В начале 70-х годов постепенно усиливалась иммиграция из СССР в связи с ростом, по мнению американского исследователя Ц.Гительмана, национального еврейского движения в Советском Союзе и в результате активной поддержки на международном уровне иммиграции советских евреев. Алия 70-х годов, заложив основу для дальнейшего развития иммиграции из СССР, явилась своеобразным «прорывом» в иммиграционном процессе.
Анализируя идеологические мотивы этой иммиграции в 70-х годах, следует подчеркнуть, что большое число среди репатриантов составляли активисты сионистского движения, «узники Сиона», «отказники» и др. В этот период сионизм в СССР официально рассматривался как подрывная враждебная идеология; репатрианты этого периода, стремясь на Землю обетованную, в определенной мере выступали против запрета сионистской деятельности, проявлений антисемитизма в той или иной форме, а также против политических, религиозных, культурных запретов и ограничений.
География выезда иммигрантов характеризовалась в основном преобладанием евреев из Грузии и западных районов СССР. Хотя в эти годы грузинские евреи составляли около 3% от численности советских евреев, их доля среди иммигрантов в Израиль составила 27%. Аналогичная ситуация сложилась с латвийскими и литовскими евреями, составлявшими примерно треть от всей еврейской иммиграции из СССР, хотя их численность тоже не превышала 3% всех советских евреев. Иммиграция из СССР в течение 1971–74 гг. составила более 100 тысяч человек. Часть репатриантов состояла в смешанных браках, а определенная часть иммигрантов не считалась евреями с точки зрения традиционных еврейских законов.
В 1970 г. Кнессет, стремясь уточнить формулировку, кого считать евреем, и положить конец постоянным спорам и конфликтам по этому вопросу, принял дополнение к Закону о возвращении, где в статье 4Б давалось определение еврея по религиозному закону – Галахе: «…Еврей тот, кто родился от матери-еврейки или перешел в еврейство и не принадлежит к другой религии». В том же году в Законе появилась еще одна поправка, расширившая его формулировку, в связи с необходимостью в период активизации иммиграции из СССР разрешения проблем советских евреев, многие из которых состояли в смешанных браках. В соответствии с этой поправкой в пункте 4А «Права членов семьи» отмечалось: «…Права еврея, предусмотренные настоящим Законом, а также права репатрианта, предусмотренные Законом о гражданстве 1952 г., и все права репатрианта, предусмотренные другими законодательными актами, предоставляются также детям и внукам еврея, его супруге/супругу, супругам его детей и внуков».
В мае 1971 г. Кнессет единодушно одобрил резолюцию М.Бегина (бывшего в тот период членом Кнессета) с обращением к правительству СССР разрешить свободную иммиграцию евреям из страны. Одновременно Кнессет внес дополнительную поправку в ЗОВ о предоставлении израильского гражданства евреям, требовавшим его, даже если они не переезжали (а в случае с советскими евреями не могли физически переехать) в Израиль.
Проблемы иммиграции из СССР в 70-х годах стали приобретать международный резонанс: в этот период проводились международные конференции с участием представителей международных еврейских организаций, фондов, а также западных союзников Израиля с целью защиты прав советских евреев в СССР и оказания помощи для иммиграции в Израиль. В 1971 г. состоялась первая Брюссельская конференция по проблемам защиты прав евреев СССР под председательством Д.Бен-Гуриона, а в 1976 г. – вторая аналогичная конференция под руководством Г.Меир.
Поправка 1970 г. к Закону о возвращении создала, по мнению израильских специалистов, парадоксальную ситуацию: возникало противоречие между демографической целью сионизма (рост еврейского населения) и законодательно-правовой системой страны, способствовавшей в последующие годы увеличению числа нееврейского и неарабского населения Израиля. Эта поправка не устраивала ортодоксальные круги, требовавшие дополнить формулировку уточнением о переходе в еврейство «в соответствии с Галахой», тем самым подчеркивая законность и приоритет ортодоксального гиюра и исключая регистрацию евреев, прошедших реформистский или консервативный обряд за рубежом. Несмотря на продолжительную и настойчивую борьбу, религиозным кругам не удавалось внести в гражданский закон свою интерпретацию поправки. В 1970–80-х годах для решения этой проблемы они оказывали всестороннее давление на правящие круги, но потерпели поражение из-за жесткой позиции и сопротивления со стороны неортодоксальных евреев США. В августе 1977 г. в ходе встреч с руководством Израиля делегация представителей американских неортодоксальных синагог четко высказала свое отрицательное отношение к изменению формулировок Закона. В результате израильским ортодоксам пришлось смириться с возникшей ситуацией, и в виде «компенсации» они получили многократное увеличение финансирования иешив.
