Следующая, связанная с предыдущей, особенность модернизационного процесса в России состоит в периодически выражающейся разнонаправленности процессов модернизации государства и модернизации общества. Из-за неразвитости гражданского общества и исключительной роли государства в России. Широкие общественные преобразования постоянно подменяются модернизацией самого государства либо только тех сфер, к которым оно имеет непосредственное отношение, – его военной мощи. Бюрократического аппарата, репрессивных органов, государственного сектора экономики и т.п. В итоге задачи форсированной военно-индустриальной модернизации, усиления державного могущества часто решаются за счет контрмодернизации и даже частичной «архаизации» общества как такового, которое впадает в состояние стагнации. Пожалуй, именно в России это расхождение модернизационных процессов в государстве и обществе становится столь сильным, что внедрение современных и даже наукоемких производств в военизированных отраслях государственной экономики может происходить за счет восстановления тотального коллективизма и деиндивидуализации социума, ликвидации частной собственности, сворачивания интенсивного развития в пользу экстенсивного и других подобных процессов, усиливающих характеристики не современности, а скорее архаичности (или псевдоархаичности) общественной эволюции. Игнорирование этих разнонаправленных тенденций в российском модернизационном процессе, как нам представляется, существенно затрудняет его осмысление.
Еще одна общая особенность движения России к современности в сравнительно-страновой перспективе заключается в долго сущетсвующих и глубоких культурных и идейно-политических расколах общества в его отношении к определенным фазам модернизации (например, преобразованиям Петра I и к основным направлениям дальнейших эволюционных изменений как самой политии, так и общества в целом. Это качество было отмечено целым рядом исследователей в т.ч. А.С.Ахиезером, Б.С.Ерасовым, В.Б.Пастуховым и др. Согласно Ахиезеру, социокультурный раскол, пронизавший не только все отношения, институты, нравственность в обществе, но и саму личность, ее мышление, поступки, деятельность, определяет весь путь развития России.
Если проследить с помощью общеполитической и общеисторической теорий, в сравнительно-политологическом и сравнительно-историческом планах процессы образования гражданского общества в России и развития его отношений с государством, то удастся четче выявить генетический код, определяющий специфику отечественной модернизации.
Гражданское общество относится к категории явлений, в осмыслении которых пока не достигнута необходимая теоретическая ясность. Мне представляется, что такого рода структура есть состояние зрелости социума, ищущего равновесия на индустриально-капиталистическом базисе.
К началу XIX в. исторический процесс в Западной Европе привел к формированию основных содержательно-функциональных параметров гражданского общества: расслоение синкретически нерасчлененной системы социальных отношений с тенденцией к обособлению экономики, политики, права как самостоятельных сфер деятельности; поощрение всей культурной системой новых (рационалистических) форм хозяйственной активности; появление личности, способной к суверенным поступкам, исходящим из понимания собственного интереса и т.д. Следствием развития этих процессов стало возникновение на исторической сцене такого субъекта, для которого мир созерцания уступил место миру действия, построенному на началах рациональности и целесообразности.
В западном обществознании принято концептуальное положение (идущее от классических трудов Н.Элиаса), согласно которому цивилизационные черты социально активных групп Западной Европы (способы передачи нормативов поведения от поколения к поколению, принципы и законы межличностных отношений, мировоззренческие горизонты, наконец) претерпевали глубокие изменения в период с XIV по конец XVIII в. Таким образом, к началу XIX в. сформировался новоевропейский человек., обладавший современными («индустриальными») качествами и характеристиками.
В отличие от Запада траектория развития гражданского общества в России имеет свои особенности: здесь оно обретает социальные и культурные основания в процессе «догоняющей» модернизации, которая стала ответом властвующей элиты на качественные экономические и политические трансформации в Европе, потенциально таившие в себе угрозы геостратегического характера.
