В отличие от стран Запада, важной особенностью социального развития СССР стали более высокие темпы роста доходов в менее обеспеченных семьях. Если в 1965 г. только 4% граждан имели доход свыше 100 руб. в месяц на члена семьи, то в 1975 г. — уже 37%, а ещё через десять лет, в 1985 г. — более 60%. Результатом этого стало выравнивание уровня жизни различных слоёв советского общество. Условно говоря, ощутимое большинство советских трудящихся составляли своеобразный средний класс, уровень потребления которого всё ещё не дотягивал до уровня потребления среднего класса на Западе, но имел отчётливую тенденцию к сближению с ним. Вместе с тем проводившаяся в Советском Союзе линия на механическое повышение денежных доходов населения вела к некоторым негативным последствиям. В частности, имевшая место уравниловка в оплате девальвировала материальные стимулы к повышению квалификации и производительности труда. Так, если в 1950-е гг. квалифицированный рабочий в день зарплаты получал в 3—4 больше неквалифицированного, то через три десятилетия разница в оплате во многом нивелировалась и могла составлять 1,5—2 раза и даже меньше. Чтобы хоть как-то заинтересовать рабочих повышать свой профессиональный уровень, более активно участвовать в производственном процессе совершенствовалась система поощрений. Проблему пытались решить за счёт введения районных коэффициентов, новых тарифных ставок и должностных окладов, усиления действенности премирования, поощрительных доплат и надбавок.
Следует учесть, что увеличение доходов в 1970-е — начале 1980-х гг. шло на фоне относительной стабилизации цен. Ощутимо росли только цены на «товары повышенного спроса» (к которым относились ковры, мебель, бытовая техника, автомобили, ювелирные издания и т.д.), а так же на некоторые импортные товары. Подорожание товаров повышенного спроса вызывало цепную реакцию изменения цен и на некоторые другие товары, а так же цен на чёрном рынке, но в целом цены росли крайне медленно, а на некоторые виды товаров и услуг они поддерживались на неизменном уровне. Очень дёшево обходились населению лекарства, в том числе многие импортные препараты. Особенно щадящими цены в СССР сохранялись на продовольствие, которые были ниже мировых в 2—3 и более раз. Плата за жильё и коммунальные услуги так же была относительно невелика — на них в среднем шло около 3% месячного бюджета семьи. Тем самым, средняя семья из трёх человек, чтоб иметь крышу над головой и нормально питаться, вполне могла уложиться в 150 руб. в месяц.
К рубежу 1970—1980-х гг. советская плановая экономика наконец наладила массовый выпуск телевизоров, транзисторов, мебели, ковров, холодильников, костюмов, обуви и других товаров народного потребления. Но их качество уже не удовлетворяло возросшие запросы людей. Происходило затоваривание недавно ещё дефицитной продукции, полки складов и магазинов были переполнены товарами, которые население уже не желало брать, в то время как неповоротливая лёгкая промышленность не могла быстро и в должном объёме учитывать изменения в спросе.
Складывалась парадоксальная ситуация, при видимом изобилии товаров дефицит не только не смягчался, а, наоборот, возрастал. Не менее, если не более глубокие последствия революции потребления имела в сфере социальной психологии, где она привела к явлению, которое можно условно назвать «революцией потребительства». В определённых, прежде всего наиболее зажиточных слоях населения, появлялась жажда обладать не столько качественными, сколько модными вещами преимущественно импортного производства. Люди тратили немалое время и энергию на «добывание» (как это тогда называлось) американских джинсов, немецкой обуви, финских пуховых курток, японской бытовой техники, французских духов и проч. Обладание ими показывало определённый статус их владельца, это было престижно. Борьба с вещизмом становится одним из основных компонентов официальной советской пропаганды тех лет, на высшем партийно-государственном уровне неоднократно принимались решения о повышении качества выпускаемой отечественной продукции, но без понимания корней проблемы избавиться от неё было сложно.
В развитии общества к середине восьмидесятых годов действительно обнаружились значительные кризисные явления. В первую очередь в экономике, в диспропорции между промышленностью и сельским хозяйством. Причем такую диспропорцию было невозможно более покрывать за счет чистой дотации сельского хозяйства путем экспорта сырья. Ликвидировать данного рода диспропорцию невозможно было только лишь указаниями сверху и принятием очередного постановления «О необходимости улучшения…» Требовались действия, которые выходили за обычные рамки командно-административного влияния, а такого рода действия меняли и саму систему.
