Если в первые годы независимости страны пакистанские руководители с некоторой наивностью и идеализмом, как пишет С.М. Бур-ке, относились к развитию многостороннего сотрудничества со странами мусульманского мира, то постепенно они начали осознавать серьезные расхождения между позициями мусульманских государств, с одной стороны, и интересами Пакистана, с другой, и избрали более прагматичный курс в своей внешней политике.
Провал попыток пакистанского руководства укрепить позиции страны в мире ислама и заручиться поддержкой мусульманских стран в условиях развернувшейся «холодной войны» означал только одно: Пакистан был вынужден включиться в сложившуюся биполярную систему международных отношений на стороне одной из двух сверхдержав. Советский Союз в те годы не проявлял особой активности в Южной Азии, а противоречия с Индией побуждали пакистанцев искать могущественного покровителя. Соответственно, Пакистан стал все больше склоняться в сторону Запада. Существенное значение для выбора курса пакистанским руководством имели также и соображения политико-идеологического характера. Уже на встрече с государственным секретарем США Джорджем Кэтлеттом Маршаллом в Париже в октябре 1948 г. премьер-министр Пакистана Лиакат Али-хан подчеркнул, что «немыслимо, чтобы Пакистан пал жертвой коммунизма, поскольку коммунизм выступает против ислама».
24 февраля 1955 г. в Багдаде при непосредственном участии Великобритании и США был подписан «Пакт о взаимном сотрудничестве между Ираком и Турцией», положивший начало Организации Багдадского пакта (с 1959 г. – Организация центрального договора, СЕНТО). 4 апреля 1955 г. к Пакту присоединилась Великобритания, 23 сентября того же года – Пакистан, 3 ноября – Иран. США, не являясь формально участником Багдадского пакта, с 1956–1957 гг. входили в основные комитеты этой военно-политической группировки. Вступая в Багдадский пакт и СЕАТО (8 сентября 1954 г. пакистанское руководство подписало «Договор о коллективной обороне Юго-Восточной Азии», оформивший создание Организации договора Юго-Восточной Азии – СЕАТО), правящие круги Пакистана рассчитывали на то, что участие в созданной западными державами системе блоков не только обеспечит приток в страну инвестиций из США, но и укрепит внешнеполитические позиции Пакистана в Южной Азии, а также на Ближнем и Среднем Востоке.
Арабские государства крайне негативно отнеслись к присоединению Пакистана к Багдадскому пакту. Так, в частности, посольство Саудовской Аравии в Пакистане опубликовало заявление, содержавшее призыв к пакистанскому руководству выйти из Пакта и «вернуться на путь истинный». Присоединение Пакистана к Багдадскому пакту было названо в заявлении «ударом ножом в сердце арабских и мусульманских государств».
Тем не менее, во время Суэцкого кризиса 1956 г. Пакистан не только не вышел из Багдадского пакта, скомпрометировавшего себя в глазах народов арабских государств участием одного из его членов в агрессии против Египта, но даже предпринял шаги по укреплению этого блока. Несмотря на то, что пакистанское правительство осудило тройственную агрессию и потребовало от Великобритании и Франции прекращения военных действий и вывода их войск с территории Египта, в том, что касается вопроса национализации Суэцкого канала, пакистанское руководство заняло позиции сторонника компромисса между Египтом и западными державами. Это привело к резкому ухудшению пакистано-египетских отношений. Заявления премьер-министра Пакистана Мухаммада Али Богра о том, что соглашения в области безопасности с Турцией и Соединенными Штатами являются важным шагом на пути укрепления мусульманского мира, не смогли предотвратить общее охлаждение отношений Пакистана с арабскими странами во второй половине 50-х годов.
Таким образом, выбор Пакистаном ориентации на Соединенные Штаты в своей внешней политике во многом предопределил всю последующую деятельность пакистанского правительства на мировой арене. Видя в США своего ключевого союзника и не желая вносить разлад в отношения с Белым домом, Пакистан при принятии внешнеполитических решений во многом действовал с оглядкой на Вашингтон. Это не могло не сказаться на двусторонних отношениях Пакистана с другими мусульманскими странами и его участии в многосторонних исламских форумах. Вместе с тем, пакистанское руководство не отказалось от попыток повышения своей роли в исламском мире. Пакистан по-прежнему занимал твердую позицию в отношении Израиля, не признавая этого государства, и критиковал Великобританию, Францию и США за военную помощь этой стране. Одновременно Пакистан взял курс на многостороннее развитие связей со своими мусульманским партнерами по Багдадскому пакту – Турцией и Ираном.
