В этих условиях особую популярность приобрел образ так называемого русского голлизма с его подчеркнутой самостоятельностью России, особенности ее положения, интересов, исторического пути и пр.
На наш взгляд, однако, часто проводимые параллели между американо-французскими и российско-американскими отношениями лишены серьезных оснований. Вашингтон и Париж объединяет единство западной цивилизации, прочность атлантического сообщества, наконец, союзнические отношения в рамках НАТО, проверенные в годы холодной войны. Франция - страна, где раньше, чем в США, сформировалось гражданское общество, где на протяжении столетий совершенствуются капиталистические рыночные отношения, либеральная демократия, где надежно защищены права человека. Притягательную силу французской культуры, ее влияние на Америку трудно переоценить. Политические и государственные деятели Франции, входящие в элиту элит западного политического сообщества, проводят вполне предсказуемую и, как правило, ответственную политику. Разногласия - если они есть, - касаются, по существу, второстепенных вопросов, нюансов. Споры, которые время от времени происходят между Белым домом и Ели-сейским дворцом, - это споры между друзьями, хорошо осознающими, что они вполне разделяют общие подходы друг друга. Ничего подобного не существует и вряд ли может возникнуть в отношениях между Америкой и Россией.
В отличие от других бывших европейских империй Россия - до сих пор страна, практически неинтегрируемая в более широкое сообщество. Ни в НАТО, ни в ЕС Россия в обозримом будущем не вступит - и не только потому, что ее скорее всего не пригласят. Россияне по-прежнему смотрят на свою страну как на особый и отдельный континентальный остров, который может присоединять (или отсоединять) других, но который никогда не поступится собственным державным суверенитетом. Как свидетельствует опыт, двусторонние союзы, заключавшиеся Россией с другими крупными державами, были недолговечными.
Фантастически увеличившаяся разность потенциалов России и США непосредственно определяет эволюцию их внешнеполитических стилей. Вашингтон демонстрирует большую, чем когда бы то ни было уверенность в своих силах, конкурентоспособность, жесткий стиль. Россия, напротив, являет пример неуверенности и обостренного чувства уязвимости, но при этом - в качестве компенсации - незабытого державного величия.
Протестная дипломатия России - это прежде всего знак Америке. И указывает он пока что не на грядущую конфронтацию, а на трудности психологической адаптации российских элит. Сильное потрясение, связанное с утратой прежнего статуса, за последние семь лет не только не прошло, но именно сейчас и начинает по-настоящему восприниматься. С течением времени шок пропадает, и боли становятся ощутимыми, иногда даже нестерпимыми. Тогда, например, российские генералы начинают вслух рассуждать о военной помощи сербам против "натовской агрессии, направляемой США". Это понятно. Некоторые влиятельные американцы неосторожно говорили о победе США в холодной войне, и российские элиты все больше воспринимают окончание конфронтации как проигрыш Советского Союза, то есть, в конечном счете, самой России. Российская реакция на расширение НАТО на восток была пропитана такой психологией. Но одной психотерапией делу не поможешь.
Администрация Клинтона, тем не менее, пыталась использовать именно психотерапию, чтобы дать возможность России совершить мягкую посадку. Отсюда - подчеркнуто особый характер отношений, показная дружба Билла и Бориса, регулярные помпезные саммиты, приглашение России в "восьмерку", которая на деле как была, так и осталась Группой семи. Возможно, эти меры помогли бы России приспособиться к новой ситуации, если бы ей сопутствовал хотя бы минимальный экономический успех.
Вышло же как раз наоборот, и вхождение России в мировое экономическое пространство оказалось отмеченным жестоким финансово-экономическим кризисом. На таком фоне не удивительно, что российские и американские элиты смотрят из XX в. в разных направлениях : американцы в XXI в. (ключевое слово "глобализация"), а россияне - в XIX (ключевое слово "геополитика"). Приоритеты Вашингтона и Москвы настолько разнятся, что они гораздо меньше понимают озабоченности, мотивы и цели друг друга в области международной безопасности, чем в эпоху жесткой конфронтации и гонки вооружений.
