С начала 1992 г. в действиях российских властей стала набирать силу милитаристская тенденция: применение силовых структур для разгона мирных шествий, демонстраций, митингов, массовых избиений праздничных колонн и т.п. После каждой силовой акции власть обзаводилась новыми охранительными организациями, «придворными» местными войсками, вооруженными современными средствами и щедро оплачиваемыми за счет тех, кого беспощадно избивали. Милитаризация режима вела к повышению роли военных в разрешении возникавших проблем. После расстрела российского парламента в октябре 1993 стало ясно, что военные превратились в главную силу в руках власти, затмившую все остальные государственные общественные институты. Власть все более становилась насильственной. Милитаризация структур власти, политики, ставка на военных логично привели к войне в Чечне.
Стремление московского режима к эффектному военному решению чеченской проблемы (к маленькой, но победоносной войне, которая бы упрочила положение кремлевских властителей) хорошо просматривается в действиях высших властных структур центра, особенно во второй половине 1994 г.: создание антидудаевской вооруженной оппозиции в Чечне (тайная передача оружия, направление на нее военных специалистов и т. п.), организация первого танкового штурма Грозного 26 ноября 1994 г., откровенный срыв миротворческой миссии Р. Хасбулатова, поддержанной почти 80% населения. В середине 1994 г. российским руководством был упущен шанс переговоров политического диалога, проведения референдума в Чечне, избрании правительства народного доверия, судебного разбирательства и т.д.
Вместе с тем подталкивали стороны к войне и субъективные факторы: амбициозность, силовое мышление, произвольное использование власти, стремление попасть «на скрижали Истории» и т. п.
В характере войны как совокупности наиболее существенных ее признаков принято выделять две стороны: социально-политическую и военно-техническую.
При рассмотрении социально-политической стороны дается обобщенная оценка политического, социального, правового, морального аспектов войны.
Политическое содержание войны определяется интересами и целями подготовивших и развязавших ее социальных групп. Война в Чечне отвечает интересам крупных финансово-экономических воротил, прежде всего, в сфере топливно-энергетического комплекса, а также ВПК. Это показывают и социологические исследования. Политику войны устойчиво поддерживают 8 – 10%, а выступают против нее около 75 – 80% россиян, что соответствует сложившейся на основе радикального реформирования поляризации общества на богатых и бедных. Большинство бедных против войны, ибо она обрушивается на них всеми своими бедствиями. А для многих богатых война означает новые доходы. Поэтому война в Чечне – это война не народа России, а российского политического режима, защищающего интересы «новых русских». Но разве рядовой гражданин не заинтересован в целостности России? Несомненно, в этом заинтересовано большинство простых людей и в России, и в Чечне. Но для сохранения целостности России война не может быть единственным средством. Этого можно достичь мирными средствами, в чем убеждает большинство серьезных аналитиков. Война же была необходима тем, кто хотел как можно быстрее прибрать к своим рукам грозненскую нефть.
Цели войны со стороны России весьма противоречивы, некоторые из "их открыты, другие хранятся в тайне и лишь случайно выбалтываются, как, например, высказывания руководителей правительства о первостепенной значимости нефти в чеченских делах. Что главное в целях? Экономические интересы (нефть), политические расчеты (подготовка к президентским выборам, стремление поднять авторитет центральной власти, президента), правовые заботы (навести порядок в Чечне), державные чувства (сохранить целостность России и укрепить ее)? На эти вопросы еще предстоит дать ответы. Но необходимо подчеркнуть, что война в Чечне - антидемократична по своим целям. Дело не только и не столько в пренебрежении волей народа, парламента, субъектов Федерации, большинства партий. Главный объект воздействия в войне не Чечня, а вся Россия. Этой войной правящий режим пытается укрепить свою власть посредством внушения страха, подчинить регионы центру, окончательно сломать народовластие, нейтрализовать оппозицию, отменить выборы 1996 г., ввести военно-полицейское правление и сделать его главным двигателем антинародных реформ. Эта война сеет множество семян конфронтационных конфликтов в будущем. За ней стоит боязнь демократии, законности, простых норм нравственности.
В поведении российских властей по отношению к Чечне рельефно проявился авантюризм, ибо практикой множества стран доказана бесперспективность решения межнациональных споров и конфликтов военной силой (Англия, Франция, Ирак, Иран, Турция, Эфиопия, Грузия и т. д.).
