Антифашистская деятельность движения Амстердам-Плейель, хотя и представляла первый шаг совместных выступлений марксистов и пацифистов, тем не менее не охватывала широкие пацифистские круги. К тому же разгоравшаяся вражда между Социнтерном и Коминтерном, недоверие и подозрительность, взаимное обвинение (одних — в социал-фашизме, других — в тоталитаризме) ложились тяжелым бременем на антивоенные силы. Статья Э.Вандервельде о «железном занавесе», разделившем русских рабочих и западно-европейский пролетариат, манифест Берлинской сессии исполкома PC И к советским рабочим свидетельствовали о серьезных трудностях в нарождавшемся антифашизме. В целом в начале 30-х годов пацифистское движение в своей основе было антивоенным, но не антифашистским. В середине 30-х годов в пацифистских кругах шел процесс осознания необходимости борьбы с конкретным агрессором — фашизмом.
Требовалось собирание всех сил мира для борьбы с военной опасностью. Именно поэтому А. Барбюс в мае 1935 г. выдвинул идею формирования широкого фронта мира, объединившего бы коммунистические и пацифистские силы на антифашистской основе.
Провозглашенный VII конгрессом Коминтерна курс на создание широкого фронта мира оказал определенное воздействие на рост антифашистских тенденций в пацифистских кругах. Отбросив догматические сектантские установки, неверное и оскорбительное определение социал-демократии как социал-фашизма, пересмотрев негативную оценку пацифизма, VII конгресс провозгласил цели всеобщего антифашистского единства. Вместе с тем наряду с общедемократическими целями в документах конгресса по-прежнему оставались лозунги о «мировой социалистической революции», «Всемирном Союзе советских социалистических республик», что значительно затруднило выработку совместней с пацифистами антивоенной и антифашистской стратегии.
Эти вопросы к тому же увязывались с состоянием демократии в СССР. После VII конгресса Коминтерна на страницах западной печати развернулась широкая кампания против репрессий в СССР. «Нельзя протягивать руку буржуазным демократам в Европе, объявлять Деладье, Масарика и Бенеша своими союзниками, а у себя в Советском Союзе расстреливать оппозиционных коммунистов и гноить в тюрьмах и ссылках социалистов».
Между тем экстремальность ситуации второй половины 30-х годов, заключавшаяся в общечеловеческой опасности фашизма для общественного прогресса, существования многих стран и народов, вызвала к жизни идеи широкого объединения и в пацифистских кругах. Хотя пацифисты и осознавали надвигающуюся военную угрозу, идейно-политические разногласия, определявшие разную меру понимания фашистской опасности, степень реализма оценок возникших военных конфликтов, отношение к насильственным (или вооруженным) методам предотвращения войны, оставались существенными. Расхождения между меньшинством, отвергавшим любую форму насилия, войну и воинскую обязанность, и большинством, для которого военная сила против фашизма представляла нежелаемую, но вероятную альтернативу, все более и более углублялись.
«Тройной кризис» 1936 г. — ремилитаризация Рейнской области в марте, поражение Эфиопии в мае, начало гражданской войны в Испании в июле, — хотя и послужил причиной бурного взрыва пацифистской активности, но вместе с тем усилил поляризацию в движении. Линия раздела проходила по вопросам тактики, которой следует придерживаться в отношении нарушений Германией Версальского мирного договора, итальянской агрессии в Эфиопии, гражданской войны в Испании. В этой связи наиболее спорной была дилемма о применении санкций Лиги наций к агрессорам.
Где проходит грань между насилием и конструктивной политикой, которая объединила бы человечество? Война может остановить Гитлера, но остановит ли она гитлеризм? Эти вопросы известного американского лидера Дж. Холмса вставали перед многими пацифистами. Между тем усиление летом 1935 г. пацифистского движения в защиту коллективной безопасности, проявлением чего стал английский плебисцит мира, выдвигало задачу разработки общей конструктивной платформы. Поэтому идеи А.Барбюса и его преемника лауреата Нобелевской премии мира физика П.Ланжевена о формировании широкого антифашистского объединения общественных сил самостоятельно выдвигали многие лидеры движений мира, такие, как глава французских радикал-социалистов П. Кот, возглавивший Международный комитет в защиту Эфиопии, лидер английского Союза Лиги наций Р. Сесиль, имевшие к тому времени значительный опыт сотрудничества.
Консолидацию антивоенных сил с различными взглядами на методы борьбы с фашистской угрозой видные политикипацифисты (Р. Сесиль, П. Кот, Э. Эррио, К. Брантинг и др.) предполагали осуществить на следующей основе: нерушимость международных договоров, ограничение вооружений, коллективная безопасность, укрепление Лиги наций («4 принципа»), которые мог бы провозгласить Всемирный Конгресс Мира.
