Во-первых, безусловно стоит отметить оценку этого института – оценка эта всегда негативная, необходимость данного института отвергалась всеми авторами-анархистами, во всяком случае, в том виде, в котором им приходилось наблюдать этот институт. Даже если некоторые из них и признавали возможность существования государства, то всегда его значение сводилось к минимуму, вмешательство государства в какие-либо дела общества предполагалось в очень небольшом объёме, намного меньше, чем мы можем наблюдать сейчас.
Во-вторых, если анархистом государство и воспринимается как «зло», то это «зло» никак не равняется тому, что, например, приняты в этике или которое относиться к сознанию моральному. «…зло, фигурирующее в политическом мышлении, имеет скорее утилитаристски-практицистскую нагрузку: за ним обычно скрывается вред, который в натуре наступает для различных социальных субъектов вследствие функционирования государства»[7].
Соответственно с этим анархическое сознание и поведение – не просто разговоры на тему вреда государства, публичной власти или какого-либо ещё аспекта существующей политической системы, не моральные отвлеченные рассуждения на эту тему, а конкретные предложения, умозаключения (а в случаи поведения и действия) для улучшения (уничтожения) этой системы. Действительно, большинство авторов, писавших об Анархии, немало сил тратили на описание конкретных недостатков государства: гипертрофированный аппарат чиновников, неактуальность большинства действующих законов[8], часто даже их вред для общества (в случае, когда эти законы направлены на благо правящего меньшинства) или просто психическое подавление человека – лишение его свободы выбора.
Именно поэтому анархист мыслит себя вне политической системы, он не видит смысла соблюдать законы, если они, по его мнению, не соответствуют реальным потребностям общества. Он не признаёт государственных границ, власть полиции, государственных органов, но при этом, вопреки тому, как часто себе представляют анархиста, он никогда никого не убьет и не ограбит, но не сделает он этого не по причине ожидаемой кары, а лишь оттого, что этого не позволяют ему его моральные принципы.
Учитывая отчуждённость основного населения от политической системы в современном обществе (а особенно это заметно в России), видя отношение к государственным делам по принципу «они, власти, сами по себе, и мы сами по себе», которое достаточно часто встречается в народных массах, становиться ясно, что анархическое сознание по сути своей отнюдь не чуждо народу. Конечно, мало кто из тех, кто рассуждает вышеуказанным образом, когда-либо читал хотя бы классику анархизма или вообще знает о сути этого учения. В российской глубинке, да и не только там, представители государственной власти появляются и проявляют себя достаточно редко, и эту их деятельность никак нельзя назвать полезной для населения: сбор налогов, призыв молодых людей в армию.… Впрочем, существование государства на протяжении веков делает его деятельность «естественной», и мало кому приходит в голову бороться с ним, точнее говоря этим занимаются только анархисты, а об анархическом поведении речь пойдёт далее.
Сам термин «анархическое поведение» по сути можно признать не очень корректным. Ведь Анархия является категорией философии или политики, точнее говоря, эти два аспекта в ней тесно взаимосвязаны, а анархическое поведение, соответственно, надо признать разновидностью политического поведения – ведь не существует же поведения философского, здесь философия определяет политические взгляды и предпочтения, политическое мировоззрение. Если же заглянуть в словарь и разобраться с терминами «политическое поведение», «политика», то можно заметить некоторое противоречие.
Итак, политическое поведение – это «активность индивидов, групп, в сфере политических отношений, связанная с воздействием на власть или противодействием её реализации»[9]. Политика, или же политические отношения, – «деятельность классов или иных социальных групп, связанная с определением форм, задач и функций государства, а также его отношений с другими государствами. Посредством политики выражаются коренные интересы участвующих в ней субъектов, прежде всего интерес в овладении и распоряжении основными очагами публичной власти классового общества»[10]. А как мы могли уже убедиться выше, анархист в принципе отвергает публичную власть, в частности такое её проявление как государство. Соответственно анархист, или группы людей, объединённых идеей Анархии, никак не могут стремиться овладеть и распоряжаться публичной властью или же определять задачи и функции государства.
Впрочем, даже самый ярый анархист, не признавая политическую систему общества, не участвуя в политических процессах никак, если не учитывать попыток уничтожения государства или политической системы, всё-таки должен учитываться социологическими исследованиями, в частности направленными на изучение политического поведения различных слоёв населения. Причина этому проста – даже если анархист не участвует в выборах, не ходит на митинги, не ведёт никакой политической деятельности, он всё-таки представляет собой какой-то тип поведения.