Если говорить о сложившейся социальной структуры, то можно отметить, что за исключением обособленной высшей элиты страны, в обществе не прослеживалось ярко выраженной дифференциации населения по имущественному признаку. Хотя в обществе четко прослеживается четкая многоступенчатая иерархия, строящаяся на принципах построения господствовавшей тогда партии. Вся сложившаяся политическая система была направлена на борьбу с объективно развивавшейся имущественной дифференциацией.
Одновременно с ломкой прежней социальной структуры формируется новая. Общество дифференцируется главным образом в зависимости от распределения власти. Обладание властью или влияние на нее становится основой социальной стратификации, экономических и социальных привилегий. Формируется новый, номенклатурный господствующий класс — главная опора тоталитарного строя. Хотя тоталитаризм, особенно в его наиболее последовательном, коммунистическом варианте, осуществляя уравниловку в распределении для большинства граждан, претендует на формирование социально однородного общества, в действительности он порождает глубокое социальное неравенство.
Длительное влияние тоталитарной системы и коммунистической идеологии, которые трансформировали многие тенденции в развитии белорусского этноса и нарушили естественные механизмы воспроизводства белорусских традиций, разорвали преемственность поколений в развитии ценностей плюралистического образа жизни, деформировали культурные и иные связи Беларуси с другими народами, не могло не сказаться на политической культуре.
Продолжительное воздействие данных факторов привело к формированию в Беларуси политической культуры подданническо-активистского типа. Ошибочно предполагать что несостоятельность коммунистических ценностей и идеалов подданнической политической культуры советского типа может быстро привести к формированию политической культуры активной гражданственности. Как показывает практика, изменения культурного кода политического поведения происходит очень медленно. Поэтому политические решения правящей элиты нередко наталкиваются на реально доминирующую подданническую политическую культуру населения. Этот фактор в значительной степени повлиял на политическое поведение и политическое участие граждан. Это отражается в реакциях, заложенных в сознании ещё при коммунистическом режиме, как низкая степени доверия населения к государству, потерей интереса к политике, абсентеизм. Часть граждан ходит на выборы исходя из чувства долга, ещё часть – поставить галочку против всех, а какая-то часть и вообще не приходят на избирательные участки.
Таким образом и гражданское общество находится на стадии формирования. Отдельные его элементы функционируют не в полной мере, другие еще не развита. Этому существует ряд объяснений. Во-первых, Беларусь традиционно принадлежит к тем странам, которые ориентированы скорее на государство, нежели на общество. В сознании людей глубоко укоренено убеждение в необходимости сильного государства, сильной власти. Общество же недостаточно автономно и независимо, а жизнь граждан часто зависит от воли всемогущих политиков. Во-вторых, социальным лидером становления гражданского общества в Беларуси является не слой предпринимательства, как это было и есть на Западе, а интеллигенция. Это сужает экономические возможности укоренения развития гражданского общества и придает этому процессу несколько оторванный от социальной структуры характер. В-третьих, становление гражданского общества в Беларуси протекает при более высоком уровне межэтнической и межсоциальной интеграции, что помогает сглаживать многие конфликты. В-четвертых, для белорусского общества характерна низкая популярность либеральных ценностей, отношения между гражданами и институтами по-прежнему основываются на коллективистской модели. В-пятых, широкие слои населения Беларуси психологически не готовы к принятию новых принципов и форм жизни, они опираются на традиционные для бывшего советского общества этические нормы. Это приводит к массовой подмене ценностей подлинного гражданского общества.
В политической сфере для построения подлинного гражданского общества необходим целый ряд факторов: верховенство права, которое выступает способом взаимосвязи государства, общества и индивида; гарантии прав и свобод личности; принцип разделения властей; многопартийность; наличия множества общественных объединений, представляющих интересы различных групп общества; свободные и честные выборы. Но для работы всех выше перечисленных механизмов необходимо наличие свободных, самостоятельных и самоосознающих граждан, для которых характерен высокий уровень гражданского сознания и культуры, что необходимо возродить после долгих годов тоталитарного режима.