У «догоняющего» развития имелся свой исторический императив: для преодоления политической незрелости народа была необходима основательная система интеллектуального и гражданского воспитания. Приобретая собственную логику и инерцию социального движения, процесс модернизации выводил на авансцену отечественной истории личности незаурядные, которых явно стеснял консерватизм российского общества.
Уже П.Я.Чаадаев негодовал по поводу отсутствия в России элементарных идей о долге, справедливости, праве, порядке и пенял на несформированность «определенной сферы существования», т.е., по-видимому, гражданского общества. Модель идеального общества, в представлении философа, должна покоиться на трех основаниях: разумности бытия (включая «цивильные» привычки и правила); высоком уровне просвещения и культуры; отлаженных юридических отношениях и развитом правосознании. Спустя несколько десятилетий о своем общественном идеале заявил М.Е.Салтыков-Щедрин. Предложенная им формула движения вперед, вобравшая в себя триединство руководящих принципов – свободы, развития, справедливости, – рассчитана была на новый уровень самосознания общества. Свобода понималась как стихия, в которой предстояло воспитываться человеку. Развитие представлялось главным условием жизнеспособности общества. Справедливость рассматривалась как базовая единица измерения межличностных отношений.
В обществах «позднего старта», где фактически отсутствовали независимые от политической власти носители модернизации, государство принимает на себя основную ответственность за адаптацию их хозяйственных систем к инновационным тенденциям в «центрах» мирового хозяйства. И чем ниже «точка старта», тем насущнее необходимость политики государственного интервенционизма.
Историческое содержание российского императива модернизации я бы сформулировал как нарушение равновесия между экономическими, социально-институциональными и политическими подсистемами жизнедеятельности общества при возникновении новых эффективных стимулов к его развитию, с одной стороны; с другой – сознательные усилия по осовремениванию патримониального государства, пытающегося осуществлять такую «стратегию» преобразований, которая сохранила бы права и привилегии монополизировавших власть групп традиционалистского типа (сначала самодержавия, а затем партийно-государственной номенклатуры).
Преобразование патримониального государства в государство интервенционистское – процесс, «синтезирующий» демократизацию социальных отношений с качественными изменениями природы государства, включая диверсификацию его институтов и рационализацию их функций. Создание новогогосударство неотделимо от человеческого измерения: в историческом плане – «административной революции». Речь идет о появлении массового слоя людей с общими культурными ориентациями и современным профессиональным образованием, способных творчески распоряжаться полученными знаниями в интересах модернизации общества.
Как показывает опыт Запада, цель модернизации – общество, системообразующими компонентами которого являются: завершенный общенациональный цикл воспроизводства; структурно и функционально развитая система политического представительства; реальный политический субъект (как индивидуальный, так и коллективный), способный самостоятельно мыслить и действовать в соответствии с императивами постоянно меняющегося социума.
В качестве главных ориентиров российской политики при таком подходе можно назвать: концептуальное решение проблем усиливающейся поляризации общества. Имеется в виду сокращение разрыва между «элитными» группами, определяемыми по величине их дохода, и массовыми слоями населения, расширение доступа последних к социальной инфраструктуре (образование, здравоохранение, социальное обеспечение). В улучшении социальных условий воспроизводства в России должен быть заинтересован весь ее политический класс, поскольку от развития интеллектуального и «биологического» потенциала общества будет в конечном счете зависеть положение нашей страны в мировой геополитической системе в начале третьего тысячелетия.
Одна из трудностей анализа современной российской политической реальности кроется, очевидно, в том, что на жизненную активность гражданского общества влияют не только долговременные факторы, но и (в не меньшей степени) противоречия, возникающие в процессе государственного управления в условиях затяжного структурного кризиса.
Модернизацию системы политического представительства уже сейчас подспудно стимулирует начавшийся снизу процесс перегруппировки сил, поощряемый массами. Очевидно, следствием нынешних социально-политических сдвигов станет кардинальное обновление «постсоветской элиты», значительная часть которой не в состоянии управлять сложными общественными процессами в России.