В кругах пацифистски настроенных политиков и общественных деятелей эти принципы ассоциировались, прежде всего, с системой Лиги наций. Поэтому, по их замыслу, активное использование организации в целях предотвращения войны могло стать исходным пунктом для перехода ряда пацифистских организаций от протеста против любой войны к политике активного потиводействия агрессорам посредством применения санкций. Р. Сесиль даже полагал, что это движение может заменить в какой-то мере ослабевшую Федерацию обществ Лиги наций. Стратегический ориентир на Лигу наций был, как известно, аксиомой для лидеров либерального пацифизма, которые не очень рассчитывали на массовые выступления, в том числе и самих пацифистов.
В условиях возросшей опасности войны все миролюбивые силы были заинтересованы в том, чтобы поднять роль Лиги наций в противодействии фашизму. Однако ее поэтапное отстранение западными державами от решения актуальных международных проблем становилось все более и более очевидным. Тем не менее, общедемократическая платформа «4-х принципов», опубликованная в «Международном призыве» 31 января 1936 г. в Париже, который подписали всемирно известные политические и общественные деятели, видные писатели и др., свидетельствовала о возможностях невиданного ранее широкого объединения. Этот факт подтверждался и развернувшейся весной и летом 1936 г. грандиозной кампанией по подготовке Всемирного конгресса мира. В 43 странах действовали центры, объединившие до 400 млн. человек.
Подготовка к конгрессу приходила в нелегальных условиях, зачастую в обстановке травли избранных делегатов. Фашистские агенты развернули клеветническую кампанию с обвинением конгресса в принадлежности Народному фронту и коммунизму.
Лидеры Амстердамского и Рабочего Социалистического Интернационала, хотя и отказались участвовать в конгрессе, но предоставили свободу действий национальным организациям и партиям. Несмотря на попытки привлечь пацифистов, выступавших против санкций, последних не поддержал конгресс. Однако ряд организаций, для которых «4 принципа» конгресса были чрезмерно радикальными, все же прислали наблюдателей, резко выступавших против любых санкций. Подготовка к конгрессу выявила и другие трудности. Пацифистское большинство в руководстве еще четко не осознавало «образа врага» в лице Германии, Италии, Японии и возражало против определения их агрессорами. Не решалось оно также на активные действия по спасению из концлагерей антифашистов. Попытка же социал-демократов поставить вопрос о незаконности репрессий в СССР еще более осложнила ситуацию.
Брюссельский конгресс мира (3-6 сентября 1936 г.) прошел под лозунгом «Мир в опасности. Мы должны его спасти!» и принял манифест «Хартия мира». Конгресс был достаточно представительным; в нем участвовало до 600 делегатов от 50 международных, 750 национальных организаций из 35 стран. На нем присутствовали консерваторы, пацифисты различных направлений, коммунисты, социалисты, либералы, делегаты из полуколониальных и колониальных стран, представители 15 национальных профсоюзных центров, 12 социалистических партий, 16 национальных секций Международного кооперативного альянса, все ассоциации содействия Лиги наций и примыкающие к ним объединения, 28 религиозных пацифистских организаций протестантских церквей, а также 80 католиков, несмотря на запрещение епископа. Нельзя не отметить участия более 300 крестьянских делегатов, в том числе Интернационала сельскохозяйственных рабочих, Христианского интернационала трудящихся деревни и т.д. Широко были представлены парламентарии — 100 человек из 12 стран, молодежные организации — 150 человек и т.д.
По существу Брюссельский конгресс явился первым историческим форумом, где столь плодотворно сотрудничали самые различные силы, которые открыто высказывали свою точку зрения на коренные проблемы антивоенной борьбы. И если в речах пацифистов звучали ненасильственные мотивы, зачастую не указывались конкретные поджигатели войны, то их искренность и решительное желание бороться за предотвращение войны не вызывало сомнений. Так, при открытии конгресса Р.Сесиль завил: «Производит впечатление, что правительства многих народов хотят самоубийства вселенной, в то время как народы жаждут мира... Цель этого конгресса — организовать народы за мир!». Такие мотивы являлись главными в выступлениях и других ораторов.
Брюссельский форум принял весьма важные решения, несмотря на то, что в некоторых из них не указывались конкретные поджигатели войны, еще нечетко была выражена связь между антивоенным движением и антифашистской борьбой. Важнейшим итогом конгресса был выход на авансцену истории нового антивоенного движения — Всемирного Объединения за мир (ВОМ), в рамках которого впервые демократические, пацифистские силы и коммунистические готовы были совместно бороться за предотвращение войны. Брюссельский конгресс мира заложил основу объединения приверженцев мира различной ориентации. Именно тогда проявилась тенденция к интернационализации пацифистских движений по обе стороны океана. К концу 1936 г. сложились объективные условия для формирования широкой антивоенной коалиции.