В. Ленин в целом придерживался тех же взглядов на международную политику, что и основоположники марксизма, но дополнил их новыми положениями. Прежде всего это касалось его теории империализма. В соответствии с постулатами этой теории, для последней стадии капитализма характерно господство монополий и финансовой олигархии внутри отдельных стран, усиление внешней экспансии, стремление к территориальному переделу мира. В. Ленин считал, что империалистическая политика имеет сугубо экономическую природу и неизбежно ведет к мировым политическим кризисам, войнам и революциям. Поддерживая марксистскую доктрину мировой революции, В. Ленин внес в нее некоторые коррективы. Но, как К. Маркс и Ф. Энгельс, он игнорировал проблемы национально-государственных интересов. Эта позиция отчетливо проявилась после прихода большевиков к власти, когда их внешняя (в значительной степени и внутренняя) политика осуществлялась в расчете на скорую победу мировой революции. Вследствие этого ни В. Ленин, ни его соратники не были особенно озабочены государственными интересами самой России, рассматривая ее лишь как плацдарм мировой революции. Впоследствии внешняя политика советского государства приобрела более прагматический характер, но окончательно избавиться от идеологизированного подхода к международным отношениям руководители СССР не смогли вплоть до середины 80-х годов. Попытка уйти от такого подхода, предпринятая под флагом "нового политического мышления", обернулась для внешней политики СССР, а затем и России гигантской катастрофой.
На рубеже XIX и XX веков стало формироваться совершенно новое направление в исследовании международных отношений - геополитическое. Идея о существовании зависимости между политической жизнью государств и народов и географической средой высказывалась задолго до XX столетия. В Новое время подобные взгляды были характерны для Ш. Монтескье. В конце XIX века идеи географического детерминизма широко распространились в общественных науках, что стало непосредственной предпосылкой возникновения геополитики.
У истоков этого направления внешнеполитической мысли стояли немецкий географ Фридрих Ратцель и шведский правовед Рудольф Челлен. Заслуги последнего в основном заключаются во введении в научный обиход самого термина "геополитика". Ф. Ратцель сформулировал положение о пространстве как о непосредственной политической силе. Он полагал, что пространство - это не просто территория того или иного государства, а важнейший элемент его силового потенциала.
Особое место в истории геополитических исследований занимают идеи английского ученого Хальфорда Маккиндера. Х. Маккиндер исходил из предположения, что страны, контролирующие определенные участки континентального пространства, обладают преимуществом перед другими. В 1904 году в статье "Географическая ось истории" Х. Маккиндер назвал главным, "осевым" регионом мировой истории и политики внутреннее пространство Евразии. Государство, обеспечившее себе господство в этом регионе, могло бы, по его мнению, претендовать и на мировое господство. В последующем геостратег ввел понятие Мировой остров, под которым он понимал сплошной континентальный пространственный пояс, состоящий из Европы, Азии и Африки. Осевой регион получил название Хартленда, то есть Сердцевинной земли. В 1919 году в книге "Демократические идеалы и реальность" Х. Маккиндер сформулировал свой знаменитый постулат: тот, кто контролирует Восточную Европу, господствует в Хартленде; тот, кто господствует в Хартленде, господствует над Мировым островом; тот, кто правит Мировым островом, господствует над миром. Позиция Х. Маккиндера отражала интересы Великобритании того периода, опасавшейся чрезмерного усиления двух континентальных держав - Германии и России и особенно возможного союза между ними.
До первой мировой войны Х. Маккиндер считал Германию большим злом по сравнению с Россией. После окончания войны и победы русской революции он стал автором идеи "санитарного кордона", суть которого состояла в необходимости образования в Восточной Европе группы буферных государств, разделяющих Россию и Германию. Санитарный кордон должен был, с одной стороны, изолировать большевистскую Россию, а, с другой стороны, препятствовать господству в ключевом регионе как России, так и побежденной в войне Германии.
В конце своей жизни Х. Маккиндер достаточно точно спрогнозировал некоторые тенденции мирового политического развития второй половины XX века, одновременно пересмотрев свою прежнюю геополитическую концепцию. Он обозначил Северную Атлантику как Средиземный океан, являющийся опорной точкой всей Земли. И далее предположил, что прибрежные страны этого океана смогут сбалансировать могущество державы, доминирующей в Хартленде.