Именно здесь и содержится одна из главных проблем определения анархического поведения – анархист должен игнорировать всякое проявление государственности, и, следуя этому принципу, он в одних случаях смешивается с массой политически неактивных граждан, в другой – с массой правонарушителей.
Если говорить о первом аспекте этой проблемы, то надо отметить следующее: относительно большая доля тех, кто имеет право принимать участие в политическом процессе, не делает этого, но не делает это неосознанно, не проявляя таким образом никакой позиции. В качестве примера можно привести всё ту же явку на выборы. Пример возьмём самый свежий, выборы в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации, что прошли 7 декабря 2003 года. Явка на избирательные участки в этот день по стране составила чуть больше 50% населения, имеющего права голоса. То есть около пятидесяти миллионов наших сограждан не пошли на выборы. Кто-то о них не знал о том, что происходит в стране, кто-то не имел возможности проголосовать, но была также доля, и доля немалая, тех, кто могли бы проголосовать, но не стали этого делать, ссылаясь на какие-то домашние дела или даже на нежелание выходить на улицу. Анархист же всегда будет точно знать дату выборов, место их проведения, быть может, он даже будет лучше иных избирателей осведомлён о кандидатах или федеральных списках партий, но он также не пойдёт на выборы, но причиной тому будет его позиция. То есть его позиция будет выражаться именно в том, что он не придёт на выборы.
Но если вспомнить о количестве тех, кто на выборы не пришёл, и попытаться хотя бы примерно в уме посчитать процент, который составляют из них анархисты, выражающие неявкой свою позицию, то становиться ясно, насколько сложно увидеть хотя бы какую-нибудь значимость анархического сознания и поведения. По сути, поведение анархистов на выборах напоминает бойкот выборов, который периодически устраивает население на местах, желая тем самым привлечь внимание к какой-то своей проблеме. Но это население не отказывается голосовать в принципе, оно отказывается голосовать именно сегодня, а причиной тому может выступить всё что угодно, например, введение стопроцентной оплаты услуг ЖКХ. Как только требования населения будут удовлетворены (или же оно о них забудет, что случается чаще), будет снят и бойкот, анархист же свой «бойкот» снимет только тогда, когда перестанет быть анархистом или когда добьётся своих целей.
Если же посмотреть на аспект смешения анархистов с массой правонарушителей, то можно взять такие вопросы, как легализация наркотиков или призыв на срочную службу вооруженных силах.
Анархист, если он считает, что употребление наркотиков не вредит обществу и ему самому, будет их употреблять, покупать, хранить и проч., не обращая внимание на соответствующие статьи в Уголовном кодексе России (равно как и любой другой страны). Точнее говоря, он может и осознавать вред наркотиков, но он никогда не сочтёт нужным от них отказываться лишь оттого, что такое поведение запрещено государством.
Служба в армии никак не отвечает принципам Анархии, ведь вооружённые силы – одна из главных структур государства, здесь больше, чем где-либо ещё, подавляется личная свобода, это основной инструмент принуждения. Но в России, согласно закону «о воинской обязанности и военной службе», каждый молодой человек должен служить в вооружённых силах, если его здоровье этому не мешает. Для тех, кто не желает этого делать, предусмотрен механизм альтернативной гражданской службы, но причиной для несения АГС может быть лишь то, что «несение военной службы противоречит его убеждениям или вероисповеданию»[11]. Но притом нигде не описан случай, когда убеждения противоречат несению какой-либо службы в принципе. В итоге анархист вынужден не реагировать на повестки из военкомата и т.п., а такое поведение квалифицируется как «уклонение от службы рядах вооружённых сил», что карается соответствующей статьёй Уголовного кодекса. Получается, что сторонник Анархии вновь смешивается с массой правонарушителей, у которых противоправные поступки никак не связаны с внутренними установками или политическим мировоззрением.
Однозначно стоит выделить также такой тип поведения и сознания, как лжеанархическое. Из-за того, что идея, а точнее говоря, лозунги и символы анархизма в разное время использовались различными течениями, по своей сути не имеющими никакого отношения к той идее Анархии, о которой говорили классики анархизма, в общественном сознании сложилось достаточно странное представление анархиста. Примеров таких движений можно привести множество, но в данной работе безусловно можно обойтись небольшим их количеством. Автор предпочёл рассмотреть повстанческие армии времён гражданской войны в России и молодёжное движение «панк», появившееся в Великобритании в 70х годах ХХ века.