В дальнейшем под нажимом ортодоксов в 1989 г. в Кнессете вновь безрезультатно обсуждался вопрос о внесении изменений в формулировку Закона, так как неортодоксальные еврейские круги США пригрозили сократить финансирование в Израиле. На протяжении 70–80-х годов в израильском обществе происходило параллельно усиление двух противоположных тенденций: с одной стороны, стремление клерикальных кругов укрепить свое влияние на все сферы израильской жизни; с другой, постепенный рост и объединение светской оппозиции. Так, например, в 1984 г. было создано движение Хемдат (Совет за свободу науки, культуры и религии в Израиле), выступавшее за религиозный плюрализм, против диктата ультраортодоксов. В Совет движения вошли представители реформистских и консервативных синагог страны; а также многочисленных секулярных групп и организаций: Движения за еврейскую цивилизацию, женского сионистского движения (Наамат), Всемирного рабочего движения, группы «Конституция – Израилю» и многих других. Стремясь к преодолению противостояния и поиску компромисса, движение Хемдат выступило с инициативой создания специального Комитета с участием представителей различных течений иудаизма, правящих и общественных кругов, ученых, специалистов и других лиц для поиска решений спорных проблем и, в первую очередь, вопроса о гиюре (переходе в иудаизм). Эта проблема становилась все более актуальной в связи с ростом числа неевреев в смешанных семьях многотысячной русскоязычной репатриации последней «волны». Религиозные круги, настаивавшие на ужесточении закона о прохождении гиюра, выступали против его реформистского и консервативного варианта. До последнего времени процедура ортодоксального гиюра (а только он признается в Израиле) остается крайне сложной.
В связи с наплывом иммигрантов и остротой этого вопроса в 1995 г. было создано Управление по проблемам гиюра, а в 1998 г. в результате компромисса, достигнутого при содействии правительства, возник Институт по переходу в иудаизм с отделениями в различных районах страны и с участием представителей ортодоксального, консервативного и реформистского иудаизма. Для решения проблем еврейской идентичности, приобщения к традициям и культуре были организованы образовательно-информационные программы для будущих репатриантов, с которыми они могли ознакомиться еще до отъезда в Израиль.
Вместе с тем процесс адаптации и интеграции русскоязычных репатриантов, проходивший трудно и подчас болезненно, еще больше осложнялся в связи с многочисленными проблемами неевреев. Религия, оказывая огромное влияние и давление на все сферы жизни израильского общества, диктовала необходимость решения дополнительных проблем как условия для успешной интеграции. Тенденция увеличения неевреев среди русскоязычных репатриантов вызвала негативную реакцию среди ультрарелигиозных кругов. В израильском обществе все громче и настойчивее стали раздаваться требования об ограничении иммиграции из стран СНГ и об изменении Закона о возвращении.
Ожесточенные дискуссии сторонников и противников изменения Закона проходили на всех уровнях: в официальных кругах, среди ученых и специалистов; в средствах массовой информации; на страницах научных и публицистических изданий и т.д.
По мнению известного израильского ученого М.Лисака, обсуждение Закона о возвращении охватывает широкий спектр различных проблем: а) историко-символических (определение компонентов еврейской идентичности); б) выработка критериев присоединения к еврейскому коллективу; в) предоставление израильского гражданства; г) регулирование величины и качественных характеристик иммиграционного потока. Ожесточенные споры по проблеме реформирования ЗОВ развернулись в средствах массовой информации. Среди многочисленных публикаций следует, на наш взгляд, упомянуть статью израильского публициста З.Хейфеца в «Джерузалем Рипорт» (май 2001 г.) с резким заявлением о необходимости отмены Закона как устаревшего и нуждающегося в коренном изменении для прекращения «…въезда в страну огромного количества фиктивных евреев». Острые дебаты по этой проблеме охватили не только израильское общество, но и диаспору. Так, например, план раввина и министра по связям с диаспорой М.Мельхиора (в котором он пытался одновременно разрешить конфликт с разными формами перехода в иудаизм и проблему нееврейских иммигрантов в Израиле), вызвал жаркие споры. В своем плане М.Мельхиор предполагал ограничение иммиграции внуков евреев. В ноябре 1999 г. председатель партии Яадут ха-Тора раввин Авраам Равиц в ходе полемики по изменению ЗОВ внес на рассмотрение Кнессета в качестве поправки пункт об ограничении репатриации внуков. Одновременно в защиту Закона выступил глава правительства Э.Барак, а также неформальное лобби из депутатов различных партий, как правящей коалиции, так и оппозиции. В результате возрастающего недовольства как в Израиле, так и в диаспоре попытками изменения Закона на пленарном заседании Кнессета в январе 2000 г. А.Равиц заявил об отзыве свой поправки. Фракция партии Демократический выбор составила обращение, подписанное 25 депутатами, с призывом сохранить ЗОВ без изменений с целью продолжения массовой репатриации в страну.