Следует особо отметить институт, который позволяет партиям нарушить пропорцию при распределении мандатов и получить наибольшее количество голосов. Это институт — объединения в блоки.
В результате всех приведенных способов партия (преодолевшая в соответствующих случаях заградительный пункт) получает какое-то число мандатов в представительном органе. Возникает вопрос: кто из кандидатов списка получит эти мандаты? Обычно партия устанавливает очередность кандидатов в списке, в соответствии с которой кандидатам достаются мандаты. Очевидно, что чем ближе кандидат находится к началу списка, тем выше его шансы стать депутатом. Первыми по списку идут лидеры партии, а затем остальные кандидаты, чье место определяется степенью их близости к лидерам или их ценностью для лидеров. Однако то, что избиратель не может влиять на отбор кандидатов на так называемые мандатные места в списке, вызывает многочисленные нарекания, ответом на которые в ряде стран явилось введение преференциального голосования.
Суть этого института заключается в том, что избиратель, голосующий за партийный список кандидатов, получает право указать в нем кандидатов, избрание которых было бы для него особенно желательно, то есть определить свои предпочтения (преференции) в рамках списка. Если, например, кандидат, помещенный в конце списка, получит предпочтения большинства избирателей, отдавших голоса за список данной партии, либо числа избирателей, равного действующей в стране избирательной квоте, ему обязаны дать мандат в первоочередном порядке, а кто-то, заранее помещенный на мандатное место, этого мандата не получит. Казалось бы, институт вполне демократический, но множество случаев злоупотребления им побудило итальянского законодателя урезать в 1993 году соответствующее право избирателей, которые могут теперь высказывать не более одного предпочтения. Ведь действительно, противники партии, не рассчитывая на избрание собственных кандидатов, могут проголосовать за эту партию и с помощью преференциального голосования отнять мандаты у ее лидеров в пользу будущих рядовых парламентариев. Таким образом, фракция, да и сама партия, окажется обезглавленной.
Система единственного передаваемого голоса в теории считается самой справедливой, так как позволяет сочетать персональный выбор с обеспечением пропорциональности представительства партий. Однако ее распространению препятствует определенная техническая сложность определения результатов выборов.
Выглядит система следующим образом. В многомандатном округе каждая партия может выдвинуть столько кандидатов, сколько сочтет необходимым, и допускается выдвижение независимых кандидатов. Избиратель же действует, как при мажоритарной системе с альтернативным голосованием, то есть против фамилии наиболее желательного кандидата отмечает первую преференцию, затем против фамилии следующего — вторую и так далее. Формально он не связан партийной принадлежностью кандидатов, хотя на практике, скорее всего, будет принимать ее во внимание, считаясь с рекомендациями партии, которой симпатизирует.
После установления общего числа проголосовавших или общего числа действительных бюллетеней определяется избирательная квота. Затем бюллетени раскладываются по пачкам с учетом первых предпочтений, выраженных определенным кандидатам. Кандидаты, получившие квоту, считаются избранными. Однако обычно такие кандидаты получают сверх квоты определенный излишек голосов, который им не нужен. Этот излишек передается кандидатам, не получившим квоты, в соответствии со вторыми предпочтениями.
По этой системе избирается, например, верхняя палата индийского Парламента — Совет штатов. Однако надо иметь в виду, что голосуют там не избиратели, а депутаты законодательных собраний штатов. Поэтому все подсчеты производятся весьма квалифицированными людьми.
Наконец, о смешанной избирательной системе мы говорим в том случае, если при выборах одной и той же представительной палаты применяются различные системы. Это обычно продиктовано стремлением соединить преимущества различных систем и по возможности исключить или компенсировать их недостатки.
Глава III. Специальные политические выборные технологии
«Черный PR», «спецтехнологии», «грязные технологии», «информационные войны», «спецпропаганда», «контрпропаганда» — эти понятия все чаще попадаются нам в средствах массовой информации, обсуждаются на встречах специалистов по избирательным кампаниям, с настороженностью поднимаются во время встреч с клиентами и потенциальными кандидатами. Что же стоит за этими понятиями? Грязные методы ведения предвыборной войны, которые используются беспринципными кандидатами и технологами, или неотъемлемая часть практики управления общественным мнением, громкие слова, добавляющие внушительности мифу о всемогуществе избирательных технологов, или особая сфера технологий, зародившаяся и разрабатываемая военными и спецслужбами, незаконные формы предвыборной борьбы, являющиеся предметом внимания судебной власти, или одна из разрешенных форм агитации?
