Во всех срезах, на всех направлениях социального бытия воспроизводство переориентируется на постоянное изменение воспроизводимого в направлении оптимизации, рационализации, повышения эффективности в соответствии с утвердившимися в обществе критериями оптимального, рационального и эффективного.
Вообще говоря, человеку присуще воспроизводство социокультурного универсума в качественно неизменном виде. В данном случае эта универсальная закономерность воспроизводства сохраняется, но в определение качества входит параметр постоянного изменения в направлении, которое оценивается культурой как совершенствование. Статичная модель воспроизводства сменяется динамичной. Это ядро трансформации. Предшествующие этапы модернизации - западничество, индустриализация или "диктатуры развития" - только преамбула, подготовка общества и культуры. Ядро процесса модернизационного перехода - движение к имманентно-динамическому качеству.
Динамика рождается тогда, когда умирает восприятие универсума человеческой деятельности как Ритуала, творимого в безграничном храме Божьего Мира, деятельность видится через призму рационально понимаемых цели, смысла и результата. Когда архаический кузнец, творя заклинания перед началом работы, переживает свой труд как служение богам и духам горна - он воспроизводит вечный и неизменный мир Традиции. Когда арендатор или владелец кузницы работает ради того, чтобы, используя минимум ресурсов (арендная плата за помещение, сырье, вода и уголь, время, собственный труд), изготовить максимальное количество товара такого качества, который может быть продан по выгодной для него цене, - он воспроизводит мир безграничной динамики. Это соответствует переходу от ценностно-рациональной к целерациональной деятельностной доминанте. Здесь же можно вспомнить о вебе-ровском "расколдовывают мира" [4].
Далее перед исследователем встает проблема уникального характера европейской цивилизации, породившей динамику. Теория модернизации не схватывает это фундаментальное обстоятельство.
По словам Г. Померанца, европейская цивилизация базируется на трех сущностях -греческой философии, еврейской религии и римском праве [5]. Мое убеждение состоит в том, что эти основания с необходимостью несли в себе все дальнейшее развитие. Становление европейского мира потребовало времени на взаимоувязку базовых компонент цивилизации. Но когда это произошло, Возрождение, Реформация, Контрреформация и возникновение динамичного общества были предопределены. Иными словами, свершения М. Лютера, Г. Форда и Н. Винера как потенция, которой предназначалось с необходимостью реализоваться, содержались в эйдосе европейской цивилизации с момента ее становления.
Решая универсальную для любой цивилизации задачу интегрирования ее исходных компонент, народы Европы тысячелетие трудились над выстраиванием непротиворечивой органической целостности. И как только эта задача была решена - шлюзы истории раскрылись и Европа оказалась в мире неудержимого динамического развития.В теории модернизации не удовлетворяет то, что в самом понятии "модернизация" смешиваются два качественно различных процесса - имманентное саморазвитие обществ первого эшелона, свершивших "Великий переход", и индуцированное развитие всех последующих эшелонов. Суть в том, что общества первого эшелона (Англия, Франция, Голландия) несли динамическое качество в самой цивилизационной модели. Имплицитно оно присутствовало в эйдосе, в культурном коде цивилизации. Иными словами, пружина развития и его императив содержались внутри культуры. Далее работала логика саморазвития. Динамика эксплицировалась в процессе разворачивания внутренних противоречий.
Совершенно иначе обстоит дело с обществами второго и последующих эшелонов. Они по природе статичны, подвержены циклическим колебаниям около некоторой точки равновесия, экстенсивны. В самой цивилизационной модели этих обществ - в структуре, в качественных характеристиках, в отдельных блоках культурного кода -есть какие-то моменты, которые закрывают переход к имманентной динамике. Их индуцированное развитие гораздо более драматично, чем эволюция обществ первого эшелона. Модернизация обществ второго эшелона всегда решает задачу коррекции культурного кода. А это гораздо более глубокое воздействие, нежели выявление внутренней потенции к безграничному развитию. Оно требует устойчивого давления извне, большей энергии. Трансформация цивилизационной модели порождает мощное внутреннее сопротивление.
В соответствии с предлагаемой логикой структура систематического курса русской истории естественно делится на два блока.
В первом описывается процесс формирования цивилизационного целого, к которому мы принадлежим, как бы оно ни называлось - восточноевропейской, православной или российской цивилизацией. Раскрывается закономерность его появления на данной территории с ее климатическими и ландшафтными характеристиками, в конкретном цивилизационном и геополитическом контексте. Далее необходимо выявить качественные характеристики этой локальной цивилизации, которые позволят осознать логику ее развития.
Второй блок посвящен эпохе модернизационного перехода (не законченного и поныне), понимаемого как коррекция культурного кода со всеми сложностями и внутренним драматизмом этого процесса.
Сейчас эта модель реализована автором лишь отчасти. Россия вписана в общемировой процесс модернизации как страна второго эшелона. Зафиксирована базовая характеристика страны - имперская форма государственности. Это принципиально важно и, добавлю, обусловлено особенностями нашей локальной цивилизации. Далее' формулируется существенное противоречие российской модернизации: выборочное заимствование технических и организационных достижений на фоне ужесточения эксплуатации традиционными, добуржуазными методами.
Замечу, что это противоречие имеет устойчивый характер. Срабатывает следующий механизм: чем больше заимствуется элементов иного качества, чуждого собственной системности, тем более активизируются внутренне присущие моменты и тенденции. В результате возникает своего рода баланс, некоторое равновесие традиционного и заимствованного. Но такое парадоксальное состояние не вечно. Однажды объем усвоенных элементов другого цивилизационного качества (в данном случае западноевропейского, динамического) превышает ассимилятивные возможности традиционной (ориентированной на .статику) культуры. Один раз такой кризис разрешился социалистической революцией. Трудно сказать, чем разрешится сходная ситуация во второй раз, поскольку мы находимся внутри процесса.
Хорос убедительно раскрывает "факультативность" российского капитализма, противоречивый характер "великих реформ" Александра II. Материал, насколько это возможно, разворачивается в сопоставительном изложении. История России встраивается в общемировой контекст. Особое внимание привлекает раздел, посвященный сравнительному рассмотрению российской и японской модернизации. Здесь автор выходит на захватывающе интересный анализ особенностей японской цивилизации. Тезис: Япония оказалась более подготовлена к модернизации в силу того, что она представляла собой "передовое традиционное общество". Недостаточно четкий, на мой взгляд, вывод автора - "трудности модернизационного перехода в России заданы тем, что здесь по разным причинам не сложилось передовое традиционное общество", можно отнести за счет слабой терминологической разработки проблемы.
То, что автор именует "передовое традиционное общество", в рамках цивилиэа-ционного анализа можно представить следующим образом. Речь идет о конкретной модели традиционной цивилизации, которая по своим исходным характеристикам минимально отстоит от имманентно-динамичной западноевропейской. В японской модели присутствовали элементы, мешавшие ей самостоятельно Перейти в режим динамического развития. Но после преодоления этих характеристик культуры сама японская цивилизация обнаружила такую способность к динамике, которая стала вызовом для родины мирового динамизма. Россия являет собой иной вариант традиционной цивилизации, которая по своим качественным характеристикам отстоит дальше от имманентно-динамичной, нежели японская. В этом и заключается суть российской проблемы.
Далее автор обращается к процессам развития русской общественной мысли: становлению национального сознания, анализу смысла и роли России в новом для нее мире, стремительно утрачивающем привычные контуры. По существу, Хорос раскрывает процесс автономизации человеческой личности и вызревания в России общества сначала как субъекта духовных процессов, а затем как субъекта, политического действия.