Ясно одно, никакого позитива война не дает. Почти полностью разрушено хозяйство Чечни, что составляет 12-13% от ВНП России. Погибли десятки тысяч мирных граждан, а еще больше искалечено, лишились крова, превратились в беженцев. Огромны людские, материально-финансовые и моральные потери армии. На восстановление нормальной жизни в Чечне потребуется, по предварительным расчетам не менее 5 – 7 трлн. руб. Значит, каждый россиянин, исключая богатых и власть имущих, станет еще беднее. Нанесен удар по системе социального обеспечения – образованию и воспитанию, здравоохранению, культуре, духовно-нравственной и психологической жизни. В отношениях между субъектами Федерации и центром недоверие усиливается, крепость Федерации ослабевает, понесла большой урон демократия.
Война со стороны Чечни отражает интересы заскорузлого национализма, сепаратистских «капиталистиков» из бывшей партийно-хозяйственной номенклатуры, главарей наркомафии и финансового рэкета, патриархальную воинственность и т. п. Наряду с этим реакционно-консервативным содержанием соседствовали и ложно понятые идеи, чувства и стремления к свободе, реальной независимости «тейповой», демократии, нежелание народа принимать неокапиталистические порядки.
Внешне действия чеченской стороны выглядят привлекательнее: она оборонялась, а российская – нападала масштабы разрушений и гибели людей от российских войск весьма значительны. Но никто не может оправдать эту войну с чеченской стороны. Путь переговоров с одновременным разоружением давал немалыми выгоды; была возможность широко применить стратегию и тактику ненасильственного сопротивления, которая, учитывая особенности чеченцев, могла обеспечить не меньший успех, чем в борьбе Индии за освобождение от колониального гнета.
Ведущее значение в характеристике этой войны имеет ее правовая оценка, то есть установление того, что в ней законно или незаконно с точки зрения соблюдения Конституции и другим законов России, а также международных норм и обязательств. Согласно Конституции Президент не имеет права решать вопросы войны и мира, они являются прерогативой парламента. С момента, когда полицейская акция переросла в войну, Президент обязан был руководствоваться решениями парламента. Тем более что 3 декабря 1994 г. Совет Федерации принял постановление, в котором указывалось: «Не допускать применения силы на территории Чеченской республики до принятия в соответствии с Конституцией Российской Федерации компетентными органами иного решения». Однако Президент произвольно подменил парламент Советом безопасности, не имеющим властных полномочий. Чеченская война явилась войной Президента и Совета безопасности вопреки решениям парламента о ее прекращении. Это явилось нарушением Президентом своих обязанностей и обещаний. При подписании Договора об общественном согласии 28 апреля 1994 г. Б. Ельцин клялся: «Все мы едины в том, что нет и не может быть такой цели, которая достигалась бы ценой крови и человеческих жизней. Подписывая Договор, мы подтверждаем, что в российской политике допустимы только мирные, только конституционные методы» (Российские вести. 1994. 29 апреля).
Война в Чечне имеет признаки агрессии. В определении агрессии, принятом ООН, преодолен спекулятивный подход, когда в расчет принимался только характер войны (справедливый или несправедливый) и не учитывалось, кто начал боевые действия, кто напал, наступает и т. д. Этот подход долго господствовал у нас. Теперь международными документами в качестве обязательного признака агрессии закреплено применение военной силы первым, т. е., признак первенства или инициативы в применении военного насилия. Кроме того, решением Генеральной. Ассамблеи (29-я сессия 1974 г.) понятие «агрессия» распространяется не только на межгосударственные, но и на внутригосударственные отношения. К внутренней агрессии относятся действия различных внутренних субъектов, в том числе действия власти по нарушению прав и свобод человека применению незаконного насилия, лишению кого-либо законных прав и т. п. Война в Чечне по общему признанию является вопиющим нарушением прав и свобод человека, принципа человечности.
В 1989 г. наша страна ратифицировала дополнительный протокол к Женевским конвенциям 1949 г., касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера. В протоколе прямо указывалось, что принятые обязательства относятся ко всем вооруженным конфликтам, происходящим на территории любой страны между ее вооруженными силами и другими организованными вооруженными группами. Приведем выдержки из конвенции о защите гражданского населения во время войн.
«Присутствие среди гражданского населения отдельных лиц, не подпадающих под определение гражданских лиц, не лишает это население его гражданского характера». Если среди мирных жителей находятся боевики, нельзя обращаться с населением как с вооруженным врагом. Мирные жители остаются под защитой закона (ст. 50).