Неподготовленность коллективизации заранее предполагала ее проведение по типу военной акции. Ориентация на сверхскоростные темпы перестройки деревни возвратила к жизни те испробованные методы нажима и командования, которые использовались в период Гражданской войны.
После ноябрьского Пленума ЦК ВКП(б) 1929 г. и Постановления ЦК партии от 5 января 1930 г. «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» насильственные меры по осуществлению сплошной коллективизации, волюнтаристское вмешательство в процессы сельскохозяйственного производства приобрели еще больший размах.
Одной из главных причин форсирования коллективизации было то, что создание коллективного сельского хозяйства стало рассматриваться как средство, позволяющее в короткие сроки решить проблемы получения валютных средств и импортного промышленного оборудования. Следствием насилия при создании колхозов стало массовое недовольство и открытые протесты крестьян, вплоть до вооруженных выступлений. Только за период с января до середины марта 1930 г. в стране произошло более 2 тысяч антиколхозных выступлений.
Наиболее сложные и трагические страницы периода сплошной коллективизации - массовая кампания по направлению на руководящую работу в колхозную деревню 25 тысяч передовых рабочих. Из документа, характеризующего положение и настроение 25-тысячников в деревне: «С работой мы не справляемся, помощи от партийных организаций и местных работников не имеем – или снимайте нас с работы, или отдавайте под суд», «… уже зарегистрировано 4 самоубийства 25-тысячников…».[4]
Несмотря на страшный голод, Сталин настаивал на продолжении экспорта хлеба в страны Европы. Если в 1928 г. было вывезено за границу 1 млн. центнеров, то в 1931 г. – 51.8 млн. центнеров. Даже в самом голодном 1933 г. в Западную Европу было вывезено около 10 млн. центнеров зерна.
Трудности колхозной жизни усугублялись еще и тем, что в 1933 г. были введены обязательные зерновые и другие продовольственные поставки государству по низким ценам. Колхозники фактически перестали быть хозяевами произведенной ими продукции. Нарушались и принципы колхозной демократии, предусмотренные в примерном уставе сельхозартели. Колхозы оказались огосударствленными. Немало административных постановлений обрушилось и на молодые совхозы. Только в одном из постановлений («О работе животноводческих совхозов») были указаны фамилии 34 директоров совхозов, которых было предложено снять с работы и отдать под суд, и фамилии 92 директоров совхозов, которые снимались с работы без передачи дела в суд.
В 20-е годы началось планомерное осуществление культурной политики партии, при которой любая философская или иная система идей, которая выходила за пределы марксизма в его ленинском варианте, квалифицировалась как "буржуазная", "помещичья", "клерикальная" и признавалась контрреволюционной и антисоветской, то есть опасной для самого существования нового политического строя. Идейная нетерпимость стала основой официальной политики советской власти в сфере идеологии и культуры. Широко в обществе распространились классовая подозрительность к старой духовной культуре, антиинтеллигентские настроения. Постоянно распространялись лозунги о недоверии к образованности, о необходимости "бдительного" отношения к старым специалистам, которые рассматривались как антинародная сила. Этот принцип еще в большей степени и жесткой форме распространялся и на творчество представителей интеллигенции. Утверждается политический монополизм в науке, искусстве, философии, во всех сферах духовной жизни общества, преследование представителей так называемой дворянской и буржуазной интеллигенции. Шаг за шагом ликвидировались институты профессиональной автономии интеллигенции - независимые издания, творческие союзы, профсоюзные объединения. Проработки "несознательных" интеллигентов, а затем аресты многих из них стали практикой 20-х годов. В конечном счете это закончилось полным разгромом основного корпуса старой интеллигенции в России.
Новая культура напрямую связывалась с героями революции. Именем власти народа на прежних постаментах воздвигались памятники новым героям. Новая революционная символика рассматривалась как обязательное условие продолжения революции. Такая позиция явилась основой и для смены исторических названий на имена живущих.
На основании классового подхода все писатели и художники прошлого были разделены на прогрессивных, демократических, творчество которых следует изучать, и реакционных, классово чуждых, наследие которых можно оставлять в забвении или подвергать уничтожающей критике.
