследователей, а также чиновников американского Государственного департамента подозревать, что за этими похищениями стояли не малочисленные террористические группы, но влиятельная политическая сила, вероятно проиранская шиитская «Хезболла».
Не избежала эта напасть и Европу. Многие европейские леворадикальные и национально-сепаратистские организации время от времени совершали захват заложников. Целью был преимущественно их обмен на освобождение своих соратников, оказавшихся в тюрьме. Тем не менее в отдельных случаях западногерманские «красноармейцы», баскская ЭТА и североирландская «Временная ИРА» соглашались на денежный обмен захваченных заложников.
В 90-е годы произошло сращивание экстремистских организаций с наркобизнесом в Центральной Азии. Исламский экстремизм в Центрально-Азиатском регионе уже пропитан наркотиками. Однако сегодня тезис о наркоторговле как одном из основных источников финансирования террористов, видимо, нуждается в корректировке. Это же относится и к утверждению о том, что наркомафия в Ферганской долине пытается использовать местных исламистов (Исламская партия Туркестана, Исламская партия освобождения - «Хизб ат-тахрир аль-исламий» и др.) для дестабилизации религиозно-политической обстановки в регионе. Складывается гораздо более опасная ситуация. Уже сегодня наркобизнес как один из наиболее доходных видов криминальной экономической деятельности подминает под себя местные группы религиозных экстремистов. Фактически мировая наркомафия прямо или опосредованно ставит центрально азиатских исламистов себе на службу. Отдельные группы религиозных экстремистов, работающих на наркотрафик в этом районе, уже обладают такой современной материально-технической базой, которой позавидовали бы не только многие борцы за дело «джихада», но и некоторые местные спецслужбы.
Таким образом, складывается ситуация, когда влиятельные международные коммерческие структуры не без государственной поддержки ряда государств прямо или косвенно, тайно или явно используют терроризм в качестве средства, обеспечивающего получение экономических преимуществ, ведение недобросовестной конкуренции и установление контроля над природными ресурсами суверенных государств. Борьба за торжество «чистого» ислама, установление«исламского порядка», построение халифата на фундаментальных принципах шариата - все это фактически отходит на второй план в деятельности наиболее «успешной» части современных исламистов. На передний - все чаще выдвигаются прагматические задачи по обслуживанию экономических интересов более мощных игроков на мировой сцене (крупный легальный и нелегальный бизнес). При этом международные террористические организации, умело пользуясь складывающимся положением, значительно усиливают свои позиции в регионе.
Постепенно международный терроризм сам превращается в прибыльный бизнес, который притягивает к себе всякого рода авантюристов и бандитов со всего света. Так, 90-е годы прошлого столетия дают богатый материал о планомерном перетекании «воинов ислама» из одной «горячей точки» мира вдругую. Подтверждением этого могут служить кровавые конфликты на территории бывшей Югославии, в странах Центральной Азии и Чечне, в индийском Кашмире и Афганистане. Последним примером может служить начало «священной войны» В Ираке, куда хлынул поток эмиссаров практически всех боеспособных радикальных исламских организаций и группировок из стран Ближнего и Среднего Востока, ЮгоВосточной Азии. За считанные месяцы американской оккупации Ирак превратился из страны с нулевой степенью террористического риска в зону повышенной угрозы для остального мира.
Нельзя игнорировать и того факта, что интересы сохранения не стабильности в Ираке, а значит - выведение из торгового оборота иракской нефти заставили спонсоров из ряда нефтедобывающих арабских стран увеличить финансирование борьбы «моджахидинов» против «янки» - «врагов ислама». Одним из следствий этого стало возрождение в постсаддамовском Ираке прежде почти уничтоженных местных и региональных исламских фундаменталистских объединений «Братья-мусульмане», радикальные шиитские группы).