Ченчиков А.О.
Актуальность изучения проблемы неокорпаративизма востребована все более возрастающей в стране ролью различного рода групп, во многом определяющих и характер взаимоотношений между обществом и государством, и характер складывающейся системы власти. Для России, политическая система которой еще далеко не устоялась, исследование связи “общество – государство” в ее развитии приобретает особенно важное значение для выявления наиболее существенных тенденций и проблем в данной сфере. При определении характеристик существующего политического режима можно констатировать его явно олигархический характер, выдвигающий на повестку дня ряд острых проблем, решение которых отвечает потребностям развития России, а не [c.77] стагнации на уровне переходного периода. Это высокий уровень социальной дифференциации между “бедными” и “богатыми”, диспропорции в системе политического представительства организованных групп, неинституциализированный характер их взаимодействия с государством, отсутствие четко фиксированных в законодательстве форм и методов лоббистской деятельности (и прежде всего – отсутствие как такового закона о лоббизме), и, наконец, сама этика взаимоотношений между властью и бизнесом. От решения этих проблем, стоящих перед государством, во многом зависит, по какому пути развития пойдет Россия.
Значимость изучения неокорпоративизма объясняется системными общественно-политическими переменами, происходящими в современной России, субъектами которых выступают общество и государство. Деятельность групп интересов, ищущих пути влияния на процесс принятия решений и на переориентацию властных структур в соответствии с интересами своих членов, становится фактором повседневной политической жизни в России переходного периода. Попытки осуществления определенными заинтересованными группами “монополизации” общественных интересов, а также “приватизации” ими государства и гражданского общества задает опасный неподконтрольный вектор будущего политического развития страны. В данной связи проблема создания адекватного представительства организованных интересов в ходе становления политической системы России является одной из наиболее неотложных.
Исследование данной проблематики обусловлено новой ролью российского чиновничества и бюрократии и, наконец, чрезмерно высокой зависимостью российского бизнеса и групп интересов в целом от государства, что придает этому взаимодействию совершенно особый, во многом неповторимый характер. Состояние, качество этого взаимодействия во многом определяет и общий характер российской демократии, и характер и эффективность государственного управления. При этом государству предстоит решить сложную задачу – сфера экономики и частного предпринимательства должна быть самостоятельна, но лишь частично. Наиболее стратегически важные отрасли экономики должны быть под контролем государства дабы не допустить повторного олигархического сращивания собственности и власти. Государству предстоит создать правовую нишу для легитимного функционирования предпринимательских союзов и ассоциаций с целью воздействия на политику государственных институтов и определить, с одной стороны, допустимый оптимум этого коридора экономической свободы, а с другой – максимально вмонтировать механизмы рыночного саморегулирования в структуры реализации функций государства. В этом и состоит основная цель конструктивного взаимодействия властных, государственных и предпринимательских структур.
Придание диалогу “власть – заинтересованные группы” цивилизованного демократического характера, повышение репрезентативности последних и эффективности их взаимодействия – одно из непременных условий выхода из кризиса и создания предпосылок формирования правового государства. Сегодня становится очевидным, что идет поиск новой, более гибкой модели взаимоотношений власти и крупного бизнеса, являющегося мощной заинтересованной группой. Это представляется особенно важным в связи с [c.78] провозглашенной Президентом Российской Федерации В.В.Путиным политики, направленной на институциализацию корпоративного представительства интересов, на деполитизацию диалога власти и бизнеса, а также на “равноудаленность” государства от бизнеса, выходцы из которого представляют наиболее весомый конгломерат интересов и с которым нельзя не считаться при проведении государственной политики. Отсюда – не только научное, но и практическое значение такого исследования, выводы которого могут оказаться небесполезными и актуальными при определении путей развития и совершенствования системы представительства интересов в России.
Что касается появления понятия “группы интересов”, то впервые оно было сформулировано А.Бентли еще в 1908 году. В настоящее время данная проблематика широко освещается в научных трудах благодаря существованию двух основных политологических школ и концепций заинтересованных групп, разработанных на Западе: концепции плюралистической демократии (Р.Даль и др.) и (нео)корпорпоративистской концепцией, основоположником которой является Ф. Шмиттер.