Эта тенденция, как представляется, набирает силу. Преемник Клинтона - кто бы он ни был - будет наверняка уделять России меньше внимания, чем нынешний президент. Преемник Ельцина будет настроен более критически по отношению к американской политике. Несмотря на весь символизм встреч, Ельцину и Клинтону, как правило, удавалось снимать или смягчать разногласия между двумя странами. Новые президенты, скорее всего, откажутся от этой практики.
Итак, игнорирование России в США и растущее раздражение американской политикой в России становятся отличительными чертами следующего этапа двусторонних отношений. В Вашингтоне склонны полагать, что отношения с Москвой уже далеко не так важны, и что позицию России можно не принимать в расчет: ведь Россия - почти что маргиналглобализированного века. Россия - проблема, а не партнер для США.
В Москве популярность мифов о роли США в распаде СССР не идет на убыль. Принято считать, что последняя американская "цель" заключается в организации распада Российской Федерации. Стратегическое партнерство России и США не состоялось. Обнаружилась неспособность России отстаивать или даже внятно артикулировать свои интересы. Со своей стороны, США не выказывают готовности идти на уступки России. Провозглашенное Вашингтоном прагматическое партнерство с Москвой, с его усиливающейся селективностью постепенно перерастает во взаимное отчуждение.
Сейчас в США оптимистический взгляд на отношения с Россией свойственен очень немногим. Эти люди утверждают, что отношения двух стран лучше, чем о них принято говорить. По их мнению, нет ни одного коренного интереса, который бы не разделялся США и Россией. Разногласия касаются второстепенных вопросов, как-то: Балкан, Ирака, Ирана. Все большее значение "должна" приобрести новая повестка дня, охватывающая общие интересы : сохранение окружающей среды, борьба с терроризмом, незаконным оборотом наркотиков, другими видами международной преступности. При этом делается вывод о том, что Россия и США-де "обречены на сотрудничество". Характерно, что в России среди влиятельных политических и общественных сил оптимистов насчет отношений с США почти не осталось.
Американские пессимисты готовы списать Россию как "провальную страну", где демократия не состоялась, а экономика потерпела крах. В перспективе, предупреждают они, возможно перерождение российского политического режима в национал-реваншистский или распад государства. Подобный анализ разделяется некоторыми российскими либералами. Из этого заключения следует практический вывод: к худшим сценариям нужно готовиться уже сейчас, проводя политику сдерживания России, поддержки прозападных государств Балтии, Украины, Закавказья, Центральной Азии.
Претендующие на реалистическую оценку основываются на посылке, что Россия - не переходная страна (в смысле перехода от А к Б и т.д.), а страна, находящаяся в процессе сложной трансформации, вектор которой пока не вполне определен. В результате этой трансформации Россия не становится западной страной (соответствие стандартам демократии, рыночный характер экономики, развитое гражданское общество), а следует третьим путем - то есть путем большинства стран мира. Общие интересы между такой Россией и Америкой существуют, но постоянно уменьшаются.
В чем, с точки зрения реалистов, основа для российско-американского взаимодействия? Исходный пункт состоит в том, что хотя США и самая мощная держава, но добиться всего в одиночку им не удастся. Очевидна необходимость сотрудничества с другими - не только союзниками, но и партнерами (в Евразии - с Китаем, Индией, Россией). Россия слаба, но она занимает важное стратегическое положение. Без какой-то привязки России к Европе безопасность и стабильность на континенте не гарантированы. В своем ближайшем окружении Россия, даже при том, что она не столь ценна как партнер, обладает способностью хотя бы частично блокировать ходы других (Украина, Каспий). Россия (безразлично, слабая или сильная) - элемент азиатского баланса, поиск формулы которого будет важнейшей задачей американской политики в ближайшие десятилетия. Если Россия не распадется, она консолидируется по сравнению с нынешним желеобразным состоянием. К этому времени, если нынешняя тенденция сохранится, Москва может стать закаленным оппонентом США.
В России поиск новой идентичности будет продолжаться. Державная модель развития уже не работает - хотя попробовать вновь запустить ее могут. Ведь Германии, чтобы она сошла с прежней орбиты, потребовалось два мощных удара. Россия вынуждена будет осознать, что она - не глобальный центр силы. Придется точнее оценивать свои реальные возможности и перспективы, сравнить свой новый "международный вес" с весом не только США, но многих других стран. Формула многополюсного мира, который Москва столь активно продвигала, вызывает вопросы.