На рубеже 50–60-х годов наметилась явная тенденция охлаждения пакистано-американских отношений, что в определенной степени было связано с недовольством пакистанского руководства политикой Соединенных Штатов в отношении военно-политических группировок, в которые входил Пакистан, а также с постепенным улучшением американо-индийских отношений. Раздражение у пакистанских лидеров вызывал и тот факт, что участие Пакистана в военно-политических блоках не способствовало реализации внешнеполитических целей этого государства, особенно в том, что касается противостояния с Индией и решения кашмирского вопроса. С приходом в октябре 1958 г. к власти в Пакистане в результате переворота Мухаммада Айюб-хана был взят курс на развитие дружественных отношений с мусульманскими государствами на двусторонней основе.
Для Пакистана было крайне важно заручиться поддержкой арабских стран, некоторые из которых к тому времени уже обрели заметный вес на международной арене. Кроме того, Пакистан был заинтересован в укреплении экономических связей с нефтеэкспортирующими странами, которые, помимо этого, были и важным рынком сбыта для пакистанских экспортных товаров. Для реализации своих национальных интересов высшие руководители страны совершили ряд поездок по странам-потенциальным партнерам Пакистана. С конца 1959 г. по начало 1961 г. президент Пакистана М. Айюб-хан посетил Иран, Турцию, Саудовскую Аравию, ОАР, Индонезию. В это время состоялись визиты в Пакистан глав государств и правительств Ирана, Турции, ОАР, членов правительства Афганистана.
Кроме того, Пакистан предпринимал активные попытки по развитию сотрудничества со странами исламского мира по широкому кругу вопросов. В Саудовскую Аравию, Ливию, Судан, Ирак были направлены пакистанские специалисты в различных областях науки и техники; молодежь из Иордании, Саудовской Аравии, ОАР, Судана, Ирака получила возможность получать профессиональное образование в пакистанских вузах.
Постоянное присутствие исламского фактора во внутренней и внешней политике Пакистана нельзя в полной мере считать показателем искреннего стремления руководства страны превратить ее в действительного лидера мусульманского мира и претворить в жизнь социально-политические идеалы ислама (в качестве исключения можно лишь говорить о политики исламизации Зии уль-Хака). Постоянное апеллирование пакистанских политических лидеров к догматам ислама говорит лишь об умелом манипулировании религиозными чувствами населения в целях укрепления избирательной базы и желания заручиться поддержкой пакистанских граждан при проведении определенного политического курса.
Использование лозунгов «исламской солидарности» характерно и для политической деятельности Зульфикара Али Бхутто. Еще в ходе избирательной кампании 1970 г. З.А. Бхутто выдвинул четыре лозунга, которые до 1977 г. служили краеугольным камнем пропагандистской платформы Пакистанской народной партии (ПНП): «Ислам – наша вера», «Демократия – наша система государственного устройства», «Социализм – наша экономика», «Вся власть народу». По словам известной исследовательницы Л.Н. Полонской, отделение религии от политики при З.А. Бхутто так и не состоялось, что было связано, в частности, с заинтересованностью правительства З.А. Бхутто в помощи со стороны нефтедобывющих мусульманских арабских стран, с активной ролью в растущем движении «исламской солидарности» и со стремлением использовать исламский социализм для мобилизации масс на выборах, когда лидер ПНП Зульфикар Али Бхутто широко обращался к практике «народного ислама» (суфизм), противопоставляя его традиционалистам. Следует отметить, что уступки мусульманским богословам нашли свое отражение также в третьей Конституции Пакистана, принятой 10 апреля 1973 г.
Многостороннее сотрудничество между Пакистаном и странами Ближнего и Среднего Востока, заложенное в 60-е годы, с приходом к власти Зульфикара Али Бхутто поднялось на новую ступень. Мусульманские страны были заинтересованы в содействии Пакистана в укреплении их международных позиций, особенно в том, что касалось противостояния Израилю, а также выработки единой позиции мусульманских государств на международной арене. В экономическом плане Пакистан стал для нефтеэкспортирующих стран, переживавших экономический подъем и нуждавшихся в предметах потребления, важным поставщиком продовольствия, стройматериалов, а также квалифицированной и неквалифицированной рабочей силы. Более того, пакистанская сторона оказывала странам Ближнего и Среднего Востока техническое содействие, помощь в подготовке кадров, содействие в развитии военной сферы, включая подготовку военного персонала. Более того, пакистанские военнослужащие состояли на службе в вооруженных силах Ливии, Саудовской Аравии, ОАЭ, Кувейта, Омана, Иордании. Пакистанцы составляли до половины личного состава вооруженных сил, например, Омана и Абу-Даби.
Наиболее значительным достижением Пакистана по линии укрепления отношений с мусульманским миром стала подготовка и проведение в Лахоре в 1974 г. второй встречи глав государств и правительств исламских стран. Председателем на конференции был пакистанский лидер З.А. Бхутто. По предложению пакистанского правительства был создан Исламский банк развития, Пакистан стал членом Постоянного совета Исламского фонда солидарности, созданного в соответствии с решениями Лахорской конференции для финансирования пропаганды исламской идеологии, развития науки и культуры в мусульманских странах.