Гипертрофирование задач борьбы за светлое будущее, за нового человека вело к уничтожению ценнейших явлений культуры, к репрессиям против представителей старой интеллигенции. Результатом такой политики была массовая эмиграция представителей русской культуры. В 1922 году было отправлено за границу около 200 писателей, ученых, философов, придерживающихся собственных взглядов на происходящее внутри страны (Л.Карсавин, И.Ильин, П.Сорокин, И.Лапшин и другие). За пределами России оказались известные писатели, ученые, артисты, художники, музыканты, имена которых по праву стали достоянием мировой культуры: Аверченко, К.Бальмонт, И.Бунин, З.Гиппиус, Д.Мережковский, А.Куприн, Игорь Северянин, Саша Черный, М.Цветаева, А.Толстой, П.Милюков, и многие другие выдающиеся деятели русской культуры.
В 30-е годы культурная жизнь в Советской России обрела новое измерение. Пышным цветом расцветает социальный утопизм, происходит решительный официальный поворот культурной политики в сторону конфронтации с "капиталистическим окружением" и "построения социализма в отдельно взятой стране" на основе внутренних сил. Формируется "железный занавес", отделяющий общество не только в территориально-политическом, но и в духовном отношении от остального мира. Стержнем всей государственной политики в области культуры становится формирование "социалистической культуры", предпосылкой чего стали беспощадные репрессии по отношению к творческой интеллигенции.
Шаг за шагом ликвидировались институты профессиональной автономии интеллигенции - независимые издания, творческие союзы, профсоюзные объединения. Под жесткий идеологический контроль была поставлена даже наука. Академия наук, всегда достаточно самостоятельная в России, была слита с Комакадемией, подчинена Совнаркому и превратилась в бюрократическое учреждение. Проработки "несознательных" интеллигентов стали нормальной практикой. С конца 20-х годов они сменились систематическими запугиваниями и прямым уничтожением дореволюционного поколения интеллигенции. В конечном счете это закончилось полным разгромом старой интеллигенции России. В широких слоях общества распространилась социальная трусость, боязнь выбиться из общего ряда. Сущность классового подхода к общественным явлениям была усилена культом личности Сталина.
Среди ценностей официальной культуры доминировали беззаветная верность делу партии и правительства, патриотизм, ненависть к классовым врагам, культовая любовь к вождям пролетариата, трудовая дисциплина, законопослушность и интернационализм.
В апреле 1934 года открылся Первый всесоюзный съезд советских писателей. На съезде с докладом выступил секретарь ЦК по идеологии А.А. Жданов, изложивший большевистское видение художественной культуры в социалистическом обществе. В августе 1934 года был создан единый Союз писателей СССР, затем союзы художников, композиторов, архитекторов. Так были созданы творческие союзы, поставившие под жесткий контроль деятельность творческой интеллигенции страны. Исключение из союза вело не только к утрате определенных привилегий, но и к полной изоляции от потребителей искусства.
Все деятели литературы и искусства были объединены в единые унифицированные союзы. Утвердился один-единственный художественный метод социалистического реализма. Социалистический реализм признавался раз навсегда данным, единственно верным и наиболее совершенным творческим методом. Данное определение соцреализма опиралось на сталинское определение писателей как "инженеров человеческих душ". Тем самым художественной культуре, искусству придавался инструментальный характер, то есть отводилась роль инструмента формирования "нового человека". Литература и искусство были поставлены на службу коммунистической идеологии и пропаганде. Характерными чертами искусства этого времени становятся парадность, помпезность, монументализм, прославление вождей, что отражало стремление режима к самоутверждению и самовозвеличению.
Единственным средством существования и даже стимулом работы стали государственные заказы. Эти заказы были приурочены к важным политическим событиям: к юбилеям революции, памятным датам, победам на фронте или на ниве народного хозяйства. Списки лучших произведений утверждались партийными комитетами и представлялись на всесоюзные выставки, о которых газеты писали, что это «смотры наивысших художественных достижений страны». Для поощрения деятелей искусства, прославляющих в своих произведениях деятельность партии и ее вождя, показывающих трудовой энтузиазм народа и преимущества социализма перед капитализмом были учреждены в 1940 году Сталинские премии. Списки сталинских лауреатов составлялись государственной комиссией Комитета по делам искусств при Совете народных комиссаров, а впоследствии при Министерстве культуры СССР, и согласовывались с соответствующим отделом ЦК ВКП(б), затем - КПСС.
К середине 30-х годов в СССР завершилось формирование административно-командной системы. Ее важнейшими чертами были: централизация системы управления экономикой, сращивание политического управления с экономическим, усиление авторитарных начал в руководстве общественно-политической жизнью. Сужение демократических свобод и прав граждан сопровождалось ростом и укреплением культа личности И. Сталина.