Имеющийся к настоящему времени обширный концептуально-методологический материал по проблемам групп интересов и неокорпоративизма в современной России в большинстве своем страдает отсутствием комплексности и системности. Многие отечественные работы 90-х гг., посвященные рассмотрению феномена “заинтересованных групп” часто имеют описательный характер, акцентируя внимание на конкретных организациях, объединениях или движениях, а также отдельных регионов. При этом особое внимание уделялось наиболее влиятельным группам как особым политическим акторам, определяющих и лоббирующих свои интересы в органах государственной власти. Речь идет прежде всего о финансово-промышленных группах, предпринимательских ассоциаций и элите финансово-промышленного капитала.
В целом литературу по тематике групп интересов и истории их взаимоотношений с государством в советский период и в постсоветской России целесообразно разделить на две группы. К первой группе можно отнести литературу по советскому периоду, преимущественно англоязычную, в основном анализирующую в теоретическом плане вопрос о наличии (или отсутствии) групп интересов в этот исторический период и оценивающую специфику и характер их влияния на процесс принятия решений (С.Фридрих, З.Бжезинский, Л.Шапиро, Конквист, Г.Скиллинг, Дж.Хог, В.Брус, Дж.Эхолс, А.Болл, Ф.Миллард, Р.Хейг, М.Хэрроп и др.). Вторая группа работ анализирует период перестройки и последующих реформ и носит, наоборот, преимущественно эмпирический характер, описывая те или иные группы интересов, характер их деятельности, каналы влияния, реальную роль в процессе общественной трансформации и в становлении политической системы. Эта литература в основном на русском языке (А.Василенко, И.Городецкая, Е.Лахова, Н.Лапина, А.Ю.Зудин, В.Лепехин, О.В. Гаман-Голутвина, И.Семененко, С.Перегудов и др.), где за основу выделения тех или иных групп интересов берутся приоритеты их деятельности, совпадающие цели, ориентация на конкретные личности. Попытки дать обобщенный теоретико-методологический анализ феномена российских групп [c.79] интересов малочисленны и страдают порой недостаточно четким пониманием содержания основополагающих концептов. Большое количество теоретических и исследовательских работ западных и отчасти российских ученых посвящено корпоративистской концепции и попыткам ее применения к анализу взаимодействия групп интересов и государства.
Интересные материалы и выводы о представительстве интересов и конкретных направлениях деятельности организованного российского бизнеса содержатся в ряде работ, опубликованных в 1995-1997 гг. В частности, коллективом под редакцией Я.Паппэ издана работа о роли финансово-промышленных групп (ФПГ) и конгломератов в экономике и об их месте в политическом пространстве современной России. Последняя книга автора “Олигархи” обладает широчайшим фактологическим материалом о формировании, деятельности и рестуктуризации ФПГ. Более ранние работы Я.Паппэ оценивают деятельность отраслевых лоббистов в составе топливно-энергетического комплекса. Отношениям нефтяных компаний и государства в период рыночных реформ посвящена обстоятельная работа А.Василенко, в которой автор подробно останавливается на особенностях нефтяного лоббизма в России, а также на роли “нефтяного фактора” в системе российских национальных интересов. Особую группу составляют исследования, предпринятые Н.Лапиной, по оформлению групп интересов в регионах и роли региональных элит. Попытки дать общую картину состояния и перспектив становления гражданского общества в России содержатся в работе коллектива ученых ИМЭМО под редакцией К.Г.Холодковского. Среди работ западных авторов широкую известность получило исследование П. Ратлунда об элитах бизнеса в России.
Что же касается концептуально-методологической проблематики теории “групп интересов”, то многие исследователи склонны считать наиболее достоверным описанием механизма современной представительной демократии так называемую плюралистическую концепцию или теорию политического взаимодействия групп. Классик концепции плюралистической демократии Р.Даль дает следующее определение: “В категориях демократического плюрализма или плюралистической демократии, под плюрализмом понимается организационный плюрализм, что означает наличие множества относительно автономных (независимых) организаций (подсистем), функционирующих под контролем государства”. Особенность данной модели заключается в наличии мощных групп по интересам, выступающих главными политическими акторами государственного управления, отводящими правительству лишь роль посредника во взаимодействии между ними. Каждая группа действует в собственных интересах, а правительство способствует координации и достижению компромиссов, с тем чтобы как можно полнее удовлетворить желания наиболее могущественных групп.