Методы «спецтехнологий» и «контрпропаганды» не являются новыми. В практику избирательных технологий они пришли из военной пропаганды, «психологических» или «идеологических войн», практики активных мероприятий по линии пропаганды и др.
По-видимому, в той или иной мере эти методы в различных формах имели место на самых различных этапах развития человечества. Во время войны Великобритании с бурами в Южной Африке буры сумели установить связи с Германией, Ирландией, Америкой, Францией и другими странами, в которых они целенаправленно создавали образ коварной и жестокой Великобритании, ведущей войну со всеми бурами, включая женщин и детей. Это привело не только к получению ими существенной поддержки мирового общественного мнения, но и помогло наладить поставки оружия и организовать поток добровольцев. Особое развитие пропаганда в качестве самостоятельной военной дисциплины получила в первой мировой войне. Например, в США был создан так называемый Комитет Криля, который координировал пропагандистскую работу, направленную как на Германию, так и на население США.
Основную задачу избирательной системы, избирательных кампаний можно рассматривать как определение тех людей, которые в наибольшей степени соответствуют представлениям населения о защите их интересов в выборных органах власти. Однако с «технологической точки зрения» избирательные кампании, а вернее, избирательные технологии «призваны произвести запланированные результаты», а именно обеспечить «избрание» того или иного кандидата.
Принципиальным является и то, что распространение любых сведений о кандидате, которые характеризуют его в глазах избирателей негативно, однако соответствуют действительности, не является нарушением. Таким образом, с точки зрения закона агитация, имеющая целью голосовать против тех или иных кандидатов, является легитимным и законным видом предвыборной агитации.
К «спецтехнологиям» можно отнести и практику регистрации кандидатов с одинаковыми фамилиями, именами и отчествами («двойники», «клоны»), имеющую целью отвлечь голоса избирателей от «оригинальных» кандидатов.
Использование «клонов» связано с предположением о том, что избиратели не разберутся, какой из однофамильцев является «оригинальным», и проголосуют за того, кто идет первым по алфавитному списку. При этом первым оказывается именно «клон» или «двойник».
Интересно, что во время этих же выборов в г. Санкт-Петербурге появился «клон» объединения «Яблоко» под названием «Яблоко — Санкт-Петербург».
Необходимо отметить, что такого рода действия на момент их использования также не являлись нарушением избирательного законодательства.
Однако нам хотелось бы специально отметить, что нередко, используя «спецтехнологии» и «контрпропаганду», их инициаторы идут на нарушения других статей избирательного законодательства. Например, широкое распространение получила практика организации мероприятий по срыву выборной деятельности других кандидатов. Так, практика уничтожения агитационной печатной продукции является широко распространенной как в российских, так и зарубежных избирательных кампаниях. При этом, как в России, так и за рубежом такого рода действия являются незаконными. Например, согласно российскому законодательству, организованное уничтожение или повреждение агитационных печатных материалов является нарушением закона. Согласно статье 4010 КоАП, умышленное уничтожение или повреждение агитационных печатных материалов является противоправным действием. Однако с точки зрения российской практики привлечение по статье 4010 является крайне редким случаем, а величина налагаемого штрафа много меньше того эффекта, который может принести деятельность по уничтожению агитационной продукции.
В практике российских избирательных кампаний встречались и такие примеры, как оказание давления и подкуп работников типографий, редакций газет с целью нарушения циклов производства и распространения агитационной продукции кандидатов. Встречаются также попытки помешать под теми или иными предлогами проведению публичных мероприятий кандидатов. Особенно часто это имеет место со стороны действующих глав исполнительной власти в регионах.
Организация мероприятий по срыву выборной деятельности других кандидатов нередко связывается с различными приемами из практики «контрпропаганды», которые направлены на разрушение положительного и создание отрицательного имиджа кандидатов.