Германская геополитика, также как и английская, пыталась дать теоретическое обоснование внешнеполитического курса своей страны. Поскольку цели внешней политики кайзеровской, а затем гитлеровской Германии, носили откровенно агрессивный, захватнический характер, такой же характер имели и германские геополитические концепции. Уже Ф. Ратцель, исходя из принципов социал-дарвинизма, считал жизнеспособными только те государства, которые расширяют свои территории. Эти идеи развил Карл Хаусхофер, ставший центральной фигурой германской геополитики после первой мировой войны.
К. Хаусхофер ввел понятие "жизненного пространства" и рассматривал его расширение как условие существования всякого динамичного государства, претендующего на положение великой державы. Он воспринял идею противостояния континентальных и морских государств и сделал из нее вывод о том, что главным врагом Германии как континентальной страны является Великобритания. И хотя К. Хаусхофер видел возможность расширения жизненного пространства Германии на Востоке, он был сторонником союза России и Германии в рамках направленного против океанских держав евразийского блока. Несмотря на то, что многие концепции этого геополитика оказали влияние на внешнеполитическую деятельность национал-социалистов, их пути, в конце концов, разошлись. В конце второй мировой войны К. Хаусхофер был заключен в концлагерь, после освобождения из которого закончил жизнь самоубийством.
Во второй половине XX столетия центр геополитических исследований переместился в Соединенные Штаты Америки. Основателем американской школы геополитики был адмирал А. Мэхэн. В отличие от немецких и английских геополитиков он считал, что основой силового потенциала государства является его морская мощь, поэтому морские державы имеют преимущество перед континентальными. А. Мэхэн полагал необходимым для США поддерживать контроль над мировыми морскими путями, что определялось географическим положением этой страны. Американская внешняя политика на протяжении нынешнего столетия практически подтвердила эти выводы.
Особое место в американской геополитике середины XX века принадлежит Николасу Спайкмену. В отличие от Х. Маккиндера, он считал ключом контроля над миром не Хартленд, а Римленд. Под Римлендом Н. Спайкмен понимал евразийский пояс прибрежных территорий или так называемый "маргинальный полумесяц", включающий в себя морские страны Европы, Ближний и Средний Восток, Индию, Юго-Восточную Азию и Китай. Этот пояс действительно охватывает Евразию с Запада на Восток и дает тому, кто его контролирует, немалые преимущества. Поэтому Н. Спайкмен заменяет формулу Х. Маккиндера своей: кто контролирует Римленд - господствует на Евразией; кто господствует над Евразией - контролирует судьбы мира. По мнению Спайкмена, географическое положение Соединенных Штатов весьма выгодно по отношению и к Хартленду, и к Римленду. США одновременно обращены двумя своими побережьями к разным оконечностям Римленда, а через Северный полюс - к Хартленду, и таким образом имеют возможность контролировать баланс сил во всей Евразии. Концепция Н. Спайкмена, выдвинутая еще во время второй мировой войны, теоретически обосновала переориентацию внешней политики США на активное вмешательство в политические процессы за пределами Западного полушария.
Дальнейшим развитием идей Н. Спайкмена стала концепция другого американского геополитика - С. Коэна, поделившего весь мир на геостратегические и геополитические регионы. Геостратегическими им были названы те регионы, которые играют определяющую роль в мировой политике и экономике. С. Коэн выделил всего два таких региона: мир зависящих от морской торговли океанических держав и евразийский континентальный мир. Ядром первого геостратегического региона является территория самих США с прямыми выходами к трем главным океанам - Атлантическому, Тихому и Северному Ледовитому. Сердцевина второго геостратегического региона - российский промышленный район, включавший европейскую часть тогдашнего СССР, Урал, Западную Сибирь и Северный Казахстан. Страны морского побережья Западной и Северной Европы также входят в состав первого геостратегического региона, как и континентальный Китай в состав второго, но занимают в них периферийное положение. Нетрудно заметить, что данная геополитическая концепция отражала мировые реалии периода "холодной войны" с присущей ему биполярной